Андрей, вроде Иванович, – растерянно произнесла Уля.

– Какого года?

– Не знаю.

– Где живет?

– Он уже умер.

– Так. Уже кое-что. У него были дети?

– Да. Сын и дочь. Мама говорила, когда я родилась, его сыну лет пять было.

– Похоже, – сокрушенно вздохнула Люда. – У вас как раз такая разница. Я, как только эту визитку у Вовки увидела, сама не своя стала. Я тут за вами наблюдала. Он так на тебя смотрел! Да и ты тоже. Я как представила…

– Ой, Люд, перестань, – намеренно бодро сказала Уля, но от ее беспечного настроения не осталось и следа.

Ульяна нахмурилась. Ерунда, скорее всего. Таких совпадений не бывает. Но все-таки… А вдруг… Она снова почувствовала вкус его губ. Ей стало не по себе.

– Надо все выяснить, – Людка быстро встала. – Пойдем. Предоставь это мне.

– Ты же не станешь… – Уля едва успевала за ней.

Гена издалека посмотрел на них, заметил взгляд Ули и улыбнулся. У нее от дурного предчувствия сжалось сердце.

– Лена! – позвала Людка Генину сестру. – Ты мне говорила, что в термосе у тебя чай есть?

– Есть. Но лучше заварить свежий. Я уже чайник на мангал поставила.

– Ничего. И так сойдет. Плесни-ка мне в кружечку.

Она взяла чашку из рук его сестры и с невинным видом поинтересовалась:

– А ваши родители поздравили сына с днем рождения?

– Конечно. Мама с самого утра звонила.

– А папа?

– Наш папа умер.

– Извини, я не знала.

Людка выразительно посмотрела на Улю, выдержала паузу, готовя новые вопросы, и продолжила:

– А как зовут вашу маму?

– Ольга Васильевна.

– А папу как звали?

– Андрей Иванович.

– А кем он был по профессии? – спросила Уля, все еще надеясь на чудо.

Но чуда не произошло.

– Инженером, – кратко ответила Лена и, извинившись, отошла на зов сына.

Людка придвинулась вплотную к Уле и сунула ей в руки чашку:

– Ну?

– Все сходится, – прошептала Уля и потрясенно вздохнула: – Ну прямо все. До мелочей.

Она обреченно посмотрела на Геннадия. Почувствовав неладное, он подошел к ней. Людка деликатно удалилась.

– Уля? – Его глаза смотрели встревоженно. – Ты что-то побледнела. Что-то случилось?

– Нет, – Уля внимательно всмотрелась в его глаза. Ей было бесконечно жаль расставаться с ним. – Гена, мне пора домой.

– Почему? Что произошло? Что тебе сказала Люда?

– Ничего. Просто я хочу уехать.

Он выглядел обескураженным.

– Не уезжай. Пожалуйста! У нас еще торт на десерт, – он попытался обнять ее.

Уля чуть было не оттолкнула его руку, но удержалась.

– Хорошо. Я останусь.

Праздник был для нее испорчен. И даже солнечный весенний день как будто потускнел. Была еще слабая надежда на нелепое совпадение. Но и она с раздумьями мало-помалу испарялась как дым. Все сходится. Имя ее отца совпадает полностью. У него было двое детей. Он был инженером. Умер несколько лет назад. И они с Геной похожи. Они действительно похожи. Просто… просто… как брат и сестра. Значит, не случайно у нее вдруг возник интерес к ее кровному отцу. Это было предупреждение свыше. Она еще подумала о своих брате и сестре… Только три дня назад спросила об этом маму! Она похожа на своего родного отца. Так говорит мама. И Геннадий похож…

Угрюмое настроение Ули заметили все.

– Ульянка, – подсела к ней Лена, – вы что-то загрустили?

– Нет. Все нормально.

– Гена расстроился. Он так хотел, чтобы всем было весело.

Уля посмотрела в ее глаза, которые выражали искреннюю обеспокоенность, и чуть не расплакалась. Что сейчас она может сказать сестренке? Обрадовать ее их родством? Хорошенький подарочек ко дню рождения брата, нечего сказать. Хотя, возможно, для Лены это была бы не такая уж неприятная новость. На Геннадия Уля просто не могла смотреть. Теперь, когда между ними возникла пропасть и другие отношения, кроме родственных, стали невозможными, она вдруг поняла, что он ей очень нравится. Даже больше, чем нравится. Можно сказать, впервые в жизни она так быстро влюбилась, и в кого же? В собственного брата! Ситуация могла бы казаться по-сериальному надуманной, если бы она не касалась ее лично.

Поздно вечером Геннадий развозил гостей. Она сидела рядом с ним на переднем сиденье, и, слава богу, разговаривать им было не обязательно. Сзади сидели Людка с Вовкой и Лека. Людка, понимая ее состояние, все время болтала, подключая к разговору остальных, так что на молчаливость Ули никто не обратил внимания.

На следующий день Влад с Тимуром положили в комнате ковролин, а в коридоре и на кухне заменили старый линолеум на новый. Теперь вся квартира сияла чистыми стенами и полами.

– Ну все, хозяйка, – развел руками Влад, – принимай работу.

– А это? – она указала на недоделанный откос кухонного окна.

– Это завтра доделает Тимур. У меня больше времени нет. С утра на работу. Давай сейчас за остальное рассчитаемся. А за откос Тимуру отдельно заплатишь.

У нее было промелькнула мысль, что, наверное, нужно предложить ребятам выпить по бокалу вина в завершение их сотрудничества, но Влад торопился, а Тимур еще придет завтра. Да и не то было у нее настроение, чтобы праздновать. Ребята собрали свои вещи, Тимур молча вышел, а Влад в дверях попросил:

– Ульяна, дай мне телефон твоей подружки!

* * *

Пустая квартира казалась больше, чем обычно, и навевала тоску, даже новый ремонт не радовал. Она взяла веник, подмела остатки мусора. Вымыла новый линолеум. Пропылесосила ковролин. «Надо завтра купить новые занавески», – машинально подумала Уля. Уж это она в состоянии сделать сама. С Лекой они так и не поговорили. Валерка приклеился к ней намертво. Леку, конечно, не могло не насторожить внезапно изменившееся настроение подруги. Но Уля решила пока ничего никому не рассказывать. Хватит и того, что Людка в курсе. А что знают двое…

Она лежала на диване, закинув руки за голову, устремив глаза в свежевыкрашенный потолок, и по-настоящему страдала. Оказывается, есть в жизни безвыходные положения. И когда тишина стала просто невыносимой, а настроение хуже некуда, в дверь позвонили.

– Я решил вернуться, все равно завтра с утра откосы делать, – с улыбкой глядя на нее, сказал Тимур.

Ей нужен был кто-то рядом. И даже хорошо, что это был Тимур. В его объятиях она нашла забвение. Он был пылким, страстным и нежным. Он ничего не спрашивал ее и ни о чем не говорил. Она была ему за это благодарна. Какую ерунду говорила о нем Лека! Никакой он не Казанова. Он милый и душевный. Он почувствовал ее состояние и утешил наиболее известным и многократно проверенным способом.

Утром он встал раньше нее. Когда она проснулась, он уже штукатурил.

Уля