– Кто? Куда? – поинтересовался насквозь штабной паренек.

Спесивый – просто жуть, нос разве что небо не царапает. Пальчики длинные, почти костлявые, кожа – как у барышни на выданье, а руки не толще высохшей ветки. Но зато на поясе меч с эфесом из слоновой кости, а на форме – лычки старшего офицера. Понятное дело, дворянчик, скорее всего из тех, что побогаче. Вообще с этими дворянами-аристократами очень забавно получается. Аристократы – это те, кто к родам принадлежит, везде им уважение и почет, редко когда незаслуженный, а дворяне – зачастую сущий сброд. Нет, их верхушка мало чем отличается от тех, кто имеет приставку перед фамилией, но вот низы и середнячки – то еще говн… нехорошие люди. Мелочны, завистливы, наглы, алчны и весьма мстительны. Да и как тут будет по-другому, если наследный баронский титул стоит две тысячи золотых? И получить его может любой гражданин, были бы деньги.

– «Пробитый золотой», – вытянулся по струнке Пило. Как бы то ни было, а субординацию соблюдать необходимо.

– Подразделение? Отряд? – спросил офицер, доставая папку с бумагами.

– Разведка. Первый, – все так же чеканил командир. В принципе наш отряд не просто первый, он единственный, но кого интересуют такие мелочи.

Парнишка, сущий юнец, младше того же Самбера будет, порылся в бумагах, выудил оттуда листок, небрежно пробежался по нему глазами и надменно выдал:

– Для вас работы нет.

Мы переглянулись. В глазах Младшего, как, думаю и в моих, отражалась крайняя степень недоумения.

– Что-то еще? – не сказал-выплюнул офицер.

– Никак нет! – хором ответили мы и, вытянувшись, синхронно стукнули кулаком по груди.

Вырубку мы покидали со стремительностью пробки, известно откуда вылетевшей. Постепенно звуки за спиной все стихали и наконец окончательно смолкли. Над вопросом, почему нас вычеркнули из рабочих листов, я не особо задумывался. Обидно, конечно, что денег меньше получу, но такой поворот внушает надежду, что штурм совсем скоро. Правда… я же в осаде вообще ни хрена не понимаю. Все познания ограничиваются фильмами, книгами и мутными байками бывалых сослуживцев. Мол, если первым по лестнице ползешь, будь готовым в любой момент спрыгивать, на голову может литься смола, жидкий огонь, могут сыпаться камни, да и в принципе, если ты на лестнице, – молись и будь начеку. Если посчастливилось на осадную башню попасть, тут уж ворон не считай, как можно быстрее отвоевывай зону себе на парапете и будь готов отступать, потому как с первого раза стену еще никто не завоевывал. Были, конечно, и такие случаи, но все они остались в легендах и былинах менестрелей. Ну а коли под стены отправили биться, то здесь только на магов уповай, не удержат щиты – защитники нашпигуют стрелами и будет не разумный, а сущий ежик. Последний вариант и по совместительству самый безнадежный – таран. Говорят, на каждый приступ, а их обычно многие десятки, на пробив отправляют сто человек, не выживает никто. Поэтому к воротам идут лишь легионеры, которые точно не побегут. Предварительно они тянут метку, и те, кому «повезло», получают считай уже посмертную награду десять золотых.

Когда мы вернулись на поляну, то обнаружили мирно сопящего Принца, каким-то чудом наполовину выползшего из палатки. Также у костра сидел Ушастый, что-то самозабвенно втолковывающий Русту. Щуплый, корчась и морщась, слушал, изредка кивая головой.

– …потому и говорю, что идти надо сегодня, – услышал я окончание монолога.

Не сговариваясь, мы с Пило сели в сформировавшийся круг, и эльф, обведя нас взглядом, продолжил:

– Тем, кто отсутствовал, сообщаю – служивым подвезли бочонки лингорского красного, и птичка напела…

Не став дослушивать окончание, я встал и поплелся в палатку, собираясь предаться одному из четырех дел солдата. Если ты не воюешь, то тренируешься, если не тренируешься – пьешь, если не пьешь – спишь. И вот последнее меня прельщало больше всего. Увы, но частый сон стал одним из побочных действий релаксанта.

Забравшись в палатку, стенки которой уже давно превратились в одну большую разноцветную заплатку, я расстелил лежанку, подпихнул под сверток одежды, служивший подушкой, кинжал и подумал, что слишком многое перенял от наставника. Это Добряк страдал подобной пагубной привычкой – закладывать под голову чуть ли не весь имеющийся арсенал. Хотя, наверное, мне до него еще далеко.

Старший, командующий

наемной армии «Пробитый золотой»

Старший пригладил усы, которые он бережно отращивал в течение трех сезонов, стараясь придать им форму длинного полумесяца, что было последним писком моды в Рагосе. Но на днях шебутной братишка чуть не погубил все чаяния, и командующему до сих пор казалось, что он был слишком мягок в выборе наказания. Впрочем, сейчас это не так важно.

– …и все же, я думаю, стоит разделить атаку, – продолжал разглагольствовать один из собравшихся на совете генералов. – Город расположен таким образом, что мы спокойно применим тактику «вилки», сократив сроки и потери.

– И как же вы видите наш первый приступ? – устало поинтересовался Часит эл Рисут, ставший маршалом северного фронта.

В том, что взять крепость нахрапом не получится, он был уверен так же твердо, как и в том, что в шатре собралось двенадцать генералов, среди которых затесались два наемника. Правда, их можно приравнять к тем же маршалам. Уж очень они были любопытные личности. Сильные, гордые и свободные. Когда-то в детстве Часит мечтал о том, как он соберет свою собственную армию и пойдет добывать славу на полях сражений, но мечты мечтами, а род родом.

Бравый генерал, имени которого Старший так и не запомнил, ненадолго задумался, а потом, взяв в руки деревянную указку, начал двигать на карту кубики, обозначающие те или иные войска:

– Как я понимаю, к завтрашнему утру у нас будет три требушета и две башни, что уже весьма немало. Предлагаю два орудия подвести к северной стене и там же сосредоточить пять тысяч легионеров, снабдив их крюками и лестницами. К южной же стене отправим полторы тысячи солдат и наемников. Они под прикрытием магов пойдут по подвезенным башням. Таким образом, мы сможем оптимально распределить свои силы, а противник будет вынужден рассредоточить оборону и действовать сразу по двум фронтам. Классика в ее великолепном исполнении!

Генерал закончил и плюхнулся на стул. Маршал нахмурился. План, конечно, хорош, а учитывая, что в их распоряжении всего две сотни магов и пятьдесят тысяч воинов, так вообще до великолепия соблазнителен. Но классика – это обоюдоострый меч. Применяя ее, ты раскрываешь врагу все свои карты. Разумеется, Часит в любой момент может вывернуться из положения, применив любой из доступных ему маневров, но так открыто признаваться в своей несостоятельности как тактика или стратега… Славы роду это точно не принесет, как и не повысит авторитет самого маршала.

– Классика нам не поможет, – покачал головой Рисут и также взял указку. – В Мальгроме, по донесениям наших агентов, от трех до пяти сотен магов. Да, они и в подметки не годятся нашим, но не в случае осады. Стены крепости уравняют это преимущество. Башни мы, быть может, и подвезем, но за это время их успеют хорошенько обстрелять, если не разрушить. Нет, этот козырь мы попридержим еще как минимум на сезон. К этому времени земля станет тверже, да и ветра поутихнут. Да и не стоит так надрываться в самом первом приступе. Проведем разведку боем. Отправим таран, один требушет и две тысячи воинов с лестницами и крюками. Нужно хотя бы в общих чертах понять, какими силами располагает противник и какие козыри имеет.