Теперь из Темьяна получился отличный Дракон: зеленовато-коричневая чешуя, огромные, сильные крылья, кинжальной остроты длинные когти, пилообразные зубы. Он хищно раздул ноздри и поскреб лапой «туман».

– А что дальше, Эрхал? – На месте Дракона растопырил мохнатые ноги гигантский Паук. – Зачем они устроили это представление? От скуки?

– Нет, не от скуки. Кажется, я догадываюсь, что им от нас надо… Похоже, ты им очень понравился, Темьян. Сейчас ты обернешься человеком, и нас отведут обратно в шатер, а потом…

– Еще не сейчас, – перебил Паук.

– Что – не сейчас?

– Человеком не сейчас, – вздохнул Темьян.

То, что произошло с ним дальше, заставило трагги восхищенно взвыть, а меня раскрыть рот и впасть в ступор: тело Паука постепенно охватывал огонь, словно на него перекинулось пламя с одного из зажженных по кругу костров. Я знал, что на самом деле Темьян в эту минуту не сгорал заживо – это все иллюзия. Но иллюзия настолько достоверная, что мое обоняние явственно ощутило запах горящей плоти, а глаза увидели охваченное огнем туловище Паука, прямо на глазах превращающегося в пепел. Несколько мгновений спустя Паука не было и в помине, на его месте жарко потрескивал Огонь – Темьян закончил свое последнее, самое удивительное превращение.

Не знаю, что там пришло в голову Темьяну, но Огонь вдруг начал двигаться в сторону восторженно вопящих трагги. Они спохватились и стали поспешно возвращать урмаку его человеческий облик. Вначале пламя обрело очертание мужской фигуры, появились контуры рук, плеч, головы. Затем, изменения коснулись торса и ног. Огонь побледнел, обрел плотность человеческого тела. Еще миг – и от огня не осталось и следа: на огороженной кострами площадке стоял обнаженный Темьян и безуспешно пытался прикрыть руками свою наготу.

– Предупреждал же тебя: сними хотя бы штаны, сейчас они были бы целы. Нет, не послушался. Вот и ходи теперь голым.

– Эрхал! Ну придумай что-нибудь!

– Ему нужна одежда! – громко воскликнул я на языке трагги. – И я хочу говорить со жрецом! Немедленно!

В круг костров вошел жрец и протянул Темьяну светлую тунику воина. Пока урмак поспешно облачался, жрец выжидающе смотрел на меня.

– Да-да, – кивнул я жрецу. – Именно то, что ты подумал: мы согласны принять участие в Ритуале Судьбы.

– Вы? Вдвоем? Но нам нужен только он.

– Таково мое условие: или мы оба, или никто.

Жрец задумался.

– Ну хорошо, амечи. А какую плату вы потребуете за свое участие?

– Свободу? – на всякий случай спросил я, впрочем уверенный в отрицательном ответе.

Жрец помотал головой. Его можно понять: будет ли от Ритуала толк, еще не известно, а отпустив нас на свободу, он рискует поссориться с Черным Господином.

– Тогда информация. Это моя окончательная цена, жрец.

– Что ты хочешь узнать, Ученик Бога?

– У меня будет много вопросов, – успокоил я жреца. – Ответишь без утайки и правдиво, мы сделаем все, чтобы избавить вас от проклятия.

Он задумался. Для него принять мои условия – очень серьезный шаг. Отвечать искренне и правдиво на мои вопросы – идти на грани предательства Черного Хозяина.

Темьян уже оделся, но, слава Богам, не лез ко мне с вопросами, а тихонечко стоял в сторонке.

Наконец жрец кивнул, не утруждая себя лишними словами – все трагги крайне немногословны, – и мы втроем направились в один из ближайших шатров.

Внутреннее убранство всех жилищ трагги, я полагаю, одинаковое: у них не принято иметь личные вещи. По крайней мере, тот шатер, в который мы зашли, ничем не отличался от того, в котором мы с Темьяном очнулись после заклинания. На полу такие же ковры и вышитые шелками подушки.

По примеру жреца мы с Темьяном уселись среди подушек, поджав ноги. Жестом трагги показал, что готов к разговору. Чтобы сделать Темьяну приятное, я заговорил по-саарски:

– Что происходит на Ксантине, жрец?

– Ты задал неправильный вопрос, Ученик Бога. Спрашивай конкретно.

– Кто такой Черный Чародей?

– Твой вопрос вновь неверен.

– Перестань юлить, жрец! Ты должен отвечать на мои вопросы. И отвечать правдиво, иначе сделка не состоится.

– Я готов выполнить свою часть сделки, Ученик Бога.

– Кто такой Черный Чародей? – с нажимом спросил я.

Странно, но у меня такое чувство, будто я не вопросы задаю, а плыву против течения, настолько сильный встречный ментальный поток мне приходится преодолевать. Вероятно, жрецу очень не хочется отвечать на мои вопросы!

– Кто такой Черный Чародей, жрец?

Он раздраженно вскинул голову, на миг теряя свой невозмутимый вид.

– Говорю тебе, на этот вопрос нет ответа! Я не знаю никакого Черного Чародея, по крайней мере в этом мире. Нет его здесь! Нет! Понятно?

Темьян, похоже, совсем обалдел от этих слов. Мне удалось справиться с собой быстрее. Выругавшись про себя, я попробовал зайти с другой стороны:

– Тогда кто вызвал на Ксантину вас? Кто ваш хозяин?

Жрец посмотрел на меня, и в его темных бездонных глазах мне почудилась издевательская усмешка.

– На Ксантину нас вызвал… один из амечи.

Я ошарашен. Как же так? Ведь неизвестный ломился на Ксантину из мира дейвов! Не амечи!

– Точно амечи, жрец? Не дейв, принявший чужое обличье?

– Ни один дейв не сможет обмануть трагги – мы видим самую суть живых существ, особенно наделенных магией. Наш хозяин – амечи. На Ксантине он известен как Бовенар Третий, Венценосный Король Кротаса.

Все. Это оказалось чересчур и для меня. Моя голова пуста, мне нужно осознать услышанное. Тут подал голос Темьян.

– А Нефела? – нерешительно спросил он, переводя взгляд с меня на жреца.

– Что ты хочешь узнать о ней, Зверь?

– Где она сейчас? Кто ее купил и зачем? Ее убьют?

– Нет, ее не убьют. Она нужна живая. Где она сейчас, я не знаю, вероятно, на пути в Кротас.

– Живая! – Темьян воспрянул духом. – Ее точно не убьют? Разве она предназначена не для обряда? Чтобы расколоть мир?

– Для обряда нужна девственница, – возразил жрец, – а дочка графа Барконы уже знала мужчину.

– Но… как… – забормотал Темьян. – Разве… Когда джигли выкупали ее у отца, разве она не была девственницей?

– Нет. – Жрец спокоен, бесстрастен и, на мой взгляд, честен. Он действительно сказал то, что знал. Но являются ли его знания истиной, предстоит решить мне. – Ее персону обсуждали при мне, так как вначале именно мы должны были выкупить ее у графа.

– И какова ее роль? Для чего она понадобилась Бовенару? – спросил я, сочувственно покосившись на Темьяна. Оборотень сидел нахохлившись и напоминал обиженного медведя, которого грубыми пинками выгнали из малинника.