Несмотря на снова установившуюся духоту, она дрожала от холода и всеми силами измученной души сопротивлялась отчаянию и тоске. Пока она еще жива! И это обстоятельство следует использовать с максимальной эффективностью. Она дождется темноты и попытается сориентироваться по звездам. Ночью она продолжит путь, днем будет искать убежища в пещерах и под скалами и так попытается достичь цели. Тени Тота…

Остаток дня Сара провела в башне; стены, конечно, отбрасывали тень, но камни так накалились на солнце, что крепость превратилась в печь. В почти непереносимой жаре Сара дожидалась наступления сумерек, лишь изредка отхлебывая воды. Наконец освещение изменилось, день начал клониться к закату, и Сара отважилась выйти из укрытия.

Сверкающее солнце заходило за барханы; безветренная пустыня тиха и неподвижна, как будто никакой бури и не было. Спутников Сара так и не увидела, что лишь подтвердило ее горькую догадку. Она знала, каковы шансы пройти по пустыне пешком с полупустой флягой, но другого выхода нет. Либо она попытается найти свою судьбу, либо судьба найдет ее сама…

Чем ниже опускалось солнце, исчезая в мерцающей дали, тем виднее становились звезды. Нет места на земле, где небосвод так ясен и прекрасен, как в пустыне; звезды словно пытаются восполнить скудость земной поверхности. Сара постаралась вообразить, что она не одна в этом безбрежном пространстве, что откуда-то сверху на нее смотрит отец.

С помощью сведений, добытых в Гермополе, ей удалось сориентироваться по Полярной звезде. О том, чтобы вернуться назад, как предлагали разведчики Хейдна, не могло быть и речи. Если Сара хотела найти Тень Тота, ей придется идти напрямую через горы, что в темноте крайне опасно. Ведь можно слишком поздно заметить осыпи камней и трещины в скалах, не говоря уже о змеях и скорпионах. Сара подумала, а не повернуть ли на юг к ближайшему оазису. Но без компаса и карты шансы найти Фарафру или Неслу ничтожно малы.

— Нет, — вслух сказала она, надеясь взбодриться, и испугалась своего хриплого, каркающего голоса, — я пришла сюда не для того, чтобы подохнуть от жажды в поисках воды. Я хочу узнать правду о тайне Тота, даже если она станет последней в моей жизни.

С пояса она сняла револьвер, который за длинный день очистила от пыли и песка. Правда, в борьбе с пустыней оружие было достаточно бесполезным, однако сократить страдания умирающего от жажды человека он поможет… Проверила шнуровку на сапогах, крепость пояса и подкрепилась большим глотком воды. Когда солнце совсем скрылось за горизонтом, она пустилась в путь.

Свет звезд усиливался бледным серповидным месяцем, стоявшим высоко над барханами и заливавшим их голубоватым сиянием. Поднялся легкий ветер, принесший после дневной жары приятную прохладу. После спуска с крутого склона, покрытого камнями, отшлифованными песком, и прохода между обрушившимися стенами древней крепости поверхность стала немного ровнее. Тропы не было. Чем ниже Сара спускалась с горы, высившейся среди песков, как спина гигантского каменного крокодила, тем причудливее становились камни, источенные ветром.

Вершины скал поднимались в ночное небо, как мертвые деревья. Несколько раз Сара вздрагивала, ей казалось, что она видит закутанную в черное фигуру, но каждый раз с облегчением убеждалась, что это лишь очередная скала. И все же она с тревогой чувствовала, что за ней наблюдают, и, хотя здравый смысл твердил, что это сказывается утомление, не покидало ощущение, что кто-то следует за ней по ночной пустыне. Кто-то или что-то… Сара попыталась отогнать эти мысли и сосредоточилась на ходьбе.

Ей приходилось взбираться по осыпям и гальке, соблюдая крайнюю осторожность, чтобы не поскользнуться. Она судорожно ощупывала руками камни в поисках опоры и непременно бы поранилась, если бы предусмотрительно не надела перчатки для верховой езды. Иногда на слишком крутых подъемах она передвигалась на четвереньках. Наконец Сара вышла к отвесной скале, заслонявшей месяц. Она задыхалась и позволила себе немного передохнуть, сев на камни и отпив глоток воды. Теплая влага приятно разлилась по нёбу, и возникло желание выпить всю воду. Но хотя горло пересохло и горело, она пересилила себя. Лишь эта вода спасала ее пока от верной смерти, хотя ее и очень мало.

И снова Сарой овладело чувство, что за ней наблюдают. Она услышала подозрительный шум: потревоженные ею камни падали в овраг, последовал звук осыпавшегося песка. И снова все стихло. Призрачная тишина! Прежде тишина пустыни казалась Саре благом. Бедуины говорили, что здесь до наших дней сохранилось молчание «начала времен». Нигде человек не бывает ближе к Богу. Раньше Сара тоже так думала. Но в эту ночь тишина давила, и ей стало очень одиноко. Она бы сейчас отдала все, чтобы рядом оказался человек! Она была бы рада даже Мильтону Фоксу или Стюарту Хейдну, но ни того ни другого уже не доведется увидеть. Они мертвы, их унес гнев все сметающей на своем пути пустыни. Может быть, с печалью думала Сара, над экспедицией действительно тяготело проклятие тайны Тота и сейчас оно настигает и ее…

Сил почти не оставалось, но она заставила себя встать и забраться на скалу высотой примерно в пятьдесят футов. За ней должно быть плато, и с него она сориентируется по звездам. Цепляясь за трещины и впадины, Сара вскарабкалась на скалу, еще не остывшую после дневной жары. Она уже много часов ничего не ела и очень мало пила, но не сдавалась. Леди Кинкейд фут за футом настойчиво поднималась вверх. Один раз она поскользнулась, но быстро ухватилась за выступ скалы и продолжила медленное продвижение наверх, фут за футом. Наконец, добравшись до вершины, Сара увидела, что она здесь не одна.

Равнинная агама длиной чуть меньше фута замерла недалеко оттого места, где выбралась Сара. Секунду они смотрели друг на друга, затем, прежде чем ящерица дернулась, Сара стремительно выбросила правую руку и крепко схватила ее. Та зашипела, извиваясь всем своим чешуйчатым телом, но вырваться не смогла.

Опираясь на левую руку, Сара подтянулась вверх и из последних сил тяжело перевалилась через край скалы. Не долго думая она вытащила нож и, не успев испытать ни отвращения, ни угрызений совести, отрезала животному голову и принялась пить кровь, текшую из обрубка шеи. Затем положила на плоский камень туловище, вспорола живот и съела сырое мясо. Оно было чуть теплым и имело отвратительный вкус, но привередничать не приходилось. «Лакомство» нельзя было упустить, тем более когда оно само шло в руки. Это еще один день жизни. По меньшей мере…

Закончив необычную трапезу, Сара встала и осмотрела себя. Вся в крови. Покажись она в таком виде на улицах Лондона, ее бы скорее всего задержали и отправили в Бедлам. При этой мысли она слабо улыбнулась.

С узкого, вытянувшегося на восток плато, над которым поднималась остроконечная скала, открывалась широкая панорама, освещаемая холодным лунным светом. Перед Сарой, как море с застывшими словно по неведомому волшебству волнами, расстилалась пустыня. Ни лагеря, ни какого-либо строения, ни дыма, ни костра. Только голубоватый песок и мерцающая бесконечность звезд над ним. Пораженная этим зрелищем, Сара опустилась на землю, и на какой-то момент ей показалось, что она составляет с пустыней одно целое. Она ощутила себя частью творения, и ей стало не важно, будет ли она жить или умрет. Для творения это не имеет значения, так же как для пустыни не имеет значения, добавят ли в нее одну песчинку или отнимут.