— Да я — чемпион по укладыванию сына! Даже у тебя так не получается!

— Иди уж, чемпион…

Как-то само собой получилось, что Ликвидатор остался на ночлег. Вечером на ужин его будить не стали, пожалели, а глаза он открыл, если верить наручным часам, где-то в пол-второго ночи. Рядом на раскладушке посапывала Ленка, а сбоку в детской кроватке безмятежно разбросал ручки по подушке Санька. Спать уже почти совсем не хотелось, а уехать — означало разбудить все семейство. Вещи его теща наверняка уже постирала и сушиться повесила, оставлять их здесь как-то неудобно. Есть, правда, хочется, и зверски. Но это поправимо. Главное — дверной дверью не хлопать, слишком громко получается, с лязгом, а вот по квартире перемещаться — это запросто.

Олег тихонько встал и отправился на кухню в поисках чего-нибудь съестного. В холодильнике обнаружилась готовая «сухая» окрошка и квас. Наверняка тещины происки: Ленка окрошку терпеть не может, ест только в виде обычного салата под майонезом, а он это блюдо обожает. За один раз может несколько тарелок навернуть. На душе даже тепло от этого стало, словно домой вернулся, где тебя ждали.

Странная ситуация, если так посмотреть. Непонятная. А как дальше-то быть после того, что сегодня произошло? Или делать вид, что ничего такого и не было? Просто расчувствовались, на чужую трагедию глядя, сентиментальность о себе знать дала, вот и провели вместе почти целый день и даже не поцапались. А завтра все по новой? Не хотелось бы. Устали уже от ругани, да и Санька опять же…

Насытившись, Олег отправился обратно в комнату. Улегся на кровать, а потом, не выдержав, стал рассматривать спящую Ленку. Маленькая воинственная женщина. Мать его ребенка. Его подруга. Его солнышко. Каково ей на раскладушке? Свою кровать она ему отдала, а сама вон, притулилась по-гостевому. Может, переложить ее на кровать, к себе под бочок? А если проснется? Да и с утра неудобно может выйти. Еще решит, что он к ней пристать хотел. Нет, пусть уж спит, как спит. Да и в самом деле: утро все покажет. Только… может, прямо с утра и поговорить с ней обо всем? Решить, как быть дальше? Или не стоит коней гнать, пусть все само собой образуется? Вопросы, вопросы — кто б на них ответил, а? Выбрал, что для обоих лучше…

Чем дольше смотрел Олег на Ленку, тем сильнее хотелось ему наплевать на здравый смысл и перетащить ее к себе на кровать, а потом ласкать — до умопомрачения, до кошачьего писка, на который так горазда Ленка, изгибающаяся в кипении страсти. Начхать, что теща услышит, что Санька, может быть, проснется — все сущая ерунда! Не оттолкнет же она его в самом деле! Ей ведь тоже этого наверняка хочется!

Чтобы не искушать себя и не доводить до предела, Ликвидатор, сделав усилие, все же перевел взгляд с Ленки на потолок, а потом и вовсе перевернулся на другой бок. От греха подальше. Чур меня, чур! Вот сама запрыгнет на кровать, потрется головой об его грудь, как раньше — тогда пожалуйста, а пока ни-ни.

Промучившись бессонницей еще с полчаса, Олег все-таки смог снова заснуть.

Ленка проснулась рано, когда за окном только-только занялся рассвет, из-за отсутствия солнца казавшийся пасмурным и холодным. Спать на раскладушке было непривычно, Ленка обычно предпочитала более плоские и жесткие поверхности, а старая разношенная парусина напоминала собой гамак, правда с металлическими поперечинами, да к тому же в самых неудобных местах.

Санька, слава Богу, все еще спал и подавать голос не собирался. Благодать. Эти утренние минуты — самые приятные, когда открываешь глаза и понимаешь, что вставать еще не надо, бежать никуда не надо и можно побыть наедине с собой, своими мыслями. Или просто перевернуться со спины на живот и еще на пару-тройку часов отдаться во власть сновидений.

Ленка скосила глаза на кровать. Олег храпит. Надо бы его потормошить, чтоб перестал, да зачем? Только человека зря беспокоить, он проснуться может, проверено. Пусть уж все как есть останется. Он вчера здорово вымотался, как рухнул, так и заснул, как убитый. Мама его вчера строго-настрого запретила будить, пусть, мол, человек как следует отдохнет. Она, правда, тоже вечером по квартире ползала, как сонная муха, сразу после ужина снова спать отправилась, даже телевизор смотреть не стала.

Олег. Какой он все-таки во сне трогательный! Выражение лица совершенно иное, чем днем. Что-то детское, доброе проступает. И брови так смешно к носу сходятся, будто его кто-то обидеть пытается. Интересно, что ему сейчас снится? Руки на одеяле то и дело чего-то пытаются схватить, сжимаются-разжимаются. И сопит неравномерно. То ли бежит куда-то, то ли разговаривает с кем-то во сне.

Подстричь его надо бы, а то вон как шевелюра отросла. Когда еще в парикмахерскую отправится, раздолбай. Взять завтра у мамы ножницы и подровнять, чтоб людей не пугал. А то с его габаритами и такими лохмами прямо хоть бери в кино на роль Степана Разина, никакого грима не потребуется. Разве что еще бороду завести для правдоподобия. Правда, с бородой он совсем страшный станет. А усы ему не идут. По крайней мере, старые фотографии, где он сразу после армии себе что-то этакое казацкое под носом отрастил, Ленке совершенно не нравились. Впрочем, он с этим украшением быстро расстался, говорит, ухаживать неудобно, да и еда налипает, постоянно следить надо.

Ленка закрыла глаза и представила, что она сейчас лежит рядом с Олегом, а он обнимает ее и даже во сне никуда не отпускает от себя, собственнически двигая обратно. Как же она соскучилась по этому ощущению! Нет, спать одной — в этом тоже есть свой кайф, и немалый. Никто на ухо не храпит, никто свои ноги тяжеленные на твои коленки не забрасывает, никто с тебя одеяло в свою сторону не тянет. Но почему-то после двух-трех недель в одиночку снова хочется, чтобы в кровати рядом с тобой лежало чье-то родное тело. Саньку не положишь: привыкнет, потом в кроватку ни за что не загонишь, так и будет норовить рядом с мамой улечься. Маленьким ведь про правила приличия бесполезно втолковывать. А Олег…

Странно, но если бы он сейчас проснулся и предложил ей заняться любовью, она бы, наверное, не отказалась. А может, и нет. Что-то внутри такое подзуживает, мол, что тебе стоит попробовать: пересядь к нему на кровать, погладь по спине, а потом ляг рядом. Наверняка же сработает! Олег за считанные секунды заводится, еще затерроризировать успеет, половой гигант местного значения. Но тут же тормоза включаются: о чем мечтаешь, глупая женщина! О человеке, который грозился твоего сына забрать? Ну, не дура ли, право слово! Ну, подвез он тебя до дома, согласился зайти, да и то только, чтобы с сыном увидеться, а она уж и размечталась!

Но все равно: такая горячая волна по телу катится, стоит только о непристойном подумать. Все, хватит, не смотреть на него, вспомни, сколько гадостей он тебе сделал и грозил сделать. В конце концов, есть у тебя гордость или нет?! Черт, маловато гордости-то, маловато будет! Так, если не прекратишь думать о нем, то встанешь и отправишься под холодный, нет — под ледяной душ! Чтобы всякая дрянь в голову больше не лезла. Ну и что, что вы с ним в одной комнате находитесь и даже вроде как вместе ночь провели, это еще ничего не значит.

Ленка, скрипнув зубами, зарылась лицом в подушку. Пришлось закусить зубами край подушки, чтобы не потерять остатки самообладания. Все, больше девочка ты с ним наедине не останешься, раз себя в руках держать не можешь. Никакого секса с бывшим мужем, рвать — так сразу! Нечего нервы себе и ему мотать.