Она начала напевать, и Эсси сразу же оживилась.

— «Ровно в полдень». Ты же знаешь, как я люблю старые фильмы. Это музыка из фильма «Ровно в полдень» с Гэри Купером и Грейс Келли. Бог ты мой, какой же красоткой она была! И он… Когда еще увидишь такого мужчину. «Не покинь меня, дорогая», — пропела Эсси своим мелодичным голоском.

— Точно, теперь вспомнила. Даже странно, что он взялся насвистывать именно ее, — что ж, по крайней мере хотя бы часть загадки была решена. Остальное могло подождать. — Карли, нам пора.

Как только они сели в машину, Фиби повернулась к дочери:

— Тебя не раздражает, что я встречаюсь с Дунканом? Да и вообще с кем-нибудь?

— Нет. Но если ты слишком стара для бойфрендов, зачем ты с ними встречаешься?

Неплохой щелчок по носу, не так ли?

— Я просто имела в виду, что бойфренд — не очень удачное слово, когда речь идет о взрослой женщине. — «Разведенной и с ребенком», — подумала Фиби. — Просто «друг» звучит куда лучше.

— Мама Селены любит хвастаться своими бойфрендами. Обычно у нее их три, но…

— Я не мама Селены. И мне, если честно, не очень нравится, что она рассказывает о своих бойфрендах в вашем присутствии.

— Обычно она рассказывает о них своим подругам, а Селена все слышит. А потом мы обсуждаем это друг с другом.

— Вот что, — Фиби наконец тронулась с места, — а как Селена относится к тому, что ее мама встречается с бойфрендами?

— Ей нравится девушка, которая сидит с ней, когда мамы нет дома. Терри пятнадцать лет; они с Селеной наряжаются и смотрят телевизор. А еще бойфренды иногда приносят Селене подарки и даже берут ее в разные интересные места. Один, например, возил ее в Диснейленд.

— Я прямо слышу, что ты сейчас подумала, — со смехом заметила Фиби. — Ты маленькое корыстное создание.

Карли лишь ухмыльнулась и заявила:

— Но если ты не выпрашиваешь подарок и не говоришь — пожалуйста, пожалуйста, возьми меня в Диснейленд, — то в этом ведь нет ничего корыстного, правда? Потом, бабушка всегда говорит, что, когда тебе что-нибудь дают, надо обязательно поблагодарить этого человека, чтобы ему было приятно. Даже если тебе не нравится сам подарок. Это и есть хорошие манеры.

— Ты хитрая штучка, Карли Энн. Скользкая, как угорь. Ей-богу, я горжусь тобой.

С утра она занималась потенциальным самоубийцей, которому на самом деле требовалось лишь немного внимания и участия. А перед входом в управление ее перехватил Сайкс.

— Хотел предупредить, лейтенант. У вас в кабинете ищейка.

— Кто-нибудь из отдела внутренних расследований?

— Именно так. Появился там минут пять назад.

— Спасибо. — Ей следовало знать, что рано или поздно такое произойдет. Собственно говоря, она в этом и не сомневалась. Но на душе все равно было как-то неприятно.

Лейтенант Блэкмен из отдела внутренних расследований оказался пятидесятилетним мужчиной с сединой в волосах и заметным брюшком. Выглядел он здоровяком, и только ладони были узкими и сухими.

— Прошу прощения, лейтенант, что заставила вас ждать. У нас с вами было назначено на сегодня?

— Вы не заставили меня ждать. Я подумал, что на данном этапе мы могли бы обойтись без официальной встречи, а побеседовать в более непринужденной обстановке. Впрочем, если вас больше устраивает первое, мы можем это организовать.

Не раздумывая, Фиби прикрылась любезными манерами южанки.

— Ничего не могу сказать по данному поводу, пока не узнаю, о чем вы хотели побеседовать со мной.

— Это касается обвинений, которые выдвинул против вас офицер Арнольд Микс.

— Полагаю, вам хорошо известно, что Арнольд Микс больше не является офицером полиции.

— Но он был им, когда выдвинул эти обвинения. Надеюсь, вы уже оправились от полученных травм.

— Да, благодарю вас. Лейтенант Блэкмен, раз уж собираемся просто побеседовать, не хотите ли выпить кофе?

— Нет, спасибо. Скажите, правда ли, что еще до нападения на вас вы отстранили от работы офицера Арнольда Микса?

— Да, было.

— В чем причины подобного поступка?

— Все они подробно изложены в его деле, — своей улыбкой она продемонстрировала готовность сотрудничать. — Прислать вам копию?

— У меня уже есть.

«Твердолобый», — мелькнула у Фиби мысль, что не помешало ей взглянуть на собеседника все с той же располагающей улыбкой.

— Что ж, тогда вам все известно.

— Офицер Микс поставил под сомнение выдвинутые вами причины.

Больше Фиби не пыталась улыбаться. Тон ее тоже стал куда более резким:

— Мы оба знаем, что он напал на меня. Что он поджидал меня на лестнице, чтобы напасть и избить. И мы оба знаем, почему все это не дошло до суда. А еще мы оба знаем о том, что у Арнольда Микса серьезные проблемы с субординацией — особенно если руководитель женщина. Ах да, забыла упомянуть еще кое-что — неспособность Микса контролировать собственные эмоции. И если вы все это знаете, то к чему подобный допрос?

Темные глаза Блэкмена не отрываясь смотрели на нее.

— Он выдвинул серьезные обвинения против вас и капитана вашего подразделения.

Фиби с трудом сдерживала бьющее через край негодование. «Эмоции, — подумала она, — были бы сейчас совершенно излишними».

— Именно так. Кое-что он высказал мне прямо в лицо, в моем кабинете.

— Я не ошибусь, если скажу, что у вас с капитаном Мак-Ви действительно установились личные взаимоотношения?

— Это так. Наши отношения действительно носят личный и платонический характер. Я знаю капитана уже больше двадцати лет и очень уважаю его. Раз уж вы занимаетесь этим вопросом, то должны знать, при каких обстоятельствах я с ним познакомилась.

— Вы ушли из ФБР, чтобы работать в его подразделении.

— Да, я поступила так по целому ряду причин, ни одна из которых не противоречит местным правилам. Я проработала здесь уже семь лет и за это время не получила ни единого замечания. Полагаю, моя репутация и уж тем более репутация капитана выше каких бы то ни было подозрений. Особенно если в роли обвинителя выступает не кто иной, как разжалованный офицер полиции, воспринявший дисциплинарное взыскание как повод избить меня.

Блэкмен надул щеки, и это было первым знаком того, что он вообще что-то чувствует.

— Я понимаю, лейтенант, что вы находите наш разговор не очень-то приятным.

— Не очень-то приятным? Лейтенант Блэкмен, как женщина и как офицер полиции, я нахожу его просто отвратительным.

— Я понял. Еще этот офицер утверждает, что вы проявляли к нему неподобающий интерес и использовали свое вышестоящее положение, чтобы склонить его к сексуальному контакту.