Двустворчатые двери кабинета распахнулись, и вошел Джин Роббинс с кипой бумаг. Положил их на стол Пита и принялся ждать, пока встреча завершится.

— А в чем именно заключается их план атаки? — осведомился Джек.

— Кордон из восьми атакующих субмарин, расположенных через различные интервалы и на разных глубинах, залег в ожидании и готовности стрелять по всякому, кто выйдет из полярного перехода. Такое же число лодок находится и в остальных упомянутых мной регионах.

Джек не стал высказывать вслух своих мыслей, что это обратится в бойню, превосходящую худшие кошмары, да еще и на пользу не той стороны.

— Так выведите меня на что-нибудь, чтобы я мог постоять против этих людей. Изыщите что-нибудь, полковник. Пока что ЦРУ, АНБ и ФБР не располагают ровным счетом ничем.

— Есть, сэр!

Монитор переключился с изображения президента на пустое синее поле.

— Я не ослышался: они устраивают западню на «Левиафана»? — поинтересовался Роббинс, снимая очки. — Лишиться этих британских военных кораблей на сегодня недостаточно?

Коллинз оглянулся на Роббинса:

— А вы рассчитываете, что мир просто поднимет лапки, не пытаясь остановить это безумие, доктор?

— Нет… нет, конечно, нет… Я просто имел в виду…

— Что там у тебя, Джин? — прервал Пит его как бы извинения.

— Я просто хотел сказать, что мы полностью подняли Европу. Я запечатал систему, за исключением чистой комнаты, а туда доступ сейчас имеем только мы четверо.

— Тогда на этом все, Джин, — сказал Пит, указывая на дверь. Роббинс быстро покинул кабинет.

— Вот уж не знал, что нашего доброго доктора так волнуют потери Военного флота, — заметил Эверетт.

— Он просто расстроен, — пояснил Пит.

Джек кивнул Эверетту, капитан извлек из заднего кармана небольшой пластиковый пакет и вручил его Питу. Взяв пакетик, Голдинг оглядел его со всех сторон.

— Резиновые перчатки?

— Пит, когда мы направимся на остров Сабу, пожалуй, нам не помешает компания одного из работников вычислительного центра. Мало ли что, он может пригодиться в поездке. — Джек с серьезным видом похлопал по пластиковому пакету в руках у Пита.

— Наверное, я могу отрядить кого-нибудь.

— Не просто кого-нибудь, Пит. Я хочу, чтобы в этой поездке нас сопровождал диверсант.

«Левиафан», в восьмидесяти милях севернее Берингова пролива

После десерта хор сменил струнный квартет, игравший классическую музыку, пока офицеры и гости «Левиафана» беседовали.

— Если позволено спросить, капитан, каков личный состав «Левиафана»? — задал Ли заготовленный иезуитский вопрос.

— Конечно. У нас семьсот семьдесят два офицера и матроса. Кроме того, на борту находятся пятьдесят два стажера и семьдесят пять кадетов. Они составляют замечательный хор, вы не находите?

— Я начинаю осознавать, что члены команды чрезвычайно преданы вам… и вашей философии, капитан, — сказал Найлз, предпочтя проигнорировать вопрос о кадетах.

— Доктор Комптон, мысль о преданности команды у меня даже не возникала. Что же до моей философии, то я никогда не скрывала от них никакую информацию. Как раз напротив, я полагаюсь на их исследования, разработки и идеи.

— Могу ли я, не рискуя ошибиться, предположить, что обслуживание «Левиафана» требует наличия базы? — взялся за свое Ли, постукивая тростью по палубе красного дерева.

— Да, есть место, которое мы зовем домом; вообще-то их целых два. Моя прабабушка Оливия и ее муж Питер Уоллес устроили первую постоянную базу после того, как был предан ее отец Октавиан. Я и мои родители копаем вторую базу последние пятьдесят лет. — Взгляд ее пропутешествовал с мужчин к морю за большими окнами, окружающему ее со всех сторон. — Вторая — это место, которое было недостижимо много лет, пока не были разрешены определенные проблемы.

— И где же эта база? — продолжал Ли.

Отвернувшись от окна, она поглядела на обоих с улыбкой:

— Если я вам о ней скажу, ничего хорошего мне это не сулит. На первую мы прибудем где-то через сутки, а там скоро и на вторую.

Найлз внимательно разглядывал сидящую перед ним красивую женщину. У нее бывают моменты просветления, когда она кажется просто одной из пассажирок круизного лайнера, любующейся судном и морем вокруг. Найлз был близок к окончательному заключению, что действительно имеет дело с самым умным человеком на свете — и, как Ли заявляет при всяком удобном случае, самым безумным.

— Капитан, я не дурак, но будь я неладен, если могу понять конструкцию вашего корпуса и материалы, использованные при постройке «Левиафана». Как вы достигаете таких глубин? — Ли снова помахал тростью вокруг себя, указывая на корабль в целом.

— Корпус «Левиафана» представляет собой композитный материал, произведенный из нейлона, стального волокна, пластика и ингредиента, встречающихся только на предельных глубинах в… — Она вдруг прервалась и улыбнулась Ли: — Вы почти поймали меня, сенатор. Должна сказать, тут в игру входит ваше прошлое в Управлении стратегических сил, не правда ли?

— Должен же я был попытаться, — без улыбки отозвался Ли.

— Однако не вижу вреда в том, что скажу вам один пустячок. Вы все равно не поймете динамику процесса, так что я выдам вам лишь конечный результат. — Она улыбнулась, подпустив сенатору эту шпильку. — Вы, наверно, удивитесь, но чем глубже «Левиафан» погружается, тем плотнее становится материал корпуса. Он сжимается, учетверяя свою прочность.

Подошедшая Алиса взяла Ли за руку.

— Капитан Эрталль, почему вам было не сесть рядком с мировыми лидерами да показать им ладком то, что показываете нам, прежде чем устраивать пальбу?

— Да, Алекс, почему бы тебе не объяснить, почему ты этого не сделала?

Обернувшись, они увидели Вирджинию, стоящую за спиной капитана. На ней было простое зеленое вечернее платье, а глаза чуточку припухли, словно она только что плакала.

— Возникли определенные события в Мексиканском заливе, сделавшие предварительные переговоры неприемлемыми. Требовались незамедлительные действия, и я их осуществила. Жадность единственной страны была…

— Поосторожнее, Алекс, твоя ненависть проглядывает в твоих словах. — Вирджиния наклонилась вперед и взяла со стола бокал с вином.

Александрия перевел взгляд с Вирджинии на остальных членов группы, потом улыбнулась:

— Ой, Джинни, ты все еще злишься за то, что я тебя подставила? Я же недвусмысленно растолковала, что ты совершенно не повинна в том, что я добыла необходимую информацию и разведывательные данные о вашей группе.

Отпив вина, Вирджиния склонила голову к плечу.

— Нет, не злюсь. Я люблю группу и людей, с которыми работаю. — Она поглядела на Найлза, потупившегося и устремившего взгляд в пол. — Они бы со временем установили истину. А я ведь думала, что знаю тебя, Алекс. Человек, которым ты стала, убивает невинных, не поморщившись. Алекс, которую знала я в колледже, убедила бы всякого способного слышать, что у нее есть способ получше. — Она огляделась, жестом обведя «Левиафан». — А человек, создавший нечто столь великолепное, оказался холодным, как море, которое якобы защищает. — Вирджиния осушила бокал одним духом и взялась за стоявшую на столе бутылку. — «С великой силой приходит великая ответственность».[14]Не помню, кто это сказал.