Джефферсон стоял перед навигационным пультом, глядя на экран и покачивая головой.

— Эта чертова китайская «Акула» снова дрейфует в нашу сторону. Неужели эти ублюдки не в состоянии удерживать позицию? Дьявол, тут не нужна никакая суперлодка, чтобы палить по нам, мы сами друг друга перетопим!

Первый помощник «Миссури» обернулся к нему от дисплея, показывающего данные с поста гидроакустики:

— Да не она одна, капитан. Теперь к нам дрейфуют и русские справа по борту. Чуть раньше «Леонид» сообщал о проблемах с его навигационным блоком.

— Проклятье! — Джефферсон потер подбородок и повнимательней пригляделся к боевым порядкам. — Иззи, я хочу выйти из строя и занять позицию на самом правом фланге этого бардака. Судя по поведению этих двух «Акул», дыра, оставленная нами в строю, очень скоро заполнится. Я не стану рисковать своей проклятой лодкой только потому, что два капитана не могут удержаться на месте хотя бы пару часов.

— Хорошая мысль, капитан. Доложиться головной лодке?

— Нет, боюсь, этим мы только еще больше собьем капитана Невелова с толку. И потом, он нипочем не услышит, что «Миссури» сменила позицию.

— Дьявол, да мы и сами себя не слышим, капитан, — отозвался первый помощник, и остальные моряки вахты одобрительно захмыкали.

— Иззи, сдай назад из строя, чертовски медленно и тихо, как мышка, пока мы тут не дождались катастрофы. Выведи нас на самый правый фланг боевой линии.

Александрия Эрталль как раз смотрела на небольшой голографический экран перед собой, когда «Миссури» вдруг начала пятиться из строя. Улучшенное компьютером изображение происходящего на расстоянии девяти миль было кристально четким — и совершенно сбивающим с толку.

— Капитан, мы отмечаем изменение положения американской лодки, — доложил Сэмюэльс из центра управления.

Эрталль ломала голову, не могла ли лодка класса «Вирджиния» что-то расслышать, что заставило ее покинуть строй. Рассмотрела картинку, полученную лазерами, прощупывающими каждую лодку в боевой линии, и достроенную компьютером, чтобы воспроизводить настоящую форму субмарин. Русские и китайские «Акулы» сохраняли свои позиции, удалялась одна «Миссури». Потом капитан победно улыбнулась: ее пылающие синие глаза высмотрели причину. Китайская лодка слева от нее и русская справа дрейфовали в быстром течении устья Берингова пролива. Она нажала на кнопку интеркома:

— Схему атаки сохраняем. Доложите о готовности средств вооружения, коммандер.

— Головные аппараты с первого по двадцатый заряжены стандартными «Марками семьдесят» с обычными боеголовками, капитан. Шахты пусты. Мы готовы открыть огонь по вашей команде. Капитан, вы не могли бы взять трубку, пожалуйста? — попросил Сэмюэльс.

Эрталль не ответила, просто наблюдая за симуляцией, пока первые капли пота не оросили ее лоб и виски. Интонации голоса коммандера Сэмюэльса говорили, что первый помощник не согласен с ее действиями. Демерол наконец-то начал оказывать свое обезболивающее действие, и зрачки ее стали расширяться. Она тряхнула головой, озадаченная сомнениями в правильности собственных действий, закравшимися в ее мысли. Закрыла глаза, а потом взялась за телефонную трубку, висевшую сбоку большого командирского кресла:

— Да, коммандер?

— Капитан, позвольте порекомендовать два образа действий. Мы можем пройти на скорости мимо боевой группировки, так что они и оглянуться не успеют, или просто скрытно пройти мимо.

И тут, будто лекарству назло, внезапная боль прошила основание шеи, вонзившись глубоко в мозг. Эрталль сморщилась и начала медленно приходить в себя.

Опустив подбородок, она разглядывала субмарины на экране, внушая себе, что это всего лишь сталь и машины. Там нет никаких людей, только компьютеры и оружие. Зажмурившись, Александрия изгнала из мыслей образ более девятисот бьющихся сердец. Там нет глаз, следящих за строением линий на экранах акустических постов, нет мужчин и мальчиков, готовящих «Левиафану» смерть, — только машины.

— Джеймс, прикажите экипажу приготовиться к жестким маневрам и выставить аварийные команды наготове во всех отсеках. — Александрия снова уселась в кресло. — Продолжайте подавать в торпедные аппараты координаты вражеских судов, но пока что они нам не будут нужны. — Боль упорно сражалась с атакующим ее лекарством.

— Капитан, в этом нет необходимости. «Левиафан» может проскользнуть так, что эти лодки даже не догадаются, что мы там были. Мы можем выписывать вокруг круги, даже обогнать их торпеды…

— Джеймс, мне что, придется вас освободить?

— Есть, капитан! Режим атаки — таран.

И тогда капитан «Левиафана» тронула колоссальный корабль вперед, выводя его на полную крейсерскую скорость.

Когда теплодинамический двигатель «Левиафана» вышел на полные обороты, музыка в наблюдательном пункте капитана достигла крещендо. С широко распахнутыми, горящими глазами она подалась в своем кресле вперед, со снова побелевшими костяшками пальцев, впившихся в панели управления на подлокотниках. То, что она затеяла, в корне неправильно, и где-то в глубине рассудка Александрия полностью это осознавала. Это делает вовсе не она. Но в то же самое время под самой поверхностью бодрствующего разума таилось понимание, что она, именно она.

Когда Эрталль сосредоточилась на первой субмарине в строю, ее сомнения развеялись и решимость стала неколебимой.

Из-за разыгрывающейся в ней схватки между болью и лекарством в пылу атаки Александрия даже не поняла, что совершила одну фатальную ошибку.

Корабль ВМФ США «Миссури»

(SSN-780)

— Стоп машина, вахтенный командир. Следите за дрейфом, используйте инерцию, нацельте нос под углом для погружения на сто метров и…

— Командир, тут акустик. Наблюдаем пертурбацию в восьми милях к северу и… уже исчезла, капитан, но была. Звук такой, как при электростатических помехах.

Джефферсон уже хотел было ответить посту гидроакустика, когда вдруг вспомнил, что говорилось в сводке по этому заданию: «Любые необычные океанические пертурбации могут означать, что невидимый враг приближается».

— Акустик, наши русские или китайские друзья как-нибудь отреагировали?

— Никак, капитан, они по-прежнему в стационарном положении.

— Иззи, давай боевую тревогу Зарядить аппараты с первого по четвертый — стандартные боеголовки.

— Есть, вахтенный начальник, объявить боевую тревогу. Оружейник, доложить готовность аппаратов с первого по четвертый.

— Вывести «Миссури» на шестьсот футов из линии. Полный вперед! Давай вниз, Иззи, — распорядился Джефферсон, ухватившись за стойку.

— Капитан, на полном ходу нас услышат аж в Пирле, — подал голос гидроакустик по интеркому.

— Этого я и хочу: пусть все знают, что дело неладно.

Снаружи серповидные лопасти винтов «Миссури» врезались в воду холодного моря, завертев ее штопором, громко отозвавшимся в наушниках акустиков каждой субмарины в боевой линии. Более опытные командиры русских подлодок тотчас поняли, что американец сделал это отнюдь не без причины. Три русских «Акулы» покинули строй и начали стремительное погружение в глубину.