– Стой! – слышит она в наушниках голос Лауфенберга. Он кричит это Хартману. – Стой! Тебе нельзя! Ты должен жить! Ради Хелене! Мне нечего терять! Через мгновение она видит, как, опережая всех, истребитель Андриса отвесно пикирует на противника и вспыхивает. Объятый пламенем, он с воем несется в темноту… Андрис!!! Андрис!! Хелене кричит, забыв о том, что рядом с ней генерал. Второй «як» разбит тараном, на который все-таки решился Хартман, и его самолет тоже падает вниз, окутанный черным облаком. Море пламени освещает землю внизу.

– Нет!! Нет!! Нет!!

– Вперед, – приказывает генерал фон Грайм. Ошеломленные отчаянным мужеством немецких летчиков и неожиданными потерями, «яки» отступают. Глотая слезы, Хелене разворачивает самолет, ложась на прежний курс. Их больше нет – теперь она одна.

Восьмого мая была опубликована декларация о тотальной капитуляции Германии на всех фронтах. Получив это сообщение, генерал фон Грайм, прибывший, согласно приказу Гитлера, в ставку Деница для координации действий всех сил Люфтваффе, покончил с собой. Его смерть не произвела на Хелене большого впечатления. После гибели Хартмана и Лауфенберга она чувствовала глубокое опустошение и безразличие ко всему. Больше ничто не связывало ее с жизнью, кроме одной цели: в ставке Деница она неожиданно встретила Гиммлера.

Рейхсфюрер СС до самого конца не оставлял надежд договориться с союзниками. После провала планов он попытался найти применение своим способностям в новом германском государстве, обратившись к адмиралу Деницу. Но также получил отказ: «Это невозможно. Для вас у меня нет работы», – заявил ему Дениц. В отчаянии бывший рейхсфюрер СС обратился к новому министру иностранных дел Шверину фон Крозигу. Тот раздраженно ответил: «Меня совершенно не интересует ваша судьба» и посоветовал ему либо покончить с собой, либо скрыться, изменив внешность. "Но на вашем месте, – добавил он, – я бы поехал к Монтгомери и сказал ему: «Вот я, генерал СС Гиммлер, и я готов отвечать за действия своих людей»."

Однако нести ответственность Гиммлер не собирался. В это время Шелленберг не оставлял попыток добиться мирного урегулирования в Дании и Норвегии при дипломатическом посредничестве Швеции, что спасло бы жизнь большому количеству немцев и привело к смягчению отношения мирового сообщества к Германии. Гиммлер простился с ним и с целью дальнейших переговоров о прекращении оккупации скандинавских стран и интернировании немецких войск в Швеции 5 мая вылетел из ставки Деница через Копенгаген в Стокгольм в качестве официального посланника адмирала. Потом сбрил усы, надел повязку на один глаз, запасся фальшивыми документами на чужое имя и с девятью сопровождающими его эсэсовцами скрылся.

Скорее всего, в сложившихся обстоятельствах Гиммлер и думать забыл о своих прежних угрозах Райч. А столкнувшись с ней, даже не узнал – не до того теперь, надо готовиться к побегу. Тем более, не вспомнил он о смерти Гейдриха и о зенитных орудиях, наведенных в 1942 году по его приказу на несущийся в прозрачной голубизне июньского неба серебристо-черный «вервольф». Зато Хелене Райч прекрасно помнила обо всем. И поняла, что пришло ее время рассчитаться с рейхсфюрером. Не за себя – за Гейдриха, за его смерть. Хелене не забыла о своих клятвах. Тот июньский день, когда Рейнхардт ушел из жизни, навсегда в ее сознании был связан с ненавистным образом Гиммлера, убившего его чужими руками. Ненависть, которую она долгое время вынуждена была скрывать, ожидая часа расплаты, проснулась в Хелене с новой силой, когда она встретила рейхсфюрера. Она не даст ему уйти и безбедно прожить до конца дней в покое и счастье, скрываясь под чужим именем. Он даже никогда не узнает, кому он «обязан» таким неожиданным поворотом своей судьбы. Только одна цель может оправдать, что она осталась жить после гибели Эриха – она должна отомстить Гиммлеру. А значит – как можно скорее сдаться в плен, чтобы навести союзников на его след. Приняв решение, Хелене направилась к самолету.

Уже следующим утром два американских истребителя под конвоем доставили ее на американский аэродром. Командующий союзной авиацией лично вышел встречать ее. Искореженный, разбитый, обожженный в боях «вервольф» тяжело остановился, завалившись на одно крыло. Кабина с затемненными стеклами открылась. Летчица спрыгнула на землю и сняла шлем. Пышные светлые волосы в беспорядке рассыпались по плечам. Американский генерал подходит к ней. Она достает из кобуры пистолет, кладет его в шлем и протягивает генералу.

– Я – Хелене Райч, – говорит она по-английски, – полковник Люфтваффе, командир истребительного полка. Но весь мой полк – вот – она кладет ладонь на обожженное крыло своей машины: – Я и он, – голос ее вопреки ее воле дрожит.

– Мы сохраним его для истории, – обещает ей американец, – признаюсь, госпожа Райч, я всегда восхищался вашим мужеством и талантом…

– Благодарю. Если возможно, – она с надеждой смотрит на генерала. Ее синие глаза со знаменитым по многим плакатам длинным восточным разрезом кажутся поблекшими и усталыми сверх меры, – я бы просила оставить мне личные вещи, две фотографии, – она показывает генералу два снимка. На одном из них – она сама, счастливая, совсем юная, с вьющимися по ветру волосами, на другом – немецкий генерал, молодой, подтянутый, с гордым ликом победителя. Поднятием руки он приветствует нацистский флаг, взвившийся над Прагой. На обоих фото что-то написано по-немецки.

– Это все, что у меня осталось, – тихо добавляет она. – Больше мне ничего не нужно. Больше у меня ничего и никого нет.

– Я полагаю, мы выполним вашу просьбу, – отвечает генерал, – а теперь – пройдемте.

Он провожает ее в штаб, где будет проведен первый допрос. Вопреки всем устоявшимся нормам, когда она проходит по аэродрому, американские летчики, находящиеся у своих самолетов, отдают ей честь, самой знаменитой и самой красивой летчице Второй мировой войны.

– Я мечтал сбить вас в воздухе, – признается ей после допроса известный американский ас Крис Норрис, – но сегодня я рад, что не сделал этого. Я никогда бы не узнал, что вы такая.

На допросе она первым делом сообщила союзникам о Гиммлере. Несколько дней они шли по следу бывшего рейхсфюрера. Через две недели он был выслежен и схвачен англичанами на контрольно-пропускном пункте среди толпы беженцев. Врач, проводивший обычный осмотр, у задержанного немца что-то заметил во рту. Это оказалась ампула с цианистым калием. Гиммлер надкусил ее и мгновенно скончался. Узнав о его самоубийстве, «белокурая валькирия рейха» полковник Люфтваффе Хелене Райч, взглянув на портрет своего погибшего возлюбленного, сказала: «Я отомстила ему, будь спокоен. Ему не удалось скрыться» – и, прижав фотографию к груди, прошептала: «Как хорошо, что ты не дожил до всего этого. А может быть, если бы ты был жив, всего этого не случилось бы с нами.»

Ну, вот и все. Последний долг выполнен. Теперь можно свести счеты с жизнью. Да, она так решила. Скоро. Скоро все осуществится. И ушедшее счастье снова станет явью, там, на Небесах. Странно… «Как высоко летала я на своей машине, за облаками, – думала Хелене, мысленно обращаясь к Рейнхардту, – а на реактивных истребителях, которые появились уже после твоей смерти, еще выше. Но как высоко бы я ни поднималась, нигде не нашла тебя. Где ты? В каких заоблачных высях, куда не долетает ни один самолет… Скоро я узнаю это. Первым там, у ворот царства мертвых, ты встретишь Гиммлера. Это я послала его, разведать путь, чтоб мне не заблудиться. Прими его полюбезней. Ведь он всегда был так добр к нам. Потом приду я. Ты ждешь меня? Можешь быть спокоен, я сделала все, чтобы твоя семья, твои дети оказались в безопасности. Они в Швейцарии, с ними все хорошо, твой старший сын уже совсем большой. Он рвался на фронт, драться за Германию. Но вместе с Линой мы удержали его: достаточно, что за Германию до последнего вздоха дралась я и столько молодых летчиков, которых ты даже не знал. Они навсегда останутся молодыми, как ты и я. Теперь я совершенно одна: моя мать погибла во время бомбардировки Дрездена, моя сестра… Я ничего не знаю о ней, но думаю, Магда выполнила свое обещание и, значит, она тоже мертва, как и сама Магда. Мой молодой и красивый любовник, к которому ты так ревновал, погиб в бою. «Неотразимый» Андрис фон Лауфенберг тоже. Рейхсмаршал пленен. Его казнят, можно не сомневаться. Все. Больше никого и ничего у меня нет. Все, кто любил меня, кто был мне дорог, ждут меня там, где-то рядом с тобой, ты встретил их? Они рассказали тебе обо мне? Не сердись. Больше я не заставлю тебя ждать. Я иду…»