тот злополучный день, когда они сидели вместе на камне, Ванесса почувствовала невероятную связь с ней, единение, которое она никогда не чувствовала прежде. То непринятие со стороны окружающих, через которое им обеим пришлось пройти, обнажило в душе колдуньи мягкость и доброту, о которой та даже не подозревала.

На цыпочках прокравшись к спальне Сары, она остановилась за приоткрытой дверью и прислушалась.

– Уже слишком поздно, – донёсся до неё слабый шёпот девочки. – Проклятие проникло в моё сердце. Я чувствую его там...

– Не говори так. Ещё рано сдаваться.

– А ты... Двигайся, пожалуйста, дальше, – всхлипнула бедняжка. – Строй свою жизнь. Без меня... С Ванессой. Ты ведь подарил ей кольцо матери. – Ванессе показалось, что в последней фразе прозвучала тень обиды.

Комната за дверью погрузилась в напряжённую тишину. Колдунья замерла, боясь пошевелиться и даже вздохнуть. Выдержит ли это её заклинание? Или, возможно, истинные чувства Андре так сильны, что можно было обойтись и без него?

– Я хочу быть с ней... Навсегда, – ответил юноша. – Я не могу объяснить, что к ней чувствую...

– Андре, – раздался дрожащий голос Йя-Йя. – Должна признаться, Ванесса начинает мне нравиться. Но мы всё ещё ничего не знаем о её прошлом. Может оказаться, что она уже замужем. А вдруг она мошенница или вообще сбежала из тюрьмы? Мы знаем о ней лишь то, что она владеет магией, но даже об этом она не посчитала нужным нам рассказать.

– Всё это не имеет никакого значения, – возразил молодой целитель. Колдунья медленно выдохнула, прогоняя тревогу из груди. – Но, Сара, это ничего не меняет, – продолжил он. – Для меня всё равно нет ничего важнее тебя. Я люблю тебя больше всего на свете. Вы С Йя-Йя – моя семья. Эима ту эиматос му.

«Кровь моей крови».

Что это значит? Колдунья нахмурилась. Уж не хочет ли он сказать, что всегда будет любить бабушку и сестру больше, чем её?

От этой мысли страх скрутил её живот, и волна тошноты подступила к горлу. Андре никогда не признавался ей в любви, даже прошлой ночью, когда под действием заклятья сделал предложение. А любил ли он её вообще? Может, единственной причиной, по которой он желал навеки связать с ней свою судьбу, было её собственное колдовство?

Перед глазами Ванессы замелькали тёмные пятна. Резко отпрянув от двери, она понеслась прочь, борясь с желанием придушить старуху и вырвать сердце из груди больной девочки. До встречи с этим юношей она никогда никого не любила. Как он мог выбрать немощную сестру и дряхлую бабушку, а не её?!

Перепрыгивая через ступеньки, девушка сбежала на первый этаж и бросилась к парадной двери. Её халат расстегнулся и парил сзади как плащ. Она бежала не только от своих чувств, но и от своего жениха. Колдунья не могла позволить ему увидеть эту пугающую тьму в её глазах, которая поднималась из глубин её разбитой души. Солнце вспыхнуло в окне гостиной и заискрилось в драгоценном камне на её пальце. Заклинание Ванессы дало желаемый результат. Но преданность и любовь Андре были такими же фальшивыми, как и её человеческий облик. Она желала, чтобы ей поклонялись, обожали, почитали. Ей нужны были настоящие чувства, которые вознесли бы её на пьедестал, которые поставили бы её на первое место в жизни любимого. Зря она очаровала его магией, может, со временем, он был бы готов подарить ей своё сердце сам, по собственной воле!

Да покарает Нептун этого чёртового Зику! Негодяй знал, что она не устоит против соблазна, если он предложит ей взамен рассказать, где находится Пустое море! А она ещё гадала, с чего бы губернатора волновало её счастье. Наверняка он с самого начала догадывался, что эта цепочка событий не принесёт ей ничего, кроме страданий. Это был гениальный план, призванный ослабить противника за шаг до решающей битвы.

Внезапный стук в дверь остановил поток мыслей Ванессы. Но она не стала открывать. Андре плакал о своей больной сестре. А о морской колдунье никто никогда не плакал. Скорее плакали из-за неё, из-за цены за её услуги, из-за её мелких пакостей, но не из-за страха её потерять. В дверь снова постучали, на этот раз уже более громко и настойчиво. На лестнице послышались шаги целителя, и его новоиспечённая невеста расправила плечи. Она не хотела, чтобы он видел её такой растерянной и жалкой.

Андре появился из-за угла с раскрасневшимися глазами и плотно сжатым ртом.

– Ванесса, почему ты не открыла дверь?

Он прошёл мимо неё к парадному входу, но девушка вцепилась в его руку:

– Стой. Мне нужно кое-что тебе сказать.

Юноша со вздохом остановился и вопросительно посмотрел на неё.

– Я ухожу. Я думала об этом всю ночь, и я... Я не могу его принять, – девушка стянула с пальца кольцо и протянула его своему возлюбленному.

– Что? – Тёмные брови юноши нахмурились. Он пристально вглядывался в её лицо.

– Ты был прав. С моей стороны несправедливо брать на себя такие обязательства перед тобой, раз я не помню своего прошлого.

Ванесса глубоко вздохнула и выпустила струйку заколдованного воздуха в лицо Андре, рассеивая наложенные на него чары.

Тот растерянно моргнул, но не успел ничего ответить. Незваный утренний гость забарабанил в дверь:

– Я знаю, что вы дома!

– Возьми его. – Девушка ткнула кольцом в грудь целителя. Но когда он выполнил эту просьбу, к её горлу подступили слёзы. На что она надеялась? Неужели она думала, что он откажется разорвать помолвку?

– Ванесса, – юноша нежно коснулся ладонью её лица, – прошу, давай спокойно обо всём поговорим.

Но она решительно покачала головой:

– Здесь больше нечего обсуждать.

Грохот в очередной раз сотряс входную дверь, а затем громкий голос прокричал:

– Ванесса!

– Умоляю, не уходи, – взмолился Андре. – Позволь мне всё исправить.

Девушка коротко кивнула. Внезапный жар охватил её грудь, окрасив щёки в розовый цвет. Что ж, она ещё покажет ему, кто должен занимать первое место в его сердце и чего стоят его кровные узы!

Целитель наконец открыл дверь и рявкнул:

– Что за срочность, чёрт возьми?! – прежде, чем увидел, кто стоит на пороге.

Это была сеньора Луонго. Её странный серебристый взгляд скользнул мимо Андре к колдунье, и женщина расплылась в улыбке.

– Доброе утро! – мило поздоровалась экономка губернатора с таким видом, будто это не она пыталась только