— Миледи, — сказал лейтенант, — несчастье случилось с Тигром Малайзии и его товарищем.

— Я догадываюсь… Они мертвы?

— Да, миледи.

— Сударь, — сказала она прерывающимся, но твердым голосом. — Живые, они принадлежали вам, мертвые — они принадлежат мне.

— Я предоставляю вам свободу делать с ними все, что вы сочтете нужным, но хочу дать вам один совет.

— Какой?

— Прикажите похоронить их по морскому обычаю, опустив тела в море, прежде чем корабль придет на Лабуан. Ваш дядя может приказать повесить Сандокана даже мертвого.

— Принимаю ваш совет. Прикажите перенести их тела на корму и оставьте меня с ними одну.

Лейтенант поклонился и отдал необходимые приказания.

Немного спустя оба пирата были положены на доски и перенесены на корму. Оставалось лишь привязать ядра к их ногам и сбросить в море.

Марианна встала на колени возле оцепеневшего тела Сандокана и долго смотрела в его лицо, искаженное болью под сильным действием наркотика, но с печатью гордости и бесстрашия, свойственных ему.

Дождавшись, когда на море опустилась темнота и ничьи глаза не наблюдали за ней, она достала два кинжала и спрятала их под одеждой пиратов.

— По крайней мере вы сможете защищаться, мои храбрецы, — прошептала она в глубоком волнении.

Потом расположилась у их ног и, считая по часам минуту за минутой, терпеливо дожидалась условленного момента.

Без двадцати минут час она поднялась, бледная, но решительная. Подошла к стенке бакборта, незаметно сняла два спасательных круга и бросила их в море. Потом направилась на мостик и остановилась перед лейтенантом, который, заметив, что она поднялась, уже ждал ее там.

— Сударь, — сказал она, — исполните последнюю волю Тигра Малайзии.

По приказу лейтенанта четверо матросов направились на корму и подняли доски, на которых покоились тела, над бортом.

— Нет еще! — сказала Марианна, разражаясь плачем.

Она приблизилась к Сандокану и прикоснулась губами к его лицу. При этом прикосновении она почувствовала легкое тепло и что-то вроде дрожи, исходящие от прежде оцепенелого и холодного тела.

Минуту она колебалась, потом приказала сдавленным голосом:

— Бросайте!

Матросы разом подняли доски, и оба пирата соскользнули с них в море, исчезнув в черной пучине его, в то время как корабль быстро удалялся, унося несчастную девушку к берегам Лабуана.

Жизнь должна была прерваться в них, как сказал Сандокан, ровно на шесть часов — ни секундой больше, ни секундой меньше. Так и случилось.

Едва погрузившись в воду, оба пирата быстро пришли в себя, ощутив в себе прежние силы.

Мощными взмахами рук и ног выплыв на поверхность, меньше чем в кабельтове от себя они увидели корабль, который удалялся к востоку.

Первым движением Сандокана было броситься за ним, в то время как Джуйоко, еще совершенно обалдевший от этого странного и для него необъяснимого воскресения, инстинктивно поплыл в противоположную сторону.

Сандокан же, видя только этот корабль, похищавший у него любимую, и не сознавая, кроме этого, ничего, бросился преследовать его, яростно борясь с волнами, но вскоре опомнился и прекратил эту бессмысленную погоню, лишь погрозив ему вслед кулаком.

— Погоди! — крикнул он. — Дай только срок! Как бы ни был велик океан, я настигну тебя однажды и пробью твои борта, отправив на дно!

Он вернулся назад и встретился с Джуйоко, который ждал его в тревоге.

— Поплыли, — сказал он печальным голосом. — Марианну похитили у нас.

— Ничего, капитан, — откликнулся тот. — Мы спасем ее и, возможно, раньше, чем вы думаете.

— Молчи!.. Не тревожь мою рану, она кровоточит.

— Нам нужно найти господина Янеса, капитан.

— Да, только он сейчас может спасти нас.

Бескрайняя морская ширь расстилалась перед ними в ночной темноте, без островка, чтобы пристать к нему, без паруса или огня, который бы говорил о присутствии корабля, — только звезды сияли в недосягаемой вышине.

Куда ни бросишь взгляд — только пенистые волны, которые сталкивались одна с другой, с шумом бежали куда-то вдаль, подгоняемые ночным ветерком.

Чтобы не расходовать напрасно сил, которые могли еще им понадобиться в этой ужасной для них ситуации, они медленно поплыли, держась рядом друг с другом и жадно оглядывая темную поверхность моря в поисках паруса.

Время от времени Сандокан останавливался, чтобы оглянуться на восток, где пытался увидеть фонари уходящего корабля, и потом продолжать плыть дальше, испуская глубокие вздохи.

Они уже преодолели добрую милю и, начав уставать, сбросили с себя одежду, чтобы быть свободнее в движениях, когда Джуйоко натолкнулся на какой-то предмет, который подался в сторону.

— Акула! — вскричал он, в страхе хватаясь за кинжал.

— Где? — спросил Сандокан.

— Нет… это не акула, — с облегчением ответил даяк. — Мне кажется, это…

— Это спасательный круг, брошенный Марианной! — воскликнул Сандокан. — О милая, благословляю тебя!..

— Но, наверное, он не один.

— Поищем, друг мой.

Они принялись плавать кругами, оглядывая поверхность воды, и вскоре нашли и второй круг, который был не слишком далеко от первого.

— Вот удача, которой я не ожидал, — сказал Джуйоко весело. — Куда мы направимся сейчас?

— Корвет шел с северо-запада, я думаю, что именно в этом направлении мы можем встретить Янеса.

— Мы встретим его?

— Надеюсь, — отвечал Сандокан.

— Но нам понадобится на это несколько часов. Ветер слабый, и праос господина Янеса не может двигаться быстро.

— Ну и что? Лишь бы встретить его. Ради этого я готов провести в воде хоть целые сутки.

— А вы не подумали об акулах, капитан? Ведь море кишит этими свирепыми тварями.

Сандокан невольно содрогнулся и бросил вокруг беспокойный взгляд.

— Пока не видно ни хвоста, ни плавника на поверхности, — сказал он. — Будем надеяться, что акулы не заметят нас. Итак на северо-запад! Если не встретим Янеса, плывя в этом направлении, то, может быть, доберемся до скалы или рифа, которые изредка попадаются здесь.

Они сблизились плечом к плечу, чтобы быть готовыми прийти на помощь в случае опасности, и поплыли в избранном направлении, стараясь, однако, экономить силы, прекрасно зная, что земля очень далеко.

Несмотря на всю их отвагу, страх натолкнуться на акулу невольно сжимал их сердца.

Особенно даяк испытывал перед ними настоящий ужас. Он часто оглядывался и вертел головой, всякий раз поджимая ноги, когда ему казалось, что он слышит за собой удары хвоста и хриплое дыхание этих морских тигров.