На тот момент мы с Гариком оказались другдругу очень нужны. Я хотела перейти, а он хотел меня перетащить. В первуювстречу мы с ним не сразу друг друга поняли. Второй раз мы с ним встретились вяпонском ресторане. Когда я сказала Гарику, сколько хочу получать денег закнигу, он подавился суши. Но дело было не в деньгах. Я действительно оченьсильно хотела уйти, и я ушла.

Первое, что меня напрягло при переходе, –политика данного издательства.

– Юля, ты только никому не говори, что мы тебяпереманили. Ты должна всем говорить, что сама пришла. Наша репутация должнаоставаться незапятнанной.

Нормально... Издательство белое и пушистое.Все шишки на автора. Некрасиво...

После моего перехода Гарик целыми днями звонилмне и говорил СПАСИБО. Новое издательство, болезненный переход и человек,который слышит, болеет и помогает. Тогда он действительно искренне переживал запроект. Но потом что-то сломалось. Моя поддержка оказалась ему не нужна. Зачем,если он и так на хорошем счету?! Я видела, как он всячески выживал изиздательства неугодных. Каждый день из его отдела бегут люди, потому что с нимневозможно работать. А ведь он сотрудничает с женщинами и самоутверждается заих счет.

Гарик перестал заниматься моим проектом, когдаокончательно утвердил свои позиции. Он типичный карьерист, и у него естьвредная привычка на пути к цели перешагивать через людей. Больше всего в жизниГарик боится своего шефа: стоило тому дать ему щелбан, как Гарик тут жезагорался, улыбался, делал вид, будто все хорошо, и принимал рыть носом землю впользу моего проекта. Для него слово начальства закон.

Сначала у Гарика появился свой угол, затемсвой стол, а потом стеклянный кабинет. Придя на новое место, он с удовольствиемзаваривал женщинам кофе. А спустя полгода уже сидел с важным видом в своемкабинете и ждал, пока принесут кофе ему. Он выжил всех, с кем начинал работать.Особенно было горько, когда он выдавливал действительно стоящих и хорошихсотрудниц. Но Гарику не нужно, чтобы кто-то помнил о том, как он мыкался безместа, перед всеми заискивал и играл в хорошего парня.

Хотя Гарик был утвержден на хорошую должность,он пил. Пил до тех пор, пока не женился. Когда напивался, то постоянно мне навсех жаловался. Кто ему мешает, кого бы хотел убрать из издательства, ктоперешел ему дорогу. О том, что главный редактор постоянно дурит его наиспанской поэзии. Заставляет ею заниматься и ни черта не платит.

Гарик – удивительная находка и удача длялюбого издательства. Подкупает трудолюбием, преданностью, работоспособностью,исполнительностью и стукачеством. Руководству он стучит на всех без разбора.Даже если кто-то где-то просто чихнул. Для руководителя – идеальный вариантприближенного человека в издательстве. Такие люди нужны и важны. Стучит Гариксразу, с первого дня пребывания в издательстве. За улыбку шефа продаст родину.

Я всегда все подмечала и даже то, как когда-тоГарик спрашивал разрешения покурить в кабинете шефа, а спустя некоторое времястал сбрасывать пепел прямо на пол. Природа сделала этого человека ограниченнымв должности – и это правильно. Подобным людям нельзя давать власть. Ониупиваются и абсолютно не знают, что с ней делать. Он от Бога исполнитель иникогда бы не стал руководителем, хотя и часто видит во сне, как сидит в креслешефа. Он слепо предан боссу, хотя и здесь есть свой предел: если тот скажетположить голову на рельсы, Гарик струсит, не сомневайтесь.

Иногда ему кажется, будто за ним охотитсяконкурирующее издательство и хочет перекупить за огромные деньги. Он любитрассказывать, как ему звонят конкуренты и предлагают сумасшедшие суммы. Какаяон влиятельная фигура в книжном мире и что он не продается. Это его иллюзии.Для других организаций он не представляет интереса.

Это не мужик, а баба, которая распускаетсплетни, плетет интриги и поливает грязью бывших сотрудников и авторов, которыеушли из издательства.

В пору нашего с ним сотрудничества обо мнесняли два документальных фильма. В первом, когда Гарик еще не поймал звезду ипонимал, что он шеф-редактор, а не царь и не Бог, он стоял у телекамер иговорил обо мне приятные вещи. А во втором, когда он иногда спускается с небесна землю, не сказал обо мне ни слова. Все нахваливал себя: говорил, что сдетства мечтал стать танкистом, совал в камеру свою награду, что он лучшийредактор года. На вопрос ведущей о том, есть ли в этом чья-либо заслуга,ответил, что только его и ничья больше. А ведь он должен был ответить, что этоеще и заслуга издательства. Очень сильный резонанс. В первом фильме у негонормальный внешний вид, а во втором он уже наел себе фейс и с трудом помещалсяв телевизионный кадр.

У Гарика дар уговаривать, убеждать, но нетдара УДЕРЖИВАТЬ. От него бегут авторы и сотрудники. Как человек он оченьнечистоплотен. Мягкий, пушистый, вежливый, тактичный только в начале. Будетвникать во все проблемы автора, чтобы доказать: автор на верном пути, ему здесьбудет комфортно. Он слышит, помогает, вникает до поры до времени. Но как толькопроходит время и у автора выстраивается стабильное финансовое положение, Гарикначинает раздражаться от проблем, злиться, давить, прижимать и ИСТЕРИТЬ.

Будь я его подчиненной, он бы меня уже давносъел и выплюнул. Но поскольку я не сотрудник издательства, Гарик сразу понял,что я ему не по зубам. Я тысячу раз просила его не гладить меня против шерсти,потому что я сразу кусаюсь, но у него постоянно чесались руки.

Есть такая категория мужчин, которая завидуетженщинам. В финансовом плане. Гарик – из этой категории. Ему всегда было плохоот моих заработков. Так как через год после прихода в издательство он поймалзвезду, то вбил себе в голову, что мы с ним вместе стартанули здесь. Только онне уловил разницу: он пришел с голой задницей и пропитым фейсом, подмоченнойрепутацией и пешком. А я пришла топовым автором, с хорошей репутацией иденьгами.

Сейчас Гарик женился и каждый день ноет о том,что живет в однокомнатной квартире. Ему в ней по жизни жить – рожденный ползатьлетать не может. Мы с ним стартовать вместе не могли. До этого я семь долгихлет крутилась в книжном бизнесе, завоевывала свое место под солнцем, доказываласвою значимость, меняла квартиры, дачи, машины. Это такой тип мужика, которыйсам ничего не нажил и давит женщину, которая всю жизнь тащит свой воз.

Гарик – консерватор и теоретик. С нимневозможно реализовывать идеи, потому что до него невозможно достучаться. Онкак топор – вбил себе в голову, что меня сделал, что лучше знает, как долженразвиваться бренд. Откуда он может знать? Я пришла уже топовым автором и мнетяжело ему объяснять, что для меня он не предпринял ничего. За моей спинойплевал на мои просьбы, отдавал на редактуру то, что обещал сохранитьнетронутым.