Таким образом, в 11.10 утра, как раз перед тем, как Серафим Круглый решился, наконец, набрать на пульте видеосвязи номер кремлевского кабинета Стрижа, ему доложили, что стихийные митинги с призывами присоединиться к забастовке «Тяжмаша» возникли на заводе «Станкостроитель», на Уральском химическом (почтовый ящик № 437/9), Уральской текстильной фабрике, и, самое опасное, в городе-спутнике Исети (бывшем «Свердловске-2»). Там, на трех гигантских заводах производились танковые и ракетные снаряды, пулеметные патроны и тактические ракеты класса «Земля-Воздух».

Молча выслушав Серафима, Стриж спросил холодно:

– Какого х… ты раньше не доложил?

– У нас разница во времени два часа, Роман Борисович, – трусливо ответил Круглый. – Я не хотел вас будить…

– Надо было будить! Значит так. Окружение «Тяжмаша» не снимать, но все остальные силы бросить на Исеть. Открой аварийный «НЗ», дай им колбасу, масло, крупы, но одновременно отрежь их от города. Обязательно! И немедленно езжай на «Тяжмаш» к рабочим, начни переговоры…

– Сам?! – испугался Круглый.

– Да, сам! – жестко приказал Стриж. – Обещай им, что хочешь, вплоть до рая на земле! Похороны девочки и ее матери назначь на завтра и сам их возглавь, как мы когда-то возглавили похороны какого-то солдата, не помню его фамилии. Короче, любой ценой тяни время до завтра. Если тебе удастся под видом похорон вывести их завтра с завода и потащить колонной до Отлетного кладбища, сделаем тебя послом в Италии. Ты хочешь в Италию?

– Еще бы! – невольно усмехнулся Круглый.

– Тогда действуй! Нам нужно 24 часа, чтобы все подготовить. А там я им покажу, как в моем городе бардак устраивать! Как там моя сестра? – за все время разговора Стриж впервые применил по отношению к себе личное местоимение единственного числа. Во всех остальных случаях он говорил о себе „мы".

– Она в больнице, – сказал Круглый и поспешно добавил: – Уже пришла в себя, но врачи на всякий случай делают ей все анализы.

– Значит, Вагай тоже жив. Вряд ли они дали ему большую дозу. Выпусти отца этой убитой девочки, но взамен получи Вагая, все-таки он мой родственник. Но главное – не в нем. Главное: снаряды из Исети не должны соединиться с танками «Тяжмаша»! Иначе мы у тебя ноги из жопы повырываем!

г. Омск

Штаб Западно-Сибирского военного округа

КОМАНДУЮЩЕМУ ЗАПАДНО-СИБИРСКИМ ВОЕННЫМ ОКРУГОМ ГЕНЕРАЛУ АРМИИ КУТОВСКОМУ Н.Н.

Срочно, Секретно, Военной радиосвязью.

В Екатеринбурге, бывшем Свердловске, в связи с гибелью несовершеннолетней девочки и самосожжением ее матери бастует «Тяжмаш» и похищен Первый секретарь обкома партии тов. Ф. Вагай. Ориентировочное число бастующих, занявших территорию «Тяжмаша», – 30 тысяч человек. Одновременно существует угроза присоединения к забастовке еще нескольких местных заводов, а также города-спутника Исеть, выпускающего оборонную продукцию стратегического назначения. Главную опасность представляет то обстоятельство, что в руках бастующих «Тяжмаша» находятся новейшие танки «Т-90», а в руках готовящихся к забастовке рабочих Исети – боеприпасы к этим танкам.

В связи с вышеизложенным Приказываем:

немедленно перебросить в Екатеринбург воинские части в количестве, достаточном для полного окружения бастующих;

особенно плотное окружение создать вокруг города-спутника Исеть;

разрешить бастующим «Тяжмаша» провести похороны погибшей девочки и ее матери на Отлетном кладбище в семи километрах от города.

Для руководства мерами по ликвидации беспорядков в Екатеринбург вылетает с чрезвычайными полномочиями член Политбюро ЦК КПСС, Председатель КГБ СССР А. Зотов. Вам с войсками надлежит прибыть в его распоряжение сегодня, 24 января, не позднее 14.00.

Роман Стриж, Председатель Совета Министров СССР, Секретарь ЦК КПСС

Павел Митрохин, Председатель Верховного Совета СССР, Секретарь ЦК КПСС

Москва, Кремль, 24 января с.г.

– Дорогие товарищи тяжмашцы! – крикнул в микрофон Серафим Круглый. Он стоял на дощатой трибуне рядом с металлическим постаментом, на котором лежали два гроба. В воздухе, сухом, как стекловата, висела серо-серебристая морозная пыльца. Перед трибуной стояла гигантская толпа бастующих, над их головами, шапками-ушанками и шерстяными косынками висели клубы белого от дыхания пара. А за спиной Круглого стояли только Степан Зарудный и члены Забастовочного комитета. Дальше была видна Центральная проходная «Тяжмаша» и трехэтажное здание Дирекции завода. – Как видите, – кричал в микрофон Круглый, – я приехал к вам один, без охраны! Я приехал, чтобы уладить все проблемы. Ну и мороз сегодня!… – действительно, от дыхания Серафима Круглого даже микрофон тут же покрылся пленкой льда, и Круглый тут же стер его перчаткой. – Но прежде, чем выслушать ваши требования, товарищи, я хочу доложить вам, дорогие товарищи, о своей беседе с нашим земляком. Первым секретарем ЦК нашей партии и Председателем Совета Министров СССР Романом Борисовичем Стрижом. Эта беседа состоялась всего двадцать минут назад. Вот что велел передать вам наш дорогой Роман Борисович. Он приказал милиции немедленно выпустить незаконно арестованных заводских товарищей Андрея Стасова, Петра Обухова и Веру Конюхову…

– Ур-р-ра!… – нестройно прокричали несколько голосов. Но остальная масса настороженно молчала, и Круглый продолжил с некоторым разочарованием в голосе:

– Сразу после этого митинга они будут выпущены, доставлены сюда и смогут принять участие в гражданских похоронах этих двух погибших. Эти похороны, если вы не возражаете, можно провести завтра, в организованном порядке, на Отлетном кладбище. Все партийное руководство области, и я в том числе, пойдет на эти похороны вместе с вами. Поверьте, что и Роман Борисович, как наш земляк, и я, и все остальные члены обкома партии глубоко возмущены преступными действиями милиционера Сергея Шакова, который явился на дежурство в пьяном состоянии. Принято решение сразу после похорон, прямо здесь, на территории вашего завода провести открытый гражданский суд над этим мерзавцем. Вы сами выберете народных заседателей, которые вместе с судьей вынесут ему приговор… – Круглый подождал, не будет ли аплодисментов, но аплодисментов не было. Переступив теплыми валенками с ноги на ногу и отряхнув иней с мехового воротника своей дубленки. Круглый опять закричал в микрофон:

– Вот, товарищи, я вкратце доложил вам о мероприятиях, намеченных нами в соответствии с распоряжением товарища Стрижа. Теперь я хочу знать, есть ли у вас еще какие-нибудь требования…

– А как с остальными арестованными, которых ночью забрали?…

– Начальника милиции судить, который в народ стрелял!… – тут же раздались выкрики. – Нормы выработки понизить!… А когда жратва будет?… Мы на китовом мясе работать не можем!… А куда вы Горячева дели?…

– Товарищи! – поднял руку Круглый. – Нельзя все вопросы решить сразу, на одном митинге. Вы хорошо знаете, что все трудности с продовольствием возникли у нас из-за мирового сионизма, который с помощью экономической блокады хочет свергнуть советский строй…