Одной из характерных черт ведения операций германским командованием в ходе Второй мировой войны была склонность к осуществлению окружений. Формирование «котла» с уничтожением попавших в него войск и образованием бреши в построении противника давало неоспоримые преимущества. Наступление на Москву тут не стало исключением. Началось оно, как известно, с огромного «котла» под Вязьмой. Будучи в двух шагах от советской столицы, немецкое верховное командование вновь планирует провести операцию на окружение. Еще 20 ноября 1941 г. в штаб группы армий «Центр» поступают указания следующего содержания, изначально директива ОКВ в адрес ОКХ:

«Целью операции на северном фланге ГА «Центр» должно быть уничтожение противника в районе г. Клин путем двойного охвата. Для этого северный фланг действующих здесь моторизованных войск по достижении дороги Клин – изгиб р. Волга восточнее ст. Редкино должен быть повернут на восток, в то время как силы, наступающие южнее, продвигаясь сначала к востоку, через район Истра в направлении района Солнечногорский, содействовали успеху наступления северной группы.

Тот же танк КВ в районе Клина с другого ракурса. Видно, что гусеница разорвана взрывом мины. Вероятно, танк был обездвижен подрывом и затем расстрелян

Обеспечение этой операции с востока должны взять на себя другие моторизованные соединения (например, смененные под г. Калинин).

По завершении этой операции планируется путем взаимодействия сил, участвующих в наступлении на обоих флангах, прорвать фронт пояса обороны Москвы по обеим сторонам автострады.

Наступление в направлении Ярославля предусматривается в том случае, если после завершения этой наступательной операции по прорыву пояса обороны Москвы в распоряжении будет иметься достаточное количество сил»[244].

Главной жертвой этого наступления должна была стать группа Ф.Д. Захарова. Только теперь «котел» для нее должен был формироваться тоже достаточно типичным для немцев методом «асимметричных канн», когда южная «клешня» окружения состоит из пехотных соединений.

В докладе о действиях группы Ф.Д. Захарова, подготовленном по горячим следам событий, указывался следующий боевой состав группы к моменту отхода из г. Клин:

курсантский полк – 200 чел.

17 кав. дивизия – 250 чел., 3 орудия.

25 тбр – 6 танков и 150 чел.

31 тбр – 18 танков и мотобатальон.

550 си 126 сд – 300 чел.

1 истр. батальон – 80 чел.

2 истр. батальон – 80 чел.

641 ПТП – 9 орудий.

Всего, таким образом, насчитали 1500 человек боевого состава при 24 танках и 12 орудиях. Необходимо подчеркнуть, что имеется в виду боевой состав, «активные штыки». Поэтому, например, не указывалась численность 641-го противотанкового полка, хотя для обслуживания 9 орудий требовались расчеты.

Как уже было показано выше, в приведенном списке указаны только части и соединения, непосредственно задействованные в обороне города Клин. Отечественные исследователи В.С. Карасев и С.С. Рыбаков провели подсчет общей численности всех соединений и частей группы Захарова, который дает максимальную величину численности группы на 26 ноября 16 273 человека, а без 31-й тбр – 14 936 человек[245].

Для стабилизации обстановки под Солнечногорском и предотвращения прорыва немцев на Москву по Ленинградскому шоссе командованием Западного фронта предпринимается переброска войск с временно затихших участков. Из состава Калининского фронта перебрасывается 133-я сд. В директиве Ставки за подписью Б.М. Шапошникова от 3.05 ночи 23 ноября указывалось: «133 сд направить автотранспортом в резерв Верховного Главного командования в район Солнечногорск»[246]. Дивизию предписывалось отправить автотранспортом, начало движения 24 ноября. Лошадей соединения отправляли походом. Указание последовало еще до потери Солнечногорска. Впрочем, еще 23 ноября конечная точка назначения директивой устанавливалась на усмотрение Г.К. Жукова: «к Рогачеву или Солнечногорску по указанию Запфронта». Упреждая возможное изъятие из 133-й сд, Ставкой приказывалось: «Дивизию направить [со] всеми имеющимися запасами, вооружением, личным составом, обеспечив пол[у]тора боекомплектами». Для переброски дивизии, как указывалось в приказе И.С. Конева, выделялось 500 автомашин.

В Дмитров колонны 133-й сд прибывают утром 25 ноября и разворачиваются дальше через Яхрому на Рогачевское шоссе, в район деревни Федоровка (к востоку от Солнечногорска и Сенежского озера). Более 2 тыс. лошадей 133-й сд гнали 300 солдат-коневодов почти неделю.

Сибиряки 133-й сд не стали единственным резервом для 16-й армии. Из 49-й армии Западного фронта на Солнечногорское направление перевозилась по железной дороге 7-я гв. сд. Стало уже вполне очевидно, что ожидавшегося удара через Серпухов не последует и предназначенные для усиления этого направления войска можно и нужно задействовать в истекающей кровью 16-й армии. В течение 24 ноября части 7-й гв. сд сдавали свои участки обороны соседям и сосредотачивались для погрузки в эшелоны. 25 ноября происходила перевозка соединения на ст. Химки и ст. Поворово (находившуюся уже в двух шагах от фронта).

В тот же день 25 ноября, не дожидаясь полного сосредоточения, части 7-й гв. сд выходили форсированным маршем на позиции, седлающие шоссе на Москву к югу от Солнечногорска. Дивизии были приданы 126-й и 138-й отдельные танковые батальоны. Однако, как это часто случается, в неопределенной обстановке прикрыли не то направление, на котором немцы реально ударили. Ожидался прямой удар вдоль шоссе на Москву, а V АК двинулся на восток, в тыл группе Захарова.

Подбитый в лесу под Москвой танк Т-34. У танка сорван каток и гусеница

Однако до прибытия резервов требовалось как-то стабилизировать ситуацию. В 13.00 24 ноября К.К. Рокоссовский отдает весьма яркий и эмоциональный приказ группе Доватора:

«Тов. Доватор!

На вас смотрит вся армия. Есть возможность отличиться.

Надеюсь на то, что вы решительным и быстрым контрударом с танками на Пешки восстановите положение.

На остальном участке фронта обороняйтесь»[247].