– Педагоги много получают?

– Не особенно, – призналась Лара.

– Но вы посещаете салон, от цен которого даже у обеспеченных людей в глазах темнеет.

– Здесь работает моя подруга, – разоткровенничалась Ерофеева, – понимаете?

– Ясно, хотите получить приработок?

– Никогда не отказываюсь от учеников, – вздохнула Лариса, – но в моем расписании нет ни малейшей свободной минуты, осталась только ночь. В принципе мне хватит трех часов сна, но дети спят не меньше восьми. Спасибо за предложение.

Человек взял Лару за локоть.

– Пойдемте, посидим в кафе. Я как раз могу предложить вам ночной приработок. Не пугайтесь, ничего противозаконного вам делать не придется, никакого интима.

– И ты пошла невесть с кем пить чай? – ахнула Даша, когда подруга добралась до этой стадии рассказа.

– Мы встретились в салоне, – ответила Лара, – и какая тебе разница, с кем я говорила? Лучше послушай о моей новой работе!

В Москве существует клуб «Больница», обслуживающий персонал там щеголяет во врачебной форме, коктейли подают в пробирках, закуска имеет вид лекарств, ну и так далее. Гости, минуя строгий фейсконтроль, попадают в гардероб, где им предлагают надеть пижамы или ночные сорочки со штампами «Минздрав», синие, застиранные халаты и шлепки.

Переодевшись, люди идут по коридору и попадают в «приемное отделение». Там за столом сидит администратор, которая раздает талоны на рентген, осмотр терапевта, укол. Гость никогда не знает, куда его направят, и не имеет права спорить. Тетка не терпит возражений. Если «больной» начинает буянить, она вызывает санитаров, те накидывают на гостя смирительную рубашку и препровождают его в психиатрическое отделение.

Роль регистраторши предлагалось исполнять Ларисе.

– Не соглашайся, – испугалась Даша, – странное место.

– Ерунда! – возразила Ерофеева. – Я буду сидеть и выдавать бумажки. Клуб закрытый, в него с улицы всякая шваль не пройдет, охрана очень серьезная, посетителям в основном за тридцать, женщин больше, чем мужчин.

– Интересно, чем они там, в кабинетах, с «врачами» занимаются, – хихикнула Славкина.

– Это меня не касается! – замахала руками Лара. – Я вроде регистратуры, им нужна брюнетка с короткой стрижкой.

– Там притон, – не успокаивалась Даша, – народ наелся стриптиз-шоу с крейзи-меню, вот для озабоченных и придумали «Больницу». Ты реально оцениваешь, куда лезешь? В бордель!

– Нет, нет, – яростно спорила Ерофеева, – ни малейшего интима. Мне все точно растолковали, никто меня там пальцем не тронет.

– И ты поверила? – изумилась Даша. – Наивняк! Неужели не читала в газетах, как глупых девчонок нанимают танцовщицами, а потом они оказываются за границей на панели, без паспорта, денег, возможности уехать на родину? Откажись!

Лариса обняла Славкину.

– Во-первых, этот клуб в Москве. Во-вторых, никто на мои документы не покушается. Да, для оформления потребуется паспорт, но с него снимут ксерокопию и отдадут назад. Разве можно куда-нибудь, я имею в виду приличное место, без документа устроиться? Неприятности с налоговой никому не нужны! Пойми, развлекательный центр организовали серьезные люди, задумывали его для себя, кстати, они врачи. А уж потом к ним клиент попер.

– Доктора развлекаются, играя в клинику? – оторопела Даша. – Они точно психи. Знаешь, если кому взбредет в голову открыть клуб «Салон красоты», я туда ни ногой. За день с ножницами и феном так накувыркаюсь!

– Работать одну ночь, три отдыхать, – не обращая внимания на Дашу, частила Лариса, – оплата сто тысяч в месяц. Пока. Если я понравлюсь, поднимут оклад. Еще чаевые от клиентов.

– Супер, – выдохнула Славкина, – и чем надо заниматься, чтобы их тебе сунули?

Лариса улыбнулась:

– Опять ты за свое! Раздеваться не требуют! Наоборот. Я сижу в длинной юбке, белом, застегнутом до горла халате, на башке шапочка, на ногах темные чулки и тапки. На лице ноль косметики плюс очки. Кислая рожа, никаких милых слов, буду бубнить: «Чего пришли? К окулисту талона нет! Вон книга, записывайтесь. Что? Нет свободного дня? А мне плевать, ваши глаза, не мои! Не нравится? Идите лечиться в платную больницу, вот там вам задницу вылижут, а я за свою двухкопеечную зарплату стелиться не буду. Ходят тут, топчут, орут!» Знакомый образ?

– До боли, – кивнула Славкина, – сколько раз таких мегер в районной поликлинике встречала.

– Захочешь с такой в постель лечь? – засмеялась Лара.

– Нет, – призналась парикмахер и тут же добавила: – Ну я вообще не лесбиянка.

– И мужчина от такой «милашки» отвернется, – веселилась Ерофеева.

– А за что чаевые-то? – вернулась к прежней теме Даша.

Лариса прищурилась:

– Ну-ка, вспомни, как ты талончик к врачу вне очереди выцыганивала?

– Взятку давала, – ответила Славкина, – в регистратуре.

– Вот! – обрадовалась Лара. – Это мои чаевые. Их никто у меня не отберет. Сколько ни дадут, все унесу домой. Здорово?

– Не очень! – мрачно сказала Даша. – Не ходи туда.

Лариса достала из сумки калькулятор.

– На, посчитай. Мой урок стоит тридцать баксов. Сколько мне надо их провести, чтобы получить сто тысяч?

– Много, – вздохнула Славкина.

– И чаевых от родителей не дождешься, – подытожила репетитор, – нам, в семье, очень деньги нужны, мальчишки растут, скоро их в институт нужно будет пристраивать.

– А Толя любит телятинку с рынка, – съязвила Даша, – гений должен хорошо и обильно питаться, иначе его философские мысли пересыхают.

– Я просто попробую, – тихо сказала Лара, – если увижу, что там плохо, сразу откажусь. Такие деньги! Я коммунальные услуги на год вперед оплачу. Ване куплю хороший мобильный, Саше – DVD-плеер.

– Зачем волосы остригать? – спросила Славкина.

– Для правильного образа, – пояснила Лара, – нужна вроде как неаккуратная прическа, лохмы в разные стороны.

– И вы обкромсали шевелюру подруги, – подвела я итог беседе.

Даша кивнула:

– Верно.

– Когда Ерофеева предполагала выйти на работу? – поинтересовалась я.

Славкина схватила очередную конфету:

– Дату она не назвала, но радовалась: «Толя с мальчиками как раз уедет на дачу, а я могу на ночь в городе задерживаться. Ну вроде как на последнюю электричку опоздала, отлично получится!»

– Лариса не хотела рассказывать своим про «Больницу», – протянула я, – боялась гнева мужа?

Славкина скомкала фантик и швырнула его в пепельницу.

– Анатолию плевать, а вот Ваня мог не пустить мать в вертеп, он не по годам разумный. Съешь шоколадку, очень вкусные.