Твой навеки,

Х

Мариана уронила листы себе на колени и потрясенно на них уставилась, не в состоянии осознать прочитанное.

Мысли путались.

Дыхание перехватило, как после удара в солнечное сплетение. Что означает это ужасное, отвратительное письмо? До Марианы никак не доходило. Она не верила, не хотела верить, что листки — реальность, а не игра ее воображения.

То, о чем она думает, — невозможно. Абсурд! И все же… вывод напрашивался только один — невероятный, нелепый и пугающий. Это отвратительное любовное послание написал Эдвард Фоска ее племяннице.

Мариана в ужасе покачала головой. Нет, нет, только не Зои, не ее Зои… Она не может быть заодно с этим чудовищем!

Неожиданно ей вспомнилось, с каким странным выражением лица Зои смотрела на Фоску. В тот раз Мариана решила — страх. Но вдруг все гораздо сложнее? Что, если…

На лестнице послышались шаги.

Мариана замерла, не зная, что делать. Надо было что-то предпринять, что-нибудь сказать, но не сейчас. Сначала требуется все как следует продумать.

Схватив письмо, она второпях сунула его в карман. Мгновение спустя в дверях появилась Зои с мокрыми волосами, в халате и с двумя полотенцами в руках.

— Извини, я очень спешила. — Улыбнувшись, племянница вошла в комнату. — Подожди секундочку, я переоденусь.

Мариана не ответила. Зои быстро скинула халат и облачилась в сухое. При виде ее юного тела и гладкой нежной кожи Мариане вспомнилась та девочка, которой была когда-то Зои. Любимое, прекрасное, невинное дитя. Куда оно пропало? Как это случилось?

Глаза Марианы увлажнились, но не от умиления, а от отчаяния и почти физической боли, словно ее ударили по лицу. Быстро отвернувшись, чтобы племянница не заметила, она торопливо вытерла слезы.

— Я готова, — подала голос Зои. — Идем?

— Идем? — рассеянно переспросила Мариана. — Куда?

— Как — куда? К беседке! Искать нож.

— Что?

Зои с удивлением посмотрела на тетю.

— Ты в порядке?

Мариана кивнула. Все ее надежды как можно скорее увезти Зои в Лондон рухнули.

— Ладно, идем, — согласилась она и, как сомнамбула, двинулась за племянницей.

Они спустились по лестнице и вышли во двор. Дождь прекратился, и в пасмурном небе клубились на ветру темные тучи.

Зои обернулась.

— Давай доберемся по воде. Так быстрее.

Мариана молча кивнула.

— Управлять лодкой буду я, — добавила Зои. — Я умею. Не так хорошо, как Себастьян, но все-таки.

Мариана снова кивнула и вслед за племянницей направилась к реке.

Возле лодочной станции на воде покачивались привязанные к берегу плоскодонки. Зои взяла прислоненный к стене шест и отвязала лодку.

Мариана опустилась на деревянное сиденье, не обращая внимания на то, что оно холодное и мокрое.

— Мы только туда и обратно. — Зои оттолкнулась шестом от берега, и лодка заскользила по реке.

С самого начала Мариана чувствовала, что они здесь не одни. Кто-то следил за ними. Мариана долго не поддавалась соблазну обернуться, но в конце концов незаметно метнула короткий взгляд через плечо и заметила, как вдалеке мелькнул их преследователь — и тут же скрылся за деревом.

Странное дело: почему-то Мариане померещилось, что это не тот, кого она ожидала увидеть. Не Эдвард Фоска. А Фред.

Как и предсказывала Зои, лодка шла довольно быстро. Вскоре университетские здания остались позади, и по обеим сторонам реки точно так же, как и несколько столетий назад, потянулись поля.

Вдалеке паслись несколько черных коров. Пахло сыростью, гнилым деревом и влажной землей. Откуда-то долетал дым — видимо, жгли опавшие листья.

Зои правила лодкой, отталкиваясь от дна шестом. Окутанная поднимавшимся с реки туманом, с развевающимися на ветру волосами и отрешенным взглядом, она была сейчас чарующе прекрасна и напоминала волшебницу Шалотт, пустившуюся в свое последние плавание.

Мариана судорожно пыталась что-нибудь придумать, однако мысли ускользали. Она остро чувствовала, как с каждым глухим ударом шеста по дну, с каждым новым рывком лодки уходит время. Еще чуть-чуть — и они уже будут у беседки. И что тогда?

Лежащее в кармане письмо жгло, как огнем.

— Ты сегодня молчалива, — заметила Зои. — О чем ты думаешь?

Мариана взглянула на племянницу. Попыталась заговорить — и не смогла. Покачала головой и наконец с трудом вымолвила:

— Так, ни о чем.

— Скоро будем на месте. — Зои указала на излучину реки.

Мариана обернулась и удивленно ахнула: навстречу им легко скользил по воде белый лебедь. Его грязно-белые перья чуть колыхались на ветру. Поравнявшись с лодкой, лебедь вдруг повернул голову и уставился Мариане прямо в глаза.

По спине пробежал холодок. Мариана поспешно отвела взгляд. Когда она вновь посмотрела в ту сторону, лебедя уже не было.

— Приплыли, — произнесла Зои. — Смотри.

На заросшем берегу стояла небольшая беседка. Четыре каменные колонны поддерживали покатую крышу. Когда-то беседка была белой, но за два столетия выцвела от непогоды и покрылась пятнами: бурыми — от ржавчины и зелеными — от водорослей. Со всех сторон ее окружали лес и болота, а дорожка, ведущая к беседке, заросла колючими кустами и плетистыми розами. Было в этой картине что-то зловеще-мистическое.

Проплыв мимо выглядывавших из воды ирисов, Зои толкнула лодку на мелководье и закрепила ее, вогнав шест поглубже в ил. Перебравшись на берег, она протянула руку Мариане, но та не приняла ее помощи: ей было неприятно даже дотрагиваться до племянницы.

— Ты точно в порядке? — растерянно спросила Зои. — Как-то странно себя ведешь…

Мариана не ответила. Она с трудом вылезла из лодки, приблизилась к беседке и остановилась. Над входом виднелся вырезанный на камне герб: лебедь на фоне бури. Замерев, Мариана несколько секунд рассматривала его.

А затем вслед за племянницей вошла внутрь.

В каменной стене беседки было проделано два окошка с видом на лес и реку. Широкий подоконник одновременно служил лавочкой для сидения.

Зои указала куда-то за деревья.

— Тело Тары нашли там, у болота. Я тебя отведу. — Присев, она заглянула под подоконник. — А сюда Фоска положил нож… — Зои сунула руку в щель между двумя камнями и торжествующе улыбнулась. — Ага!

Блеснуло длинное — дюймов в восемь — лезвие, покрытое ржавчиной… или пятнами засохшей крови. Мариана отметила, что племянница сжала рукоять привычно, словно держала ее далеко не в первый раз.