— Это не прилично, мы должны побыть с гостями. — пытаюсь оттянуть время. — Мы устроили цирк, его нужно довести до конца.

— Нет. Тридцать минут. — он отрезал, сжимая руку так сильно, что завтра на ней будет синяк. — Все поймут меня. Жених хочет насладиться невестой.

Он отпускает мне и передо мной снова улыбчивый и замечательный Роман, по которому так сходят с ума мои родители. Они же поют ему оды любви

***

Для такого случая Рома снял огромный номер в гостинице. Его последователи должны были все приготовить к нашей первой ночи. Они зажгли свечи, расставили ароматические палочки и разложили эротические штучки. Их слишком много для одной ночи.

Я старалась не смотреть на них, даже не думать, что сегодня они могут оказаться во мне. Лучше не думать об этом.

Мы приехали намного раньше, потому что ему не терпелось взять то, что ему принадлежит. Я видела, как они заканчивали приготовления. Он буквально сгорал от нетерпения. Напоминал безумного.

— Ангел мой, разденься, пожалуйста, для меня. — он сел в огромное кресло, даже не налив себе выпить, просто смотрел на меня, пожирал глазами. Такой учтивый. — Сейчас.

— Мне трудно снять платье, я позову кого-нибудь, чтобы помогли.

— Не нужно. Подойди. Я СНИМУ ТОГДА САМ.

Глава 13. Новый Александр Дик

Роман Бурков красив и привлекателен, у него очень правильные черты лица, но в его глазах есть что-то отталкивающее. За маской благовоспитанности скрывается настоящий монстр, которого я боюсь. Кровь леденеет в жилах, глядя на это чудовище.

Он расслаблено сидит и ждёт, когда я сама подойду к нему, совершу то, что он ждёт от меня. Ему нравится манипулировать людьми.

Делаю шаг и замираю. Нужно больше сил и воли, чтобы совершить такое.

Еще шаг.

Еще один.

Слежу за своим дыханием, стараюсь не сорваться в пропасть, не сойти с ума от внутричерепного давления, которое сводит меня с ума.

Жизнь под откос.

Шаг, еще один.

Неприлично близко. Протяну руку и уже дотронусь до его змеиной кожи.

— повернись, я расстегну пуговицы. — Рома очень терпелив, он наслаждается моей внутренней борьбой.

Я поворачиваюсь и перестаю дышать, когда его холодные пальцы касаются моей кожи, прикрытой только тонкой сеткой, совсем не защищающей меня от щупалец урода.

Рома очень медленно расстёгивает пуговицу за пуговицей, скользя ладонью по моей спине. Он хочет максимально прогнуть меня. Делает все нарочито медленно, заставляя меня ждать в нетерпении.

Платье падает к моим ногам, и я остаюсь в одних чулках и тонких, полупрозрачных трусиках.

Бурков кладёт руку на мою голую грудь, не оборачивая меня к себе лицом. Меня передергивает с такой силой, что я делаю в шаг сторону, не выдерживая отвратительного напряжения. Меня трясёт и кидает из стороны в сторону. Шатает, как пропитого алкоголика.

— Что-то не так, Ангел мой?

— Мне нужно собраться перед первым разом. Давай выпьем. — говорю я осипшим голосом, не похожий на мой; говорю чужим голосом, противным и липким. Не узнаю его со стороны. Нужно собраться.

— Я хочу, чтобы ты была трезвая, когда я буду тебя драть. — Бурков смеется мне в лицо. — Выпьешь потом… А сейчас ты не должна упустить ни минуты…

Если бы во мне остались слезы, то я бы заплакала, но внутри от безнадежности было так пусто, что внутри ничего нет. Лишь дрожь и страх.

Я опускаю руки вниз, открываю ему грудь, собираю остатки своей гордости и воли в кулак. Он может взять моё тело, это всего лишь оболочка, но ему не поиметь мою душу. Ему не удастся сломать меня. Я буду стойкой, выдержу все, что он мне уготовил, дождусь подходящего момента и вырежу его сердце.

— Ты настоящий ангел, моя девочка. Совершенство. Опустись на колени. — командует он, не двигаясь с места. Он хочет максимально унизить меня.

Я опускаюсь на колени, закусывая внутреннюю сторону щеки, чтобы не выдать все свои чувства. Намерена вести эту войну до конца. Бурков хочет увидеть, как я унижаюсь, плачу и ползаю, прося пощады. Этого я ему не дам.

Раздаётся стук в дверь, и у меня все ухает вниз. Сердце начинает колотиться все сильнее.

— Мы заняты. — громко говорит Роман, ухмыляясь, он не собирается открывать дверь. Все это время он смотрит мне в глаза, безумный человек, преследующий меня практически десять лет.

— Простите. Но Вам приготовлен подарок от администрации гостиницы. — говорившая девушка немного картавит. У нее очень смешная «р», но сейчас меня это совсем не забавляет. Маленькая отсрочка моего падения.

Я продолжаю стоять на коленях, ожидая его решения.

Роман подходит к двери и открывает ее, не впуская девушку внутрь.

— Давайте, я сам занесу. — говорит он. До меня доносится лишь звон посуды.

— Удобнее будет, если я Вам помогу. — говорит девушка, тихо смеется. Ей весело, она даже не подозревает, что тут происходит. Мысленно зову ее на помощь, но из груди не вырывается и звука.

— Не стоит.

— Мне кажется, что стоит. — новый незнакомый мужской голос мне не знаком, он продавливает тишину и заставляет всех присутствующих замолчать. — Роман, лучше не дёргайтесь.

Бурков вваливается задом в номер, пятиться как рак. Я вскакиваю и прячусь за огромную кровать, стаскиваю покрывало, чтобы им укрыться.

Что происходит?

В номер заходит высокий блондин в чёрном костюме. Мужчина огромен, широкоплеч и вид у него угрожающий. Он бросает на меня лишь беглый взгляд, скользит и больше не обращает внимание, я для него не представляю угрозы.

— Что это значит? — Бурков не выглядит напуганным. — Я бы не стал размахивать так смело пистолетом, мальчик. Ты знаешь, что может быть, если меня не станет. Какие люди за тобой придут?

Мужчина не улыбается, просто устало вздыхает. В его руках пистолет с глушителем, он держит его непринужденно, для него эта штука — как продолжение руки. Профессионал.

— Не угрожай мне мелочью. Ты потерял свой трон. Все кассеты и материалы, которые ты хранил, как подстраховку — у нас. У тебя больше нет подушки безопасности. — слова незнакомца напрягают Буркова, теперь он уже не выглядит таким непринуждённым.

— Но как? — голос мужчины теряет уверенность, мужчина сдувается на глазах.

— Привет от Александра Георгиевича. — мужчина поднимает пистолет и приставляет его к виску Буркова. — Он хотел сделать это лично, но сегодня у него много работы в клубе. Закрой глаза, девочка!

Я сразу выполняю приказ, нервно сглатываю, слышу глухой выстрел. Дергаюсь, когда тело падает.

До меня не сразу доходит, что Александр Георгиевич — Дик. Не понимаю, что за кассеты и клуб. Но происходит разрыв аорты от нахлынувшего адреналина.