Стерегущий Скверну поднял и развернул свиток, выпавший из-под одежды Караала, и лишь его взор коснулся первых строк, содержащихся там, как его лицо исказилось. Он отстранил жреца Алсамаара, который сунулся было к нему, и поднялся со своего места. По знаку Омм-Гаара протрубил глашатай, призывая к полной тишине.

Но площадь не желала затихать. Увлеченный таким необычным началом казни, народ бесновался; с высоты павильона, где восседали знатные особы, это несколько напоминало развороченный муравейник.

— Дети! Не стану молчать!!! — взревел Омм-Гаар так, что вокруг него сразу начала образовываться пустота: оробели даже жрецы Благолепия, люди далеко не пугливые. — Не стану молчать! Один раз уже промолчал, и к каким последствиям, к каким страшным карам привела моя постыдная, моя низкая слабость! — Он мельком взглянул на Аллианн, и ее неподвижность, ее равнодушное, бесстрастное лицо и та отстраненность, с которой она взирала на своего служителя Караала, подбодрили его. Богиня не встанет на защиту смутьяна! — На сей раз я скажу!.. У брата Караала только что обнаружился свиток, в котором я нашел выписки из еретической, кощунственной, позорной Книги Бездн!

Площадь сразу умолкла.

В полной тишине громыхнули тяжелые, мерные слова Стерегущего Скверну:

— Широко известен закон, карающий смертью за одно цитирование Книги Бездн! — Он повернулся к приблизившимся к нему храмовникам и проговорил почти шепотом: — Как же должно, братия, поступить с человеком, который уже дважды пойман на хранении списков этой Книги? Раз уж я начал, то пойду до конца: послушайте, что пророчит нам Караал устами нечестивца, в глубокой древности написавшего вот такие строки… Послушайте: «Она пробудится от сна, а Он наденет венец Свой, и воссияет тот венец над головой Его, как заря… Падет Храм у стоп Его, обагренных кровью Бога, и рухнет в черную пропасть, сползет в чрево земли, разорванный надвое; ибо стоит на проклятии. Раздвинется земля, принимая в себя жертвенную кровь нечестивых; да будут разрушены ступени скорби, по которым Он поднимался на погибель…» — От гнева Стерегущий глотал слова и целые предложения. — «И когда рухнут в бездну и Храм, и люди его, и рабы его, и дома, и скот рабов его, снова забьется в глубинах черное сердце нашей благословенной земли…»

Стерегущий замолчал. Жрецы, в безмолвии слушавшие своего предстоятеля, как один обернулись к Караалу, который уже замолчал и теперь сидел на ступенях. Безмолвствовала площадь. Напуганные страшными пророчествами из запрещенной книги, прочитанными самим предстоятелем ланкарнакского Храма, люди замерли, ожидая, что будет дальше.

Стерегущий не стал больше медлить. Если Аллианн захочет отменить его распоряжение, конечно, тогда ничего не поделаешь… но кто сказал, что она непременно станет отменять приказ Стерегущего?… Она, кажется, и не смотрит на своего опороченного служителя, сидящего на ступеньках ее трона.

И Омм-Гаар, взмахнув рукой, отдал этот приказ:

— Взять Караала!

На этот раз обошлось без хватаний за одежду: Ревнители действовали четко и по всей строгости. Дважды предателя ловко связали поясом, который снял с себя один из Ревнителей Благолепия, и подтолкнули ближе к Стерегущему Скверну. Десятки тысяч людей, скопившиеся на площади, с замиранием сердца смотрели на эту неслыханную сцену: обычно Храм предпочитал не выносить сор из избы, и разногласия между СВОИМИ никогда не становились, как выражаются ланкарнакские судебные чиновники, достоянием общественности.

А тут…

— Сосуд нашего терпения переполнился, брат Караал, — торжественно изрек Стерегущий, — своим нечестием, нарушающим все основы Благолепия, своей склонностью к Скверне и средоточию ее — вот этой проклятой Книге Бездн!.. — ты отвратил от себя даже милостивую Аллианн! Взгляни, она ведь и не смотрит на тебя, тлетворного!..

Караал поднял глаза к Аллианн, выпрямившейся во весь рост, и его лицо, вместо того чтобы выразить испуг, смятение, или же раскаяние, или страшные сомнения… его лицо ПРОСИЯЛО ОТ РАДОСТИ! Рехнулся, что ли, подумали все… Караал вытянул шею, не сводя глаз с Аллианн, и вымолвил одно лишь слово, которое смогли услышать одни близко стоявшие к нему Ревнители и жрец-миротворец Алсамаар:

— Узнала!!!

Владычица Аллианн, Та, для Которой светит солнце, смотрела на Леннара. Ее губы подергивались. Она вдруг протянула руку, потом снова опустила ее, губительная нерешительность, сомнение встали как туман в ее доселе ясных, холодных светло-голубых глазах.

Губы богини беззвучно шевельнулись, она опустила глаза на Караала, и служитель, смеясь, крикнул ей:

— Да, это он, девочка моя! Это он… он!

Омм-Гаар пошатнулся и оперся на руку подскочившего Алсамаара. По тяжелому лицу скользнули складки, тяжело залегли на лбу, на переносице, на подбородке.

— Он… СМЕЕТСЯ? И… он называет ЕЕ… девочкой! Да как же он посмел?

Леннар вслушивался и вглядывался во все то, что разворачивалось перед его глазами, в павильоне напротив его смертного эшафота. Сначала он смотрел на Караала и на то, как Ревнители вязали его поясом, а потом перевел взгляд на Аллианн. Он пытался разглядеть ее лицо. Он даже оттянул уголки глаз, чтобы примитивным способом увеличить резкость зрения.

И тут легкая, приятная вибрация захолодила виски. Нет, не оттого, что он узнал Аллианн или вспомнил, что мог где-то ее видеть. Он не успел… Эта дрожь объяснялась очень просто: на полант поступил входящий сигнал. Леннара вызывали. Вызывала Академия. И, как при всех входящих сигналах, легкое сияние возникло над прибором связи, расцвело, меняя цвета и оттенки, и…

— Смотрите!

— Смотрите на Леннара!!!

— У него над головой… точно как прочитал Стерегущий… «наденет венец Свой и воссияет тот венец над головой Его»… Как написано в Книге Бездн! — выкрикнул кто-то из жрецов, теряя самообладание.

— …Бездн!!!

— Да спасет нас пресветлая Аллианн!.. Площадь ахнула:

— СМОТРИТЕ!!!

Воспользовавшись замешательством палачей, поддавшихся общему настроению, Леннар надвинул полант на глаза и тотчас же увидел перед собой Ингера. Он находился в Центральном посту и смотрел на Леннара каким-то отсутствующим взглядом. У него на лбу было написано крупными буквами, что он ну совершенно НЕ ВЕРИТ в происходящее.

— Слушаю тебя, — поспешно выговорил Леннар. — Ингер, дружище, я тут немного… гм… занят.

— Да я уж вижу, — пробормотал Ингер, вытирая лоб. — Вижу. Я думал, что вам всем… Мы уже поверили в вашу смерть. Я все эти дни, как вы исчезли, пытался связаться с тобой. Не получалось… н-никто не отвечал. А тут… тут вдруг обнаружилось, что контроллер на месте, в этой… в системной плате, и… и теперь можно запустить реактор на десять процентов. Подготовка к запуску уже идет… мне только нажать клавишу, и — все… КТО же спустился в шахту? Кто вставил стержень контроллера в плату? Инара? Кван О? Лайбо-то я вижу рядом с тобой, а вот Бреник…