И при этом все атакующие японские палубные самолеты были новейшими истребителями, против которых у американских устаревших истребителей «Буффало» не было ни единого шанса. Кстати, «Лексингтон» или «Леди Лекс», как этот авианосец неформально называли в американском флоте… Так вот! Именно «Лексингтон» был единственным авианосцем на Тихом океане, на котором еще базировались устаревшие палубные истребители F2A. Два же других авианосца Тихоокеанского флота США – «Энтерпрайз» и «Саратога» – уже успели по программе модернизации флота получить новые палубные истребители «Грумман» F4F «Уайлдкэт». «Лексингтон» был последним в очереди на замену старых самолетов на новые. И американцы просто не успели заменить старенькие «Буффало» на «Уайлдкэты», когда началась война с Японией. Поэтому сейчас американским пилотам пришлось платить кровью, сражаясь на устаревших машинах против современных японских истребителей «Зеро». Хотя, насколько я помнил, то и «Уайлдкэты» также были не соперники нашим «Зеро». Только в 1943 году американцы начали делать самолеты, которые могли на равных драться с этими японскими истребителями.

Наши «Зеро» атаковали вражеские самолеты в сорока милях от эсминца «Араси», стоявшего в южном дозоре. Японские пилоты действовали четко и профессионально. Истребители противника были связаны боем, а большая часть японских самолетов атаковала пикирующие бомбардировщики. Когда отставшие американские торпедоносцы вышли к месту боя, то все истребители «Буффало» были уже сбиты. А из тридцати пяти SBD-2 «Даунтлесс» уцелело только семь, и тех с азартом гоняли многочисленные японские палубные истребители. Однако Минору Генда, который командовал нашими «Зеро» в этом бою, умудрился не только сбить один вражеский бомбардировщик, но и при этом не утратил командования. Он вовремя заметил приближавшиеся торпедоносцы и отправил им на перехват пять десятков японских истребителей. Не зря его называли гениальным пилотом и превосходным тактиком. Я ни разу не пожалел о своем решении, когда назначил его заместителем вице-адмирала Одзавы.

Американские пилоты торпедоносцев были ребятами храбрыми. Даже когда их атаковали «Зеро», падающие на них сверху, то американцы не свернули с курса. Все двенадцать «Девастейторов» упрямо шли к маячившему впереди японскому эсминцу «Араси». Это была единственная замеченная ими цель, и они решили атаковать этот японский корабль. «Зеро», поочередно заходившие в атаку, выбивали один-два торпедоносца из строя вражеских машин. Последний «Девастейтор» упал в воду, не долетев до нашего эсминца около пяти километров. Он даже успел сбросить торпеду, которая, впрочем, прошла мимо «Араси». Попасть торпедой на таком расстоянии по юркому японскому эсминцу можно было лишь случайно. Прежде чем последний американский торпедоносец рухнул в воду, все оставшиеся пикирующие бомбардировщики тоже были уничтожены. Всего мы потеряли в том бою девять «Зеро». Правда, из них смогли спастись пять японских пилотов, которые были подобраны подошедшим «Араси». Кстати, этот эсминец подобрал не только наших летчиков, но и всех успевших выпрыгнуть с парашютами американцев. Я не был сторонником жестоких мер и, когда узнал, что многие американцы, будучи сбитыми в этом воздушном бою, выпрыгнули с парашютами и упали в воду, то приказал командиру «Араси» капитану 2-го ранга Ясумасе Ватанабэ выловить из воды не только наших, но и всех американских летчиков. Однако даже здесь я рассуждал не как идеалист и гуманист, а как прагматичный реалист:

«Надо всех этих людей взять в плен и допросить. Нам просто необходимо знать точные координаты и курс вражеского авианосного соединения. Кроме того, если их оставить барахтаться в воде, то в этом квадрате может появиться какая-нибудь случайная американская подлодка. И чего доброго, еще спасет этих бедолаг. Лучше пусть отправляются в Японию. Посидят до конца войны в наших лагерях для военнопленных, подумают о смысле жизни».

Вот примерно так я и рассуждал в тот момент. Ну да, да! Вот такой я бесчувственный гад. Только я еще и помнил при этом, как смотрел по телевизору передачу про атомную бомбардировку Хиросимы. Помню старые кадры кинохроники. Руины японского крупного города, опаленные ядерным огнем. Тени на стене, оставшиеся после сгоревших при ядерном взрыве людей. И трупы, трупы, трупы кругом. Обожженные радиацией люди: женщины, старики и дети. Мужчин-то тогда в городе было мало. Все они были на фронте, а в тылу оставались женщины, дети и старики. И вот по ним-то и ударили представители самой цивилизованной, демократичной и гуманной страны в мире. Атомными бомбами ударили! Это послезнание и давало мне повод относиться к американцам, как ветеринар относится к бешеным животным, которых надо или уничтожить, или изолировать от общества. И никакой жалости и всепрощения. Мы их прощать будем, когда выиграем эту жестокую и беспощадную войну! Да уж! За два года в этот мире я совсем ояпонился. Уже начинаю думать, как настоящий самурай. Лозунгами, блин!

Еще через час мы наконец-то получили сообщение от Мицуо Футиды, командовавшего нашей ударной авиагруппой. Он передал координаты авианосного вражеского соединения, обнаруженного его самолетами. Авианосец ВМС США «Лексингтон» на полной скорости отходил на юго-запад, в сопровождении тяжелых крейсеров «Чикаго», «Портленд», «Астория» и пяти эсминцев. Еще через тридцать две минуты последовало новое сообщение:

– Вражеский авианосец тонет! Все остальные корабли противника получили серьезные повреждения!

Через два часа, когда самолеты нашей ударной авиагруппы вернулись и приземлились на японские авианосцы, я слушал доклад Футиды:

– Авианосец, классифицированный нами как «Лексингтон», получил попадания тринадцати торпед и двадцати одной бомбы. На нем практически сразу же возник сильный пожар. Когда наши самолеты начали отход, то он уже наполовину ушел под воду. Тяжелый крейсер «Чикаго» поразили четыре торпеды и девять бомб. Крейсер перевернулся и затонул. В тяжелый крейсер «Астория» попали две торпеды и четырнадцать бомб. После чего на нем произошел взрыв боезапаса, и крейсер быстро скрылся под водой. Тяжелому крейсеру «Портленд» достались шесть торпед и две бомбы. Он, правда, еще держался на воде, когда мы начали свой отход. Но думаю, что скоро этот корабль затонет. Когда я последний раз его видел, то он сильно накренился на левый борт, а его корма практически скрылась под водой. Кроме этого, весь его корпус был охвачен огнем. Видимо, наши торпеды пробили топливную цистерну, и вытекшее топливо воспламенилось. Все вражеские эсминцы получили серьезные повреждения и затонули. Большинство из них было поражено нашими бомбами. И только один погиб от попадания сразу трех торпед. Тут отличились торпедоносцы капитана 2-го ранга Сигэкадзу Симадзаки. Наши потери составили три пикировщика и семь торпедоносцев. Потери личного состава: пятнадцать погибло и двадцать три ранено.

Но потопление американского авианосного соединения не было последним сюрпризом на сегодня. Кстати, на всякий случай, я направил в квадрат, где это произошло, один тяжелый крейсер и четыре эсминца. Если какой-то из поврежденных вражеских кораблей уцелел, то его следовало захватить или уничтожить. Тут уж как получится. Кроме того, наши корабли должны были подобрать из воды всех американцев, покинувших свои тонущие суда. В 19.36, когда все страсти улеглись и я наконец-то решил поужинать, от генерала Имамуры пришло довольно неожиданное донесение. Двадцать минут назад американское командование выслало парламентеров, которые заявили, что адмирал Киммел – командующий обороной Перл-Харбора – хочет вести переговоры с командующим японским флотом, атаковавшим Гавайские острова. На вполне резонный вопрос Имамуры о том, почему Киммел не хочет разговаривать с ним, парламентеры немного смутились, но объяснили, что американский адмирал настаивает на переговорах именно с японским адмиралом, а не с сухопутным командиром.