— Потому что у нас есть все основания считать, что твой новый знакомый убил не меньше трех человек за последние недели.

Из груди Джереми вырвался непонятный булькающий звук, но ничего сказать он не смог. При других обстоятельствах, подумала Элеонора, она сочла бы это зрелище весьма забавным.

Однако получить сполна удовольствие от созерцания лица Джереми ей не пришлось, ибо Артур повел ее в сторону бального зала.

— Какого черта ты делала здесь с Клайдом? — раздраженно спросил он.

— Мне показалось, что я увидела человека, который мог быть убийцей.

— Черт побери! Он был здесь? — Артур так резко остановился, что Элеонора едва не споткнулась о его ботинок. — Ты уверена?

— Я так думаю, хотя допускаю, что могла ошибаться. — Поколебавшись, она добавила: — Он дотронулся рукой до моей шеи. Я могу поклясться, что это было сделано намеренно. Я ощутила такой холод, как будто он проник до самых костей.

— Подонок. — Артур притянул ее к себе и по-хозяйски обнял.

Было так приятно прижаться к его груди. Тепло, надежно и уютно.

— Артур, это могло быть просто мое воображение, — пробурчала она в его сюртук. — Я постоянно напряжена в последнее время. Мы должны сосредоточиться на том, что узнали от Джереми.

— Да.

Элеонора неохотно подняла голову:

— Очень мало людей, кроме нас с тобой, знают название агентства, где ты нанял меня. Из их числа Иббиттс — единственный человек, кто мог охотно сообщить эту информацию кому-то другому.

— А человек, которому он сообщил название агентства, скорее всего и был убийцей. — Артур выпустил Элеонору из объятий и продолжил путь к ступеням террасы. — Пошли. Мы должны поторопиться.

— Куда мы идем?

— Ты идешь домой. Я поеду в «Грин-Лэйн», чтобы проконтролировать ситуацию. Клайд говорил, что его новый знакомый, похоже, свой человек в клубе. Возможно, он будет там и сегодня.

— Нет, Артур, так не пойдет. Я отправлюсь с тобой.

— Элеонора, у меня нет времени на споры.

— Так и не спорь, лучше рассуждай логично. Я должна быть сегодня с тобой, чтобы понаблюдать. Пусть я и плохой свидетель, тем не менее я единственный человек, способный опознать убийцу.

Спустя час Элеонора поплотнее закуталась в шаль и подоткнула плед на коленях. Ночь была не слишком прохладной, но когда сидишь в неосвещенной карете слишком долго, поневоле замерзнешь.

— Должна сказать, что наблюдение — совсем не такое уж увлекательное занятие, как я думала раньше, — пробормотала она.

Артур, сидевший в густой тени напротив нее, не спускал глаз с парадного входа в «Грин-Дэйн».

— Я предупреждал тебя, если ты помнишь.

Элеонора проигнорировала его реплику. Сегодня Артур был не в самом лучшем настроении. И его трудно было за это винить.

Они сидели в затрапезной карете, которую Дженкс, проинструктированный Артуром, нанял для этого дела. Элеонора понимала, чем вызвана подобная предосторожность. Вполне вероятно, что личную карету Артура опознали бы, если бы она стояла так долго на улице близ клуба «Грин-Лэйн». К несчастью, в платной конюшне в тот поздний час оставался лишь этот видавший виды экипаж.

Очень быстро стало ясно, почему никто, кроме них, не выбрал эту карету. Во время движения ее жутко трясло и качало. К тому же, хотя сиденья на первый взгляд казались чистыми, подушки за многие годы впитали в себя разные запахи.

Элеонора подавила легкий вздох, вспомнив, как она надеялась, что время, проведенное в темноте вместе с Артуром, окажется гораздо более приятным. Она рассчитывала, что они будут тихонько разговаривать в течение часа или двух, наблюдая за тем, как джентльмены входят и выходят из клуба.

Однако сразу же, как они заняли место в длинной очереди на улице близ игорного дома, Артур погрузился в глубокое молчание. Все его внимание было направлено на парадную дверь. Элеонора понимала, что он тщательно продумывает план своих действий.

Глядя на вход, Элеонора удивлялась, как много мужчин приходят в этот клуб. В ее понимании это было не слишком приятное заведение. Единственный газовый фонарь бросал тусклый свет на лица входящих и выходящих клиентов.

Большинство мужчин, подъезжающих на собственных или нанятых экипажах, были уже пьяны. Они громко смеялись и обменивались непристойными шутками со своими друзьями. Некоторые даже дрожали от какого-то лихорадочного возбуждения, когда входили в подъезд.

Выходящие из клуба выглядели по-разному. Двое или трое, сияя улыбками, приказали своим кучерам отвезти их в очередное место развлечений. Однако большая часть тех, кто выходил на улицу, пребывали либо в подавленном состоянии, либо в гневе. Кое-кто выглядел так, словно получил сообщение о смерти любимого родственника. Наверняка эти люди проиграли либо дом, либо целое состояние. Интересно, пустит ли кто-нибудь из них себе пулю в лоб, как это сделал ее отчим?

Она невольно содрогнулась.

Артур пошевелился:

— Ты не замерзла?

— Нет. А что ты сделаешь, если мы не засечем его сегодня?

— Повторю попытку завтра. — Артур положил руку на заднюю спинку сиденья. — До тех пор пока я не получу новую информацию, это единственный вариант.

— Тебя не настораживает, что убийца решился сообщить информацию о моей связи с агентством «Гудхью и Уиллис» Клайду? Вряд ли это простое совпадение.

— Нет. Я уверен, что он хотел разозлить Клайда сообщением о том, что ты и правда явилась из агентства и что слухи об этом вовсе не шутка.

— Зачем его злить?

— Пока не знаю. Помни, он все еще верит, что у нас нет способа его опознать. Он наверняка считает себя в безопасности.

Элеонора поплотнее закуталась в шаль.

— Я очень надеюсь, что смогу, опознать его на расстоянии.

Снова воцарилось молчание.

— Артур!

— Да?

— Я хотела кое-что спросить у тебя.

— Что именно? — произнес он, не поворачивая головы.

— Как ты угадал название борделя на Орчид-стрит, когда Джереми упомянул о нем?

Секунду-другую нельзя было даже понять, слышал ли он ее вопрос. Затем она в темноте увидела его улыбку.

— О таких заведениях все знают, — ответил он наконец. — Мужчины любят сплетничать, Элеонора.

— Это меня нисколько не удивляет.

Он взглянул на нее улыбаясь:

— Ты хочешь узнать, знаком ли я с этим борделем, поскольку в любое время мог нанести туда визит.

Элеонора вскинула подбородок и уставилась на парадную дверь «Грин-Лэйн».

— Меня совершенно не интересует эта сторона вашей личной жизни, сэр!