Именно эти детишки стройными рядами двигались в огромной, ярко освещённой зале, наполненной ритмами Штрауса от оркестра городской филармонии.

— Я так не смогу, ты что?

Наташа с восхищением взирала, как ловко и слаженно двигаются ещё вчерашние лоботрясы.

— Я научу, станешь богиней! Как они и не надо. Внучатая пенка. на сливках бывших рвачей от компартии и бандитов. — Он кивнул на живых «кошельков» с восторгом взирающих на любимых чад. — Два месяца готовились к этому смотру на радость родителям. Куча денег потрачена на услуги танцмейстеров и наряды.

— А смысл?

— Прививают вкус, в желании увидеть в них когда— нибудь аристократов. Лучше уж здесь пусть танцуют, чем нюхают героин в местных клубах.

— Понятно, пытаются вытравить из них собственную дурь. — Училка вскинула голову, вступая на знакомую стезю воспитания обормотов, уточнив: — Потомство детей девяностых?

— Оно самое.

Глава 25

Брюнетка обвела взглядом идеально начищенные зеркальные стены. Цветные гирлянды свисали с высоких потолков. Огромные напольные вазы с живыми цветами стояли вдоль стен. В открытых дверях в следующий зал виднелись покрытые накрахмаленными белыми скатертями столы. Она вдохнула аромат блюд доносившихся из кухни. Прикинув в уме, сколько всё это может стоить, Наташа решила, что намного больше её мечты и поинтересовалась:

— Кто оплатит банкет для проклюнувшихся из золотого яйца? — она была уверена, что за всё это великолепие заплатит город, забрав часть из бюджета на образование.

— Ещё скажи про серебряную ложку в зубах.

— И скажу! — Претензии биологички начинали приобретать частное обвинение.

Взгляд карих глаз уперся немного ниже пояса Иванова, виновного лишь в том, что родился у вовремя разбогатевших родителей.

— Твой отец имел отношение к партии? — поинтересовалась она с неким вызовом.

— Нет, это бабушка была руководителем местного отделения.

— Уже понятней. Картинка начинает прорисовываться. — Угрожающе прошипела борец с неравенством в третьем поколение со стороны матери. — А к комсомолу?

— Да. — Лев не узнал свой голос, почему-то ставший похожим не на гордый рык хищника, а на писк зажатого в угол мышонка. — Но моих там нет!

Торопливо пробормотал он, указав на проносящиеся мимо пары, желая перевести нацеленность взгляда ударницы яйцедробильного труда. Иванов прикрыл руками не так давно пострадавший орган:

— И вообще благотворительные балы обычно оплачивают организаторы и их спонсоры. Я лишь купил нам билеты, да оставил деньги внизу, на аукционе поделок детей из детских домов.

— Точно? — Согнутая в колене нога подвыпившей правдоискательницы опустилась на место.

— Мамой клянусь!

Неизвестно почему проговорил он фразу из фильма про озабоченного лётчика, имитируя акцент сыгравшего там актёра, и облегчённо выдохнул. Решив для себя, что наливать спиртное Наталье отныне не станет.

— Сколько сегодня выпила? — поинтересовался Лев более уверенным голосом.

— Немного. — Она не собиралась оправдываться.

— Немного это сколько?

Настаивал он, даже слегка обидев не любительницу спиртного. Стресс после знакомства с зеленоглазым чудовищем как раз и толкал её на тесное содружество с зелёным змеем.

«Просто наваждение какое— то с этим цветом». Размышляла учительница, а вслух отчиталась:

— Дома почти бутылку шампанского и тут чуть-чуть.

«Из— за этого «чуть— чуть» мне теперь и страдать». Подумал Иванов, точно определив норму спиртного для любительницы кроликов.

— Может, пойдём домой? — предложил он с тоской в глазах.

— Ты чего загрустил? — рассмеялась Наташа, потянув его в сторону танцующих. — Идём к ним! Ты обещал, что научишь меня двигаться как богиня.

Она в нетерпение попрыгала на месте. Покачала попой, обвила его шею руками, явно намереваясь танцевать «медляк», и прошептала с придыханием:

— Давай, это будет наш белый танец!

— О, мой Бог… — пробормотал «обещальщик» понимая, что поспешил обнадёживать, а отведя руки от ширинки брюк понял, что даже местами погорячился.

— Хорошо, только давай не портить людям праздник. — Лев с трудом расцепил пальцы захватчицы. — Сделаем всё как положено. — Он положил одну её руку себе на плечё, вторую нежно зажал ладонью и, придерживая за талию, начал движение, попросив. — Смотри на меня, расслабься, я поведу.

Директор улыбался совершенно открыто и искренне, подбадривая:

— Всё ты умеешь, просто забыла. Каждая девочка рождена танцевать под эту волшебную музыку. — Он шептал ей на ушко. — Почувствуй ритм, а чтоб не сбиться считай, делая шаги. Раз, два, три…

Голова почувствовавшей себя Золушкой на балу биологички кружилась. Плавная мелодия расслабляла. И вот уже в её видениях она превратилась в принцессу, а Иванов в сказочного принца. Яркий свет играл в его волосах, делая их медно— красными, увенчанными светло— золотым ободом, словно короной. Автоматически делая Льва в глазах Натальи королём бала, а, следовательно, давая почувствовать себя королевой.

Она гордо выпрямила спину, слегка откинула голову и, выполняя его инструкции, перестала чувствовать скованность.

Сидорова буквально летала над полом, правильно ставя ноги. Она поддерживала любые па партнёра, улыбаясь и получая в ответ улыбку, видя в зелёных глазах восторг. Сказать, что в этот момент учительница была счастлива не сказать ничего. Вот такой раскрепощённой, лёгкой, красивой чувствовала она себя впервые.

Наташа купалась в восхищённых взглядах мужчин и в удивлённых не без зависти женских. В один миг она перетянула на себя всеобщее внимание. Только ради этого ощущения стоило прийти во дворец.

Наталья краем глаза заметила, как в поток будущих выпускников влилась ещё одна пара.

Илона не могла не поддержать новую подругу и брата, опасаясь, что прекрасно вальсирующая пара в любой момент может споткнуться или упасть. Стоит лишь биологичке хоть на секунду потерять уверенность или услышать злобную фразу завистниц. И оказалась права. Брызжа слюною, оскорбление нанесла одна из танцующих деточек с грудью шестого размера. Она поравнялась с Сидоровой и прошипела:

— Корова древняя, проваливай с танцпола, это наш праздник!

Деточку, очевидно, не учили быть вежливой, с детства внушив, что она звезда мира, зажегшаяся на небосводе великого Мухосранска. Ни о каком уважении к старшим мажорохабалка слыхом не слышала.

Подобным поведением девочек, едва вышедших из пубертатного периода, Сидорову было не удивить, а тем более не испугать. Таких, как злобная блондинка, она как орешки щелкала. Но несколько неприятных секунд сказались на порой живущих собственной жизнью ногах. Они зацепились друг за друга, пропустив шаг; затем переплелись в восьмёрку; заставив продолжающую тянуться за музыкой остальную часть тела сначала замереть на месте, сопротивляясь силе движения; а после и вовсе рухнуть на пол.

Упала Наталья так, как умела только она: мягко, грациозно; не подкладывая под попу руки и уж тем более не выставляя их перед собой для амортизации. Она приземлилась на холодное покрытие, выставив одну из «неуправлялок» вперёд, сложив передние конечности вместе, протянутыми в том же направление, что и