По тому, как часто стучали колеса на стыках и мелких ямах, по тряске Эдвард понял, что машина несется на большой скорости. Наконец сидевшие на нем убедились, что пленник не сопротивляется, и отпустили. Ему стало легче. Он перевел дыхание и теперь все силы тратил на то, чтобы удержать голову на расстоянии от пола, но с каждой минутой делать это становилось все труднее и труднее, мышцы шеи от постоянного напряжения уже не выдерживали, и Эдвард часто больно ударялся головой о пол.

К счастью, ехали недолго — минут пятнадцать-двадцать.

Эдвард почувствовал, как машина сбавила ход, сделала несколько поворотов и остановилась. Кто-то развязал ему ноги, и он услышал команду:

— Выходи, американец, и не трепыхайся, а то прикончу!

«Тот же голос, что и в момент захвата», — подумалось Эдварду. Его держали под руки двое, подвели к какой-то лестнице. Все тот же голос предупредил:

— Сейчас будем спускаться по ступенькам вниз.

Эдвард насчитал девять ступеней, затем после поворота — одиннадцать. Сделав несколько шагов, скорее всего по площадке, он опять начал спускаться вниз. Насчитал еще двадцать две ступени. Потом сделали несколько десятков шагов по гулкому и ровному, вероятнее всего бетонному, полу и остановились. Послышался лязг металла, и его повели дальше. По тому, что его подтолкнули вперед, понял, что прошли в какую-то дверь. Когда сняли с его глаз повязку, первое, что он увидел при свете тусклой электролампочки, — это помещение с каменными стенами, сводчатый, тоже каменный или бетонный потолок. Рядом стояли трое. Один из них обыскал Эдварда. Достал из кармана документы, деньги и о ужас! — пакет с донесениями бейрутского агента.

Эдвард совсем забыл о нем. Он покрылся холодным потом. Достаточно прочитать, что там написано, и станет ясно, кто перед ними. Эдвард даже не обратил внимания, что к нему подошел еще один мужчина и, развязав руки, подтолкнул к узким металлическим дверям. Он машинально сделал несколько шагов и оказался в другом небольшом помещении. Сзади послышался металлический лязг, и не успел Эдвард обернуться, как дверь захлопнулась. Он услышал звук запирающихся замка и засова, после чего наступила тишина.

Эдвард огляделся: комната не более пяти — шести квадратных метров. При свете лампочки, встроенной в потолок и прикрытой металлической решеткой, он увидел прикрытые грязным байковым одеялом сколоченные из грубых досок нары. Слева от нар — пластмассовое ведерко, о предназначении которого нетрудно догадаться. Еще левее, недалеко от двери, на бетонном выступе — металлический чайник и алюминиевая кружка. Дверь — некрашеная, ржавая. В центре ее на высоте полутора метров — небольшое круглое отверстие, закрытое задвижкой снаружи.

Еще раз оглядев помещение, Эдвард неожиданно горько улыбнулся: «Приехал! Как же они меня взяли? Кто они? Знают ли, кто я? — он прошел к нарам и сел. — Жестко, а сколько ночей придется лежать на них, одному Всевышнему известно».

Попытался проанализировать ситуацию, но мысли путались, перескакивали, и он, с досадой стукнув кулаком по нарам, завалился на них и тупо уставился глазами в потолок. Он был уничтожен: его, опытного разведчика, взяли как цыпленка! И еще как! Прямо с секретными материалами — самым лучшим доказательством, свидетельствующим о том, кто он!

Эдвард словно от невыносимой боли застонал.

Постепенно он успокоился, на смену возбужденности и тревоге пришла апатия. Он то ли забылся, то ли задремал.

Пришел в себя от лязга запоров. Эдвард даже не успел сесть — дверь отворилась, и в камеру вошли трое. Один, держа в руках наручники, молча кивнул, чтобы Эдвард протянул руки. Эдвард также молча вытянул вперед руки, и наручники защелкнулись на запястьях.

Второй мужчина указал рукой на дверь. Эдвард направился к выходу.

Теперь он шел по коридору и по звуку шагов, количеству ступеней понял, что идет по уже знакомому маршруту.

На улице было темно, но Эдвард определил, что его вывели в большой двор, обнесенный высоким каменным забором.

Его провели вдоль здания, потом зашли в просторный, залитый ярким электрическим светом холл и остановились у глухой деревянной двери. Один из сопровождающих приоткрыл ее и что-то спросил. Ответа Эдвард не слышал, но дверь открылась, и он оказался в большом кабинете. Окна зашторены. Освещение — яркое. Напротив входа, чуть левее, у окна — большой двухтумбовый стол, за ним в мягком кресле — одетый в темный костюм с галстуком мужчина. Ему — около пятидесяти. Круглое, полное лицо, большой мясистый нос, глаза неопределенного цвета, смотрят беспристрастно, хотя тщательно скрываемое любопытство Эдвард в них угадал.

Эдвард хорошо знал пушту, немного арабский, но хозяин кабинета заговорил с ним на чистом английском языке:

— Я не стану вас приветствовать здесь, потому что вы попали к нам не по своей воле и, значит, радости или хотя бы удовлетворения, естественно, не испытываете. Поэтому начну с того, что приглашу вас присаживаться.

Эдвард молча подошел к стулу и сел на мягкое, удобное сиденье. До стола было около двух метров, и это создавало психологическое неудобство. Эдварду, конечно, был знаком такой прием. Когда ведущий допрос удобно сидит за столом, а допрашиваемый — весь у него на виду, не зная, куда деть руки. У последнего такая ситуация вызывает чувство дискомфорта, которое нередко выбивает из колеи. Хозяин кабинета сразу перешел к делу:

— Ваша фамилия?

Эдвард решил несколько потянуть, для того чтобы понять, с кем имеет дело. Поэтому спросил:

— Могу ли я узнать, кому понадобилось так бесцеремонно обходиться с подданным иностранного государства, хватать его и бросать в подземелье?

— Вы находитесь в организации, ведущей борьбу за новый порядок на всей планете. Вы оказались в наших руках неслучайно. Мы сразу же обратили на вас внимание и после ваших встреч с профессором Кресом решили, что настало время познакомиться с вами поближе. Для дальнейшего разговора нам надо представиться друг другу. Я — Мухаммед Мирех, политический руководитель арабского отделения нашей международной организации. Хочу услышать, кто вы.

Эдвард понимал, что нет смысла молчать.

— Я — Эдвард Эванс, журналист из Соединенных Штатов Америки. Прибыл в этот регион по заданию редакции для сбора материала об аномальных явлениях, астрологии и уфологии.

— Да, да, мы уже успели убедиться в ваших интересах, — глаза Миреха впились в лицо Эдварда. Он искал признаки растерянности, испуга.

Мозг у разведчика работал четко. Глаза хоть и не смотрели на Миреха, но фиксировали все, даже мелочи. Перед Мирехом нет ни бумаги, ни блокнота, а ведь каждое слово пленника, несомненно, важно ему. Ясно, идет магнитофонная, а может, и телевизионная запись.

«Надо следить за каждым словом, главное — не запутаться».

— Кому информацию подготовили? — спросил Мирех.

«О, черт, — догадался Эдвард, — он же меня за агента принимает. Считает, что я вез подготовленную информацию своему хозяину. А что? Может, рискнуть? Хотя, стоп, Эдвард, им же ничего не стоит почерк исследовать, и станет ясно, что писал не я».