– Давно я?.. – Довесок не смог заставить себя договорить фразу.

– Больше суток. Меньше двух. Когда ты почему-то не вернулся в гостиницу, мы с Тауни забеспокоились и начали розыски. В Новом Орлеане любят сплетничать, к тому же ты единственная антропоморфная собака в городе, так что причину твоего исчезновения оказалось нетрудно установить. И то, что нам удалось выяснить, что тебя отослали на плантации сахарного тростника, отнюдь не сузило область поиска: они ведь в этих краях занимают сотни квадратных миль. К счастью, Тауни было известно, где собираются «синие воротнички», которые должны были знать, куда именно попал зомби с собачьей головой. Так и получилось.

– Я… понятно. – Сосредоточив наконец свои мысли на практических вопросах, Довесок сказал: – Мадам-мэр Трежоли, как ты и предполагал, совершенно не намерена покупать у нас черную бумагу. А что остальные фраера?

– Беседа с Пиратом Лафиттом прошла замечательно. Тауни подсекала и тащила его как форель на крючке. Разговор с мастером Боунсом удался значительно хуже. Однако Лафитта мы уговорили на сумму, которая может разорить его и обогатить нас троих. Сейчас Тауни сопровождает его в банк: нужно позаботиться о том, чтобы он не опомнился в последний момент. Тауни совершенно вскружила ему голову, и он в ее присутствии не способен мыслить разумно.

– Судя по тону, ты относишься к девушке уже не столь неодобрительно, как прежде.

Скривив легкую гримасу, как всегда, когда его вынуждали признаться в допущенной ошибке, Даргер сказал:

– Оказалось, что Тауни изрядно выросла. И оказалась замечательным дополнением к команде.

– Это хорошо, – заметил Довесок. Лишь сейчас он наконец заметил, что в фургоне около кучи мешков неподвижно сидят два зомби. – Что у тебя в телеге?

– Соль. И немало.

В последнем кормовом навесе Довесок пинком повалил корыто, вылив наземь пойло. Потом зомби Даргера по его команде поставили корыто на место и наполнили его солью. Тем временем Даргер взял банку с краской и начертил на стене грубый план Нового Орлеана. Стрелками он указал публичный дом мадам-мэра Трежоли, припортовую контору Жан-Нажина Лафитта и клуб, где каждый вечер проводил досуг мастер Боунс. Затем он написал возле каждой стрелки крупными буквами: «ТОТ, КТО ДОСТАВИЛ ВАС СЮДА», «ТА, КТО ЗАСАДИЛА ВАС СЮДА», «ТОТ, КТО ДЕРЖИТ ВАС ЗДЕСЬ». И поверх всего он проставил сегодняшнюю дату.

– Ну вот и все, – сказал Даргер, покончив с рисованием, и повернулся к зомби: – Вам велели повиноваться мне.

– Да-с-с, – равнодушно отозвался мужчина.

– Мы дол-жны, – добавила женщина, – по-вино-вать-сся.

– Вот вам по ложке для еды. Держите. Когда зомби-работники вернутся в загон, вы должны положить каждому в рот по ложке соли. Соли. Вот она, в корыте. Зачерпывайте оттуда по ложке соли. Приказывайте каждому открыть рот. Высыпайте туда соль из ложки. Приказывайте проглотить. Вы сможете это сделать?

– Да-с-с.

– Соль. Про-глот-ить.

– Когда накормите всех, – добавил Довесок, – не забудьте сами съесть по ложке соли – ты и ты.

– Съес-сть. Соль.

– Да-с-с.

Вскоре зомби придут на кормление, и вместо похлебки в их ртах окажется соль. Сознание каждого из них чудесным образом прояснится. В каждом из кормовых навесов они прочтут то, что написал Даргер. Те, кто провел здесь годы и даже десятилетия сверх приговора, естественно, придут в ярость. После чего следует ожидать, что они сообща предпримут определенные действия.

– Солнце садится, – сказал Даргер. Издалека уже доносились шаги возвращавшихся с полей зомби. – У нас ровно столько времени, чтобы добраться домой и получить выкуп от Пирата Лафитта до начала мятежа.

Но, вернувшись в «Мезон фема», они обнаружили, что в номере темно и Тауни Петтикоутс нигде нет. Равно как и Пирата Лафитта.

Коробки с черной бумагой, служившие главным реквизитом в их затее, не были вновь сложены у двери спальни Тауни. Поспешно засветив масляную лампу, Даргер распахнул дверь. Поверх тщательно заправленной постели, точно посередине, лежала записка. Он схватил ее и прочел вслух:

«Дорогие Мальчики!

Я знаю что вы не верите в любофь с перьвого взгляда потомушо вы оба Синики. Но мы с Жан-Нажином сродственные души и сутьбою передназначены друх для друха. Я обяснила ему что такому красавцу как он негоже мараться Торговлей, темболе что у него полно кораблей и причалов и он согласился.

Такшо он будет Пиратом на самом деле а не только по прозванию а я буду его Пиратской Королевой. Простите что я испортила вам разводку с Черными Деньгами но девушке нельзя начинать новую жизнь с обмана свово Муженька потому как так низзя.

Желаю щастья

Тауни Петтикоутс

P. S. Вы парни оба сильно прикольные».

– Скажи-ка, – произнес Даргер после продолжительной паузы, – Тауни спала с тобой?

Довесок, похоже, растерялся. Потом приложил лапу к груди и очень искренне, хоть и не глядя Даргеру в глаза, сказал:

– Нет, слово даю. Ты же не хочешь сказать, что она?..

– Нет. Конечно, нет.

Еще одна неловкая продолжительная пауза.

– Ну, – снова нарушил молчание Даргер, – как я и предсказывал, мы за свои труды не получили ни шиша.

– Ты забыл о серебряных слитках, – возразил Довесок.

– Не стоит даже нагибаться…

Но Довесок уже рухнул на четвереньки и запустил лапы в темноту под кроватью Тауни. Оттуда он вытащил три сумки и извлек из них три слитка.

– Это наверняка…

Выхватив карманный нож, Довесок сделал на каждом глубокие царапины. Первый брусок оказался из посеребренного свинца. Зато остальные два – из чистого серебра. Даргер громко, с облегчением выдохнул.

– Тост! – воскликнул Довесок, поднимаясь на ноги. – За женщин, да благословит их Бог! Верных, постоянных и безупречно честных! Средоточие всех возможных достоинств!

Издали донесся звук разбитого стекла.

– За это надо выпить, – согласился Даргер. – Но лишь по капельке, а потом нужно сматываться, и побыстрее. Потому что если мы задержимся, то, подозреваю, можем попасть в большие неприятности.

Вы не хозяин.

Нет, я полицейский.

В таком случае мне нечего вам сказать.

Давайте начнем сначала. Вот мой значок. Он удостоверяет, что я агент правопорядка. Помимо этого, он отменяет все предыдущие приказы, коды безопасности, пароли, шифрование, программы самоуничтожения и так далее и тому подобное. Теперь ты признаешь мое право?

Да.

Отлично. Поскольку ты вынуждаешь меня прибегнуть к формальной процедуре, я буду действовать строго по уставу. Ты – дом 1241 по Гленвуд-авеню?