– О, Санниэре! – воскликнула девойка изумленно. – А ты почему вернулся? Я думала…

Родители с сыном переглянулись и выжидательно уставились на мельникову дочку. Та даже поперхнулась от всеобщего внимания.

– … я думала, ты войско на столицу повел! – все же закончила она.

Санниэре внутренне усмехнулся. И этот вариант уже предлагали – от лица прекрасной принцессочки Эль Швадесенс! И вроде расы разные, а стремления одинаково меркантильные! Вот почему так, а, Творче? Э, его, может, и нет вовсе, так что ждать ответа смысла нет…

– Вот что значит любовь! – умилился Гончар. – Как высоко сыночка нашего вознесла! Сама Ялинька на этакое замахнуться не посмела! Войско вести – это ж на место императора встать, так получается?

Знобинька засмущалась и даже легонько шлепнула Колу по руке – мол, что такое наговариваешь на скромную девойку. Рука гончара тотчас накрыла девичью ладошку. Н-да. А Ялинька вроде как ничего не заметила. Дела… Вроде тихая деревня – а какие страсти клубятся, Ожерелью Океании впору!

Санниэре посмотрел на ласковую пару и вынужден был признать, что они стоят друг друга. Ироничный неунывающий Кола Гончар, мастер по белым глинам. Ага, и еще способный ломать прямые приказы эльфийских брюликов – что соответствовало немалому рангу мастера духовных практик Тибета. И задорная ослепительная Знобинька, певунья, танцовщица… и тоже вся в тайнах. И еще между ними появилась какая-то… общность судьбы, что ли. Что-то, густо замешенное на огромном уважении и взаимном восхищении. Что-то, с чем вынуждена считаться даже Ялинька. Дела…

А Знобинька выглядела под стать отцу; такая же бледная, слабая. Ее саму бы отпаивать травяными отварами. Тоже эльфы недолечили? Уроды… о, а вот она как раз эльфийской крови! Попробовать, как с Асиа? Ага, и потом самому хвататься за ребра?

В фургон заглянул мельников сын.

– Эре! – жалобно сказал он. – Там снова кони! И эти… горелые!

– Бурачок! – недоуменно спросил Кола Гончар. – Кто у нас мастер войны?

– Ну, Знобинька, – неохотно отозвался здоровяк. – И что, она побежит коней распрягать? Лучше б мне дозорных поменяла. Эре концовских прогнал и сказал других подобрать. Я с твоими сыновьями в дозор пойду! Надежней их не найти никого!

– Бурак! – возмутилась Знобинка. – Я вас сама по сменам разделила! Мигом в дозор!

– Я-то мигом, а меня потом Эре убьет! – упрямо сказал Бурак и покраснел в полном соответствии с именем. – Концовские – ишаки безмозглые! Они властью побахвалятся, а мне отвечать!

– Чего ты трусишь? Ты сам кого хочешь убьешь! У тебя арбалет, у тебя палаш… у тебя кулаки вон какие! Ну что тебе может сделать Эре?!

– А сама посмотри, что! – угрюмо предложил Бурак. – Горелые – они тут недалеко валяются.

Как ни странно, Знобинька возжелала посмотреть. Деревенский обоз, приноравливаясь к неспешному движению коровьего стада, снова встал, так что можно было не спешить.

Юная мастер-воин без всякой брезгливости осмотрела хорошо прожаренные тела, пересчитала оружие… и сердито топнула ногой.

– Я так и знала, что ты на мое место полезешь! – возмутилась она. – Чего тебе при войске не сиделось, не торчалось?! Уматывай отсюда!

Бурак одобрительно кивнул. Ну да, он тоже считал, что лучше б Эре уматывал. Чтоб у его сестренки заветное место не отбирал! И чтоб над его душой не маячил неявной угрозой…

– Конечно, ты легиньх! – всхлипнула Знобинька и утерла злые слезы. – Приехал, раскомандовался! Не пущу на мое место! Ты кто такой вообще? Эре, вот кто ты такой?!

Знобинька осеклась и растерянно оглянулась на брата. Тот пожал плечами. Он тоже не понимал, кто такой этот Санниэре. Приехал, командует – значит, право имеет. Но вот – какое именно право?

Санниэре запрыгнул на коня. Озабоченно потер занывшие виски.

– Бурак! – негромко окликнул он. – Запоминай дорогу. Сейчас с тракта сойдете, там, где менгир. И вдоль речки вон к тому месту, где горы как бы зубчиком. Там древнее селение ахархо было, вам туда. Хорошее место, вам понравится. Так. Вот еще что: всех легиньхов в охранение! И чтоб у каждого был арбалет напряжен! Знаете, кого опасаться в первую очередь?

– Разбойников! – кивнул Бурак.

– Солдат Хиста, дубина. У них продовольствие заканчивается. А у вас семенное зерно в повозках. Отправят полукрыло в деревню – и останетесь голыми на дороге! Хист за всеми уследить не сможет! Всё, бдите. И чтоб к вечеру на месте были! Там еще прясло ставить придется – и укрытия для стражи!

Потом он перегнулся с седла и подал руку Знобиньке.

– Аллия! – проникновенно сказал он. – А не желаешь ли первой осмотреть свою новую родину?

– Эре, ты дурак? Я – Знобинька!

– Э, нет! – убежденно сказал он. – Тебя разве с кем спутаешь? Ты мне в каждой жизни попадаешься – и не по одному экземпляру! Поехали, не ломайся!

И девойка сама не поняла, как оказалась на коне.

Место для деревни оказалось тихим и уютным. Кусочек степи прорвался меж близких скал в небольшую уединенную долинку и вкупе со светлой речкой создал прелестное местечко для проживания, закрытое от посторонних глаз и достаточно просторное. В дальнем конце долинки виднелись рощицы, очень похожие на одичавшие сады. За ними начинался лес, взбирающийся на склоны.

Знобинька медленно брела по новому месту их обитания и с любопытством оглядывалась. Здесь точно когда-то жили люди. Не могли же выровненные участки появиться сами собой. И под ногами все еще угадывалась мощеная каменными плитами дорога.

– Это похоже… – неуверенно сказала она.

– На яйлу, – кивнул Санниэре. – Маленький уединенный мирок, куда нет ходу чужим. Ахархо так и любили жить. Они специально искали подходящие места. Вот это – одно из самых подходящих.

– Плотина, – отметила Знобинька, истинная дочь мельника. – Здесь была плотина. И сады…

– Здесь и дома были, – сообщил Санниэре. – Может, и до сих пор есть? Сейчас гляну.

Он деловито прорвался через заросли ежевики к скале. Поискал – и принялся разбирать каменную кладку. Вскоре открылся темный проем. Знобинька осторожно заглянула внутрь.

– Пещеры? Ахархо жили в пещерах?

– Дома, – поправил Санниэре. – Это – дома.

Он прошелся по помещению. Нашел и расчистил заложенные окна. И стало светло.

– Здесь во всех склонах вот такие дома, – пояснил он. – Они еще и проходами между собой соединяются. Тут камень мягкий, легко рубить.

– Камень! – поежилась девойка. – Холодно…

– Ахархо нравилось, – пожал плечами Санниэре. – Привычка. Вам придется тоже привыкнуть. Дома не скоро еще построите. А камень закрывали соломенными коврами. Между прочим, очень красиво выглядело. И достаточно тепло. И в каждом доме очаг есть.