Я скакала на нем и вжималась в него что было сил, желая бытьпронзенной насквозь. Я удерживала его обеими руками, хотя он не пыталсявырваться. Мои груди дрожали в такт движению наших тел, соски были все так жетверды и чувствительны. Каждый раз, опускаясь, я слышала шлепки кожи о кожу вритм нашему неровному дыханию.

Я тонула в Сете, в его испарине и в его объятиях. Я самаистекала, растворяясь в нем. Мое тело страдало, не в состоянии удовлетворитьсядо конца, и я двигалась еще безудержней. Я точно знала, что делать, чтобыдовести себя до оргазма, и даже не пыталась сдержать накатывающие волныпульсирующего блаженства, терзающие тело. Между нами то и дело раздавалосьпотрескивание проносящихся сгустков энергии — не обычное впитывание,происходящее с жертвой, но взаимное перетекание, как происходит между инкубом исуккубом, двумя существами, чьи тела пытаются собрать энергию жизни.

Я жаждала поглотить Сета, взять его сколько смогу. У меня небыло другой цели. Время текло. Мое тело жадно и часто впитывало наслаждение. Яснова и снова произносила его имя, иногда шепотом, иногда выкрикивая, пока,наконец полностью исчерпав себя, уже не могла двигаться. Я остановилась, почтирухнув на него.

Задыхаясь, я хватала ртом воздух. Он все еще был во мне, всееще наготове, но я протерлась чуть ли не до ссадин. Болело пересохшее горло.Испарина окутывала меня непроницаемой пленкой, и я нависала над ним, дрожащая ибезрассудная, словно зверь, только что утоливший голод и потерявший интерес ктому, кто лежит внизу.

Он пристально смотрел на меня, поглаживая заботливой рукоймою влажную щеку. Затем, словно по какому-то сигналу, он перевернул меня наспину, чтобы завершить самому. Схватив меня за лодыжки и забросив мои ноги себена плечи, он встал на колени и снова вошел в меня. Я тихо заскулила. Сейчас ябыла бесформенной массой, способной только лежать и позволять ему делать все,что угодно. Мои руки, распростертые над головой, терлись о черное изголовьекровати, и я, закрыв глаза, просто отдалась ощущению берущего меня Сета. Я былаисчерпана и слаба, но чувствовала себя изумительно. Я открыла глаза и смотрела,как тяжело он трудится над моим телом, отдаваясь собственному удовольствию.Ради меня он так долго сдерживался, ожидая, когда я утолю похоть. Теперьалчущим был он и терзал меня, как пожелается. Наконец он застонал, закрыл глазаи застыл, глубоко войдя в меня. Кончив, он освободился от меня и лег рядом.

Так мы лежали несколько мгновений, а потом он резко прижалменя к себе, спиной к груди. Мы тяжело и судорожно дышали, пока понемногууспокаивались наши сердца. Я прижалась щекой к его руке. Я по-прежнему всясодрогалась от соития с Сетом, от ощущения Сета во мне и от того, как он растерзалмое тело этим опустошающим экстазом.

А затем, когда он крепко обнял меня одной рукой, а другойнежно перебирал мои волосы, я кое-что заметила. У него был неправильный запах.

Это вовсе не значило, что пахнул он плохо. Нет. Он просто непахнул как Сет. Пот был не таким. Не было мимолетного аромата яблок, кожи имускуса, уникального запаха Сета. Он пахнул как Бастьен. Он и есть Бастьен,сурово напомнила я себе, и тут иллюзия рухнула, чары рассеялись. Я была не сСетом, и неважно, сколь превосходен образ. Я была со своим приятелем инкубом.

— Изменись обратно, — прошептала я.

— Что?

— Вернись в себя.

Он не спросил зачем, и через мгновение я покоилась в рукахБастьена. Это был не Сет, осознавала я с тусклым и жутким опустошением. Большемы не сказали друг другу ни слова, так и пролежав остаток ночи. Заснуть я несмогла. Лежала, вглядываясь в тени.

— Могу я сейчас выставить постеры Лорелеи Бильян? Илиждать, пока закончим с Е.Дж. Путнэмом?

Я оторвалась от лежащих на столе накладных. Я в пятый разперечитывала одну и ту же колонку чисел, не в состоянии уразуметь ни одного изних, и вопрос Тамми разобрала немногим успешней.

Я потерла глаза:

— Зачем… нам ждать?

Она пожала плечами:

— Не знаю. Просто как-то невежливо рекламировать одногоавтора, пока другой подписывает книжки.

Я медленно шевелила мозгами, наверное потому, что лишь пятьпроцентов моего сознания находилось здесь, в книжном магазине. Остаток силилсяпродраться сквозь сплошное несчастье, которым представлялась моя жизнь.

— Хм… нет, это не имеет значения. Повесь их обоих.Между ними всего неделя, а нам нужно, чтобы Бильян тоже получила свою долюпублики. Кроме того, я сомневаюсь, чтобы авторы переживали из-за подобногосоперничества. Они вполне сдержанны.

Тамми провела рукой по коротким рыжим волосам:

— Не знаю. Оба знамениты и артистичны. Так себесочетание. Неуравновешенны и все такое прочее. Не все же авторы такие, как Сет.Правда, могу поспорить, если он разозлится по-настоящему, мало никому непокажется.

— Что-нибудь еще? — спросила я, намекая ейудалиться. — Все-таки вывеси все постеры, ладно?

Она испуганно на меня посмотрела и вышла из кабинета. Кактолько закрылась дверь, я уронила голову на стол и застонала. Тамми со своимблаженным инфантильным простодушием понятия не имела, что попала в самую точку.Я тоже считала, что Сет способен прийти в ярость, если на то будет достаточнаяпричина.

К примеру, его обманет подружка.

Конечно, Бастьен был прав, говоря, что у нас с Сетом весьмаширокое представление об «обманах», но я понимала, что можно и чего нельзя.Здесь не было никаких нюансов. Никаких вариаций. Я все протрахала, какпоследняя сука.

И я это знала и тогда, пребывая в нечестивом слиянии сБастьеном. Проведя бессонную ночь, я ушла от него на рассвете и, все ещечувствуя боль во всем теле, вернулась на такси к себе в Куин-Энн. Я не хотела сним разговаривать. Он спал так крепко, что не услышал, как я ухожу. Никакойвины за собой он не чувствовал.

А я? Чаша моей вины переполнилась. Мало того, в этойкутерьме я никак не могла принять решение: рассказывать или не рассказывать?Вот что на самом деле занимало меня весь день на работе. Прошлое позади; я могутолько сожалеть о случившемся. Теперь я сосредоточилась на том, как поступить вбудущем.

К счастью, сегодня Сет работал дома, что слегка облегчалодело. Конечно, мы с ним договорились встретиться сегодня вечером, но до этого уменя было время что-нибудь придумать. Хоть что-нибудь. Однако я нисколько неприблизилась к ответу, когда, закончив смену, отправилась домой.

Совершенно несчастная, я, взяв ручку и бумагу, села закухонный стол. Обри прыгнула на стол, улеглась на листок и уставилась на меня.Я отодвинула ее и составила такой список:

НЕ РАССКАЗЫВАТЬ СЕТУ

За: сохраняется статус кво, он не расстроится.

Против: гложущая меня вина, полный крах честности междунами.