Уже вошедшая в комнату женщина молча поклонилась и протянула мне несколько свертков, должно быть тех самых карт катакомб Эдо. Когда я забрал их, она так же молча поклонилась и вышла из комнаты.

— Могу я поинтересоваться, что ты делал в ванной столько времени? — Марико села на стул и сложила руки на коленях.

— Нет, — ответил я, устраиваясь на кровати и разворачивая первый свиток. Так, посмотрим, с чем мне предстоит иметь дело в скором времени.

Глава 4

— Изаму-сама решил ответить согласием на просьбу старого друга, — я оторвал взгляд от разложенной передо мной карты катакомб Эдо и взглянул на Михо, который стоял передо мной, сложив руки на груди. Ну кто бы сомневался? Даже странно, что они так долго тянули, целых пять дней думали, или, скорее всего, просто время тянули, чтобы создать интригу, напряженность, и, как следствие, определенные преференции получить. Я слышал, как он зашел, чеканя каждый шаг, чтобы я еще до того момента, как он заговорит, обратил на него свое внимание. Как бы Михо этого не хотел, но отвлекаться на подобного рода хотелки я не собирался, до последнего изучая один фрагмент карты, который мне не давал покоя уже несколько дней. Что-то в этом ответвлении было неправильно, но понять, что именно, мне удалось только несколько часов назад. Сам этот небольшой проход вел из основного помещения, где мне предстояло играть наживку для злобной паучихи, и заканчивался довольно обширной залой, без каких-либо входов и выходов. Этот зал присутствовал только на одной из карт, самой ветхой из тех, что мне принесли, и, скорее всего, она была доставлена мне по ошибке. Просто девушка, которой приказали это сделать, сгребла все в одну кучу и притащила сюда, даже не удосужившись посмотреть, а правильные ли карты она приперла? За это говорило наличие в пачке схем канализации Токио и Киото. Но все же большинство карт были как раз по моему вопросу, и они были практически одинаковы, за исключением этой. Именно за это несоответствие как раз и зацепился мозг, словно хватаясь за спасительную соломинку в предстоящей схватке. На более новых планах катакомб никакого прохода и залы не было. То ли проход завалило со временем, то ли его специально не наносили, чтобы никто, типа наемного Оши не совал свой нос, куда не следует. — Ты выходишь завтра утром. Один, чтобы не вспугнуть тварь.

Я кивнул и снова уткнулся в карту. Соблюдать все эти церемонии я устал до зубовного скрежета, да теперь в этом не было особой необходимости, потому что я очень сильно сомневался, что выйду из катакомб живым, если все же Дзёре-гуно клюнет на Оши и решит им пообедать, ну, или поужинать, смотря как сильно она любит переваривать будущую еду впрыснутым в нутро паучьим ядом. А еще, очень сомнительно, что прямо перед самым выходом, Михо придет в голову наказать меня за дерзость. Все-таки я должен буду побегать и, в идеале, ранить тварь, чтобы воины Якимото смогли ее добить. Михо продолжал нависать надо мной, словно ждал хоть какой-нибудь реакции на свое заявление. Наконец, не выдержав этого незримого давления, я снова поднял голову и посмотрел на него снизу-вверх, после чего задал вопрос.

— Вход в катакомбы от замка? — на карте недалеко от того места, где мы сейчас находились, буквально в паре кварталов, находился один из многочисленных входов в катакомбы. Вообще-то их было настолько много, что становилось понятно, почему паучиха с такой легкостью уходила от бойцов Якимото, она просто ныряла в очередной вход, он же выход, и вот по улице уже идет молодая хорошенькая девушка, приковывающая взгляды мужчин, потому что другими Дзёри-гуно бывают редко. Почему было не завалить большую часть этих проходов и элементарно не устроить засаду, не давая ей выбраться наружу или, в идеале, свалить в том направлении, которое было необходимо загонщиком, была для меня тайной века.

— Как хочешь, — ровно ответил Михо. — Но я бы посоветовал вход у старых развалин, оттуда гораздо ближе до тайника с сапфирами, где тварь устроила себе логово.

Развалины Эдо — это еще одна демонстрация того, что гены все-таки не вода, и что странности обычно переносятся в поколениях, например, такие, как страсть к средневековым замкам. Вот только то, что сейчас действительно является развалинами, было когда-то реальным замком, разрушенным землетрясением еще пару столетий назад. Не удивлюсь, что сапфиры когда-то хранились в специальной комнате в этом замке, а потом ушли под землю вместе со своим микроклиматом, который они совершенно не горели желанием покидать. Может, в этом была причина огромного количества лазеек и воздуховодов, может быть в другом, не об этом стоит сейчас думать.

— Развалины, так развалины, мне все равно, — я пожал плечами. — Как я туда попаду?

— До периметра тебя довезут на машине, а дальше пойдешь пешком.

— Я могу взять мечи? — спросил я довольно равнодушно.

— Да, в этом же вся суть этой откровенной авантюры, — Михо поджал губы. Видимо, он не верил в благополучный исход этой операции. Более того, она ему не то, чтобы нравилась. — И накладывать печать ограничения магии на тебя тоже никто не будет, — вот тут-то я не выдержал и расхохотался прямо ему в лицо.

— А что, такие шаги всерьез рассматривались? И какой тогда смысл от Оши, если кто-то перекроет путь химитсу навстречу приключениям? Ведь дело не во мне, и не в мечах, а в нем, не так ли? Именно химитсу паучиха должна почувствовать и атаковать, несмотря на наличие мечей и незаблокированной способности использовать дар. — А знаете, Михо-сан, я ведь почти поверил в то, что вы, по какой-то причине, относитесь к нам чуть лучше, чем к дерьму в уборной. Вам бы в театре кабуки играть, в самом деле.

Я резко от него отвернулся и, отложив старую карту с загадочной залой, взял в руки современный ее аналог и уставился на план подземного города. Вообще создавалось ощущение, что эти катакомбы и есть старый, древний город, которого какое-то особо сильное землетрясение сбросило под землю. Этот город вовсе не повторял тот, что был наверху. И именно это несоответствие и наталкивало меня на мысль о том, что город на самом деле другой. И тут мой взгляд зацепился за один из входов, или выходов, до сих пор не разобрался как более правильно, наверное, если отсюда-туда, то это вход, а вот наоборот — это уже выход. Но