– Это ты о чем? – подозрительно уставился на меня Крест.

– Ну сам подумай – в первый раз ты напал на нас с Иголкой и один твой приятель, кажется, до сих пор не оправился. – Я кивнул на Сиплого, который успел убрести к обочине и тупо уставился в кусты.

– Я тебе за Сиплого…

– Ты уже хотел за него отомстить, – оборвал я его. – И, я вижу, второй твой приятель стал настоящим красавцем.

Беспалый зло зарычал, но ничего не ответил. Смотреть на него, честно говоря, было жутковато – видимо, когда Андрэ метнул в волков костер, большая часть досталась именно Беспалому. Теперь его голову покрывали жуткого вида ожоги, правого уха и правого глаза не было вовсе.

– А теперь подумай, – вкрадчиво продолжил я. – Ты решил напасть в третий раз. Чья очередь получать все шишки?

– Ерунду говоришь! Это просто совпадение!

– Ну тогда тебе нечего бояться! Нападай или пропусти нас – я тороплюсь.

К сожалению, Крест оказался не так глуп или просто слишком разозлился, но мой расчет не оправдался. Вместо того чтобы отступить, он бросился на Иголку, намереваясь вцепиться в шею. Только теперь был ясный день, а Иголка была не пугливой крестьянской лошадкой, а боевой лошадью, которой доводилось сражаться и против специально обученных собак. Сделав «свечку», она чуть не размозжила волку голову, Крест едва успел отскочить в сторону. Нас с Бурым вышвырнуло из седла. Пес с трудом поднялся, угрожающе оскалился и шагнул навстречу Беспалому.

– Уйди с дороги, старик! – рявкнул изуродованный волк. – Мне нужен этот комок шерсти. Тебя мы не тронем.

– Это мой сюзерен, щенок! – Бурый попытался зарычать, но только закашлялся. – Уходи сам и останешься жив…

– Ой, напугал! Да у тебя клыков даже нет! – зло рассмеялся Беспалый. – Ты меня зализать до смерти собрался?

Бурый молча бросился на противника, в следующий момент, вцепившись друг другу в шеи, они покатились по земле. Я обернулся: Иголка пока вполне успешно отгоняла Креста ударами копыт. Сиплый улегся в дорожную грязь и равнодушно наблюдал за схваткой. Бурый жалобно завизжал, отпустив шею врага, попытался освободиться от захвата Беспалого, но тот только крепче сжимал челюсти. Я прыгнул ему на загривок, впился зубами в оставшееся ухо и стал рвать когтями толстую шкуру, волк зарычал и упал на спину, пытаясь придавить меня своей тушей. Ему это почти удалось, но тут откуда-то сверху на нас обрушился воинственно кукарекающий петух. Волк завизжал, ударом лапы отбросил Транквилла, перевернулся, сбрасывая меня… Удар о землю был так силен, что чуть не вышиб из меня дух. Я с трудом поднялся, приготовившись встретить смерть стоя, как подобает потомку рода фон Котт… Беспалый почему-то не нападал, продолжая визжать и кататься по дороге. Я встряхнулся, перед глазами немного прояснилось. Кажется, поле боя осталось за нами. Крест неподвижно лежал у ног Иголки, голова его была так смята, что сразу стало ясно – мертв. Сиплый брел куда-то в сторону от столицы посередине дороги. Беспалый перестал кататься и встал на подгибающиеся лапы. Теперь он был полностью слеп.

– Клюв у меня, конечно, поменьше, чем у ворона, зато таких шпор больше ни у кого нет, – проскрипел петух, выбираясь из кустарника, куда его закинуло ударом. – Вовремя я подоспел!

– Боюсь… боюсь, ты все-таки опоздал, – вздохнул я.

– Ничего себе! Я рисковал жизнью, и вот она – людская благодарность… – Петух проследил за моим взглядом и умолк.

Бурый неподвижно лежал в луже крови, еще продолжавшей вытекать из разорванного горла.

– Перестаньте уже переживать, – фыркнула Иголка. – Можно подумать, раньше вам солдат терять не доводилось!

– Да я не переживаю…

– Угу, то-то мне спину уже натерли, ерзая.

– Извини. Просто, понимаешь… он ведь на самом деле и не был солдатом. Просто пес, старый беззубый пес. И я повел его на смерть. Если бы мы не встретились, он так и жил бы себе в Думмкопфе…

– Он бы умер этой зимой, – жестко оборвала меня Иголка. – Именно потому, что он был старый пес без клыков. Подох бы от холода и голода. А так – он умер в бою, сражаясь. Не оскорбляйте его жалостью, капитан.

Я промолчал. Иголка все сказала правильно, но легче мне от этого не стало. Да и сама лошадь выглядела расстроенной. Даже Транквилл, не питавший особо теплых чувств к Бурому, ехал нахохлившись и молчал.

– Господин капитан, лес заканчивается, – подала голос Иголка. – Надели бы вы шляпу.

– Спасибо, Иголка. Ты помедленнее скачи – нам внимание привлекать незачем.

– Шутите? Карлик с петухом на лошади – да на нас никто и не посмотрит! Подумаешь – эка невидаль!

– Твоя ирония неуместна. Это – столица. Здесь привыкли ко всему. – Я, не отрываясь, смотрел на приближающиеся башни Куаферштадта. – На самом деле я мог бы уже снять маскировку. Пусий Первый видел меня, так что если ему доложат, что аудиенции просит говорящий кот, он догадается, о ком речь.

– Я бы не рекомендовал этого делать, – посоветовал Транквилл. – Король королем, но первым тебя увидят местные обыватели. В лучшем случае мы застрянем в толпе любопытных. Но гораздо больше вероятности, что нас побьют камнями – на всякий случай.

– Пожалуй, ты прав, – признал я наличие рационального зерна в словах петуха. – Похожу еще немного в этом маскарадном костюме. Давай, Иголка, скачи к главным воротам. Вроде бы у нас есть еще пара дней до Хеллоуина, но я не уверен…

Последним местом обетованным на нашем пути было совсем уж маленькое село. Там мы дали одно представление, запаслись едой и заодно узнали, какое число было в тот день. Тем не менее у меня были все основания подозревать, что селяне назвали мне число весьма и весьма приблизительно, поскольку следил за календарем сельский священник, от старости похожий на ожившие мощи какого-нибудь святого. А потом спросить было некого – дорога все время шла через лес, других путешественников мы не встретили, дни путались в моей голове от усталости и тревоги. Ну… сейчас мои сомнения разрешатся.

– Пять серебряных за лошадь и десять медяков за петуха, господин, – равнодушно скользнув по мне взглядом, назвал сумму пошлины стражник. – Имеете при себе какие-либо товары на продажу?

– Нет, я просто путешественник. Видите – даже сумки пустые.

– Тогда еще один серебряный в казну на развитие туризма.

– Держите. – Я, не пытаясь торговаться, протянул деньги. – А какое сегодня число?

– Тридцать первое октября…

Я чуть не взвыл от досады.

– Иголка, быстрее во дворец. Вдруг… – Я попытался придумать, что могло бы спасти меня, но ничего в голову не приходило, кроме совсем уж маловероятного. – Вдруг придворный маг сможет меня отправить во дворец Хилобока?