— Что, неприятности? — раздался голос оттуда, где рос огромный куст рододендрона. — Похоже, с вами попрощались не очень ласково.

Чарлз резко повернулся, едва не выпрыгнув из собственной шкуры, и дрожащим голосом произнес, пытаясь выкрутиться из дурацкого положения:

— Что? Кто… кто вы такой, сэр? Выйдите на свет, чтобы я мог вас увидеть!

— Я друг, заверяю вас, — произнес голос. Тень колыхнулась, и в ней появился мужчина среднего возраста и роста. — Я тот, кто думает, что мы можем оказаться друг другу полезными. Чувствую, у вас есть зуб на леди Росс. Может быть, нам с вами стоит немного поболтать, и вы объясните мне, откуда такая обида.

— С какой это стати? — спросил Чарлз, слегка успокоившись при виде безмятежного, доброжелательного лица незнакомца. Хотя незнакомец и не походил на джентльмена, говорил он как человек образованный, а не какой-нибудь головорез.

— Мне показалось, что вы не прочь поведать свои обиды сочувственному уху.

Уж конечно! Чарлз вовсе не собирался делиться жирненьким гусем, который был почти у него в кармане. Плам должна ему, и он получит свою награду.

— Я вас не знаю. Какого черта вы подкрадываетесь ко мне таким манером? Кто вы такой?

— Я вам уже сказал, — улыбнулся незнакомец. — Я друг.

— Мне вы не друг, — хмыкнув, отрезал Чарлз и поправил жилет.

— Разве не сказано, что враги моих врагов — мои друзья? Полагаю, у нас с вами общий интерес к семейству Росс. Насколько я могу судить, вас интересует леди Росс, а вот меня…

— Да? — отозвался Чарлз, почти не заинтересовавшись этим человеком. У него нет времени на праздные разговоры. Нужно вернуться домой и продумать свой следующий шаг.

— Меня — уничтожение всей этой семьи.

Чарлз резко вскинул голову, внимательно всмотрелся в таинственного незнакомца, думая, может ли тот быть ему полезным, и сделал изящный жест рукой.

— Вы меня странным образом заинтересовали. Прогуляемся?

— Давайте, — снова улыбнулся незнакомец. — Нам очень даже стоит прогуляться.

— Гарри, я вполне способна идти сама.

— Нет, не способна. Ты больше даже пальцем не пошевельнешь, пока благополучно не произведешь на свет младенца. Даже пальцем не пошевельнешь, понятно? Ни единым. А если ты попробуешь сделать хоть что-нибудь, я буду тебя безжалостно бить.

И Гарри понес ее по ступенькам крыльца в дом, Плам чмокнула его в ухо.

— Но некоторые упражнения дамам в моем положении даже полезны.

— Нет, — отрезал Гарри, пиная дверь ногой. Наконец лакей Бен ее открыл. — Никаких прогулок, никакой верховой езды, никакого катания в парке — ничего! Вообще не вставать на ноги. Любые упражнения исключены. Может быть, я позволю тебе лежать в шезлонге и читать, если ты поклянешься, что не будешь при этом переутомляться.

— Милорд, позвольте вам кое-что сказать?

— Даже супружеские упражнения? — прошептала Плам ему на ухо, не обращая внимания на лакея, пытавшегося привлечь внимание Гарри, и прихватила зубами мочку. — Скажем, такие, которые можно выполнять в уютных и безопасных условиях нашей постели?

— Это крайне важно, милорд!

Гарри остановился у подножия лестницы и, прищурившись, посмотрел на жену. Она потерлась носом об его нос.

— Вы и вправду верите, мадам, что мою волю, мою твердую, непреклонную, несгибаемую волю так легко поколебать?

— Да, — промурлыкала Плам.

— Ты меня так хорошо знаешь, — отозвался Гарри, поднимаясь по лестнице, и в глазах его заблестели чудесные лукавые огоньки.

— Милорд, я бы не стал вас беспокоить, не будь это совершенно неотложный вопрос!

Ни Плам, ни Гарри не обращали на лакея внимания.

— Папа!

Плам и Гарри разом подняли головы, услышав эти приветственные крики.

— Папа, ты ни за что не догадаешься! — воскликнула Индия, появившись на верху лестницы.

— …но вам, милорд, необходимо знать о случившемся происшествии.

— Расскажу я, это я столкнул его с лестницы, — заявил Диггер.

Следом за ним примчались остальные дети и окружили Гарри и Плам, причем все говорили одновременно.

— Я его тоже толкала, и я старшая.

— Ты просто леди, а я граф!

Бен сделал еще одну героическую попытку:

— Это случилось совсем недавно, милорд. Я находился в холле…

— Дети, — произнес Гарри, пытаясь громким голосом перекрыть гам.

— Мама, погладь Гарри!

— Папа, Энди его укусил, а я лягнула в ногу, и он убежал!

— …когда этот человек скатился по лестнице, а следом за ним — дети.

— Граф — это чепуха по сравнению с моим старшинством, — сообщила брату Индия. — Старшинство главнее.

— Говорите по одному, а не все разом! — потребовал Гарри, но никто не обратил на его слова внимания.

Плам хихикнула — даже в такой неразберихе ее переполняли любовь, счастье и надежда. Теперь Гарри знает о ней все самое худшее, и ему все равно.

— И еще он испортил наш сюрприз. Скажи ему, Энн.

— Милорд, видимо, с этим человеком случилась крупная неприятность — как позже сообщил мне лорд Марстон, это было делом рук детей.

— Погладь Гарри, мама!

— Да, он испортил наш сюрприз! И он мне не понравился.

— Мне он больше не понравился, чем тебе, Энн!

— Граф — это титул. А старшинство не титул, это просто так.

Гарри все равно ее любит! Как она могла быть такой дурой, почему не верила в силу его характера?

— Когда вы все говорите одновременно, я ничего не понимаю. Успокойтесь. О ком это вы толкуете? — спросил Гарри.

Плам поцеловала его. Он самое божественное создание на всей планете!

— Старшинство — это не просто так! Плам, скажите Диггеру, что старшинство главнее, чем титул!

Может быть, вообще самое божественное создание во всей Вселенной.

— Мама, погладь Гарри!

— Нет ничего главнее титула графа, разве только титул маркиза или герцога, правда, папа?

И он принадлежит ей, целиком и полностью. Они все принадлежат ей, все до единого, даже Бен, лакей, который так отчаянно пытается привлечь внимание Гарри. Она любит их всех — это ее семья.

— Возьми свои слова обратно! Мне он больше не понравился, чем тебе!

— Лорд Росс, вы должны меня выслушать. Я пытался выяснить, по какому делу этот человек явился в дом, но он сбежал быстрее, чем мне это удалось.

Все в ее мире так правильно. Гарри знает все и любит ее, и она его любит, и все любят всех, и разве жизнь не самая замечательная вещь на свете?