Тут главное было в чем? «В тот раз» было почти невозможно выделить ни суда, ни людей, хотя Евпаторийский десант призван был решить важные задачи. Прежде всего оттянуть от Севастополя значительные силы немцев для защиты удерживаемой Евпатории.

В самом городе противостоять десантникам могли разве что сотня солдат, находившихся в подчинении военного коменданта, и еще полсотни тех, кто подчинялся коменданту порта, – у этих в распоряжении были два рыболовных катера, пара трофейных орудий и столько же пулеметов. Ну, были еще артиллеристы береговой обороны – батарея и дивизион.

То есть захватить Евпаторию с моря было не так уж и трудно, а вот удержать… «В тот раз» против десанта Манштейн отправил несколько батальонов, а потом и целый полк был переброшен из Балаклавы.

Теперь же положение 11-й армии было куда как сложным – ни Балаклаву, ни даже Ялту немцы так и не заняли, а защитники Ак-Монайского перешейка продолжали удерживать Феодосию.

Разведывательный батальон 22-й немецкой дивизии, который «в тот раз» первым пришел на помощь «камарадам» в Евпатории, ныне не существовал, как и вся остальная дивизия. А тот самый 105-й пехотный полк 72-й дивизии вермахта, переброшенный из-под Балаклавы в иной реальности, понес такие потери, что не превосходил числом бойцов даже пару рот. Да и те угодили в плен при штурме Чоргуньских укреплений.

Тогда, в том 41-м, который помнил Октябрьский, планы были куда большими, чем атака на Евпаторию. Предполагалась высадка десантов одновременно и там, и в Алуште, и на Перекопе. Тогда это не удалось, но теперь Филипп был полон решимости осуществить операцию. Особенно это касалось Перекопа – туда направилась Дунайская флотилия с парой полков морской пехоты.

Если тамошний перешеек можно назвать горлышком бутылки, то морпехи должны были стать пробкой, которая заткнет его наглухо. Полтора десятка «ТБ-3» из Керчи перебросят к Перекопу почти полтысячи десантников в полном боевом.

Смогут ли эти храбрецы удержать позиции? Устоят ли? Если у них все получится как надо, то 11-я армия Манштейна окажется отрезанной от своих. Будет очень трудно организовать вторую оборону Перекопа – пушки по воздуху не переправишь, а крейсера не смогут подойти к берегу – мало того что мелко, так еще и лед.

Но вот если 44-я армия высадится через недельку в Феодосии, то ее части сумеют если не окружить воинство Манштейна, то блокировать в районе железной дороги или связать боем. И тогда 9-й корпус 51-й Отдельной армии перейдет в наступление с Ак-Моная, а составы с оружием и боеприпасами, ожидающими в Керчи, двинутся к Перекопу.

В этом случае можно будет надеяться, что 11-я армия будет рассечена и разбита и весной Крым будет освобожден.

Мечта? Мечтать не запретишь…

* * *

Катера типа «Морской охотник», три «Эльпидифора» и два эсминца ночью покинули Севастополь, чтобы на рассвете прибыть в Евпаторию. Шли без огней, соблюдая светомаскировку.

В три часа ночи корабли подошли к точке развертывания и по сигналу с флагмана – эсминца «Сообразительный» – устремились к пунктам высадки десанта.

«Элпидифоры» ошвартовались у Хлебной и Товарной пристаней, выгрузив пять легких артиллерийских тягачей «Комсомолец» с орудиями-«сорокапятками» и два танка «БТ-7». У Пассажирской пристани, напротив гостиницы «Крым», высаживали десант катера, а оба эсминца открыли с рейда огонь по позициям румынских батарей на мысе Карантинном и у складов конторы «Заготзерно».

Под таким прикрытием высадка прошла штатно и быстро. Да и захват города происходил в лучших традициях.

Немцев в Евпатории почти что не было, кроме больных и выздоравливавших. Службу в гарнизоне несли румыны из артиллерийского и кавалерийского полков да полицаи из крымских татар.

Сопротивление десантникам оказали лишь у здания поликлиники санатория «Ударник», где обосновалось гестапо. Гестаповцы прекрасно понимали, что их ждет, поэтому дрались до последнего.

Перебив охрану лагеря для военнопленных возле мясокомбината, морпехи освободили около пятисот бойцов и командиров Красной армии. Две сотни из них были в состоянии держать у руках оружие, и они составили отдельную роту.

Тем временем отряд милиционеров и пограничников во главе с капитаном Березкиным вышел к набережной Горького и занял управление городской полиции и жандармерии. Первым делом они опечатали сейфы с делами изменников – родина должна знать своих «героев».

Два танка «БТ-7» были приданы группе морских пехотинцев, высадившихся на Товарной пристани, что у Ильинской церкви. Войдя в город, экипажи танков, после короткого боя на площади Металлистов, расстреляли прожектора и корректировщиков, засевших на крыше гостиницы «Бо-Риваж». Отметившись таким образом, танкисты и морпехи двинулись к железнодорожному вокзалу.

К рассвету весь старый город был зачищен, в новом городе шла перестрелка на Театральной площади и на Советской улице, где немцы закрепились в дзотах.

И все же в окончательной победе никто не сомневался, что придавало сил.

Штаб десанта разместился в гостинице «Крым», и сразу сюда пошли евпаторийцы, прося выдать им оружие. Трофеев хватало, так что число тех, кто был готов удерживать плацдарм до подхода главных сил, утроилось. А тут еще из степи, со стороны Мамайских каменоломен, добрался большой партизанский отряд.

Горожане сразу узнавали двухметрового Якова Цыпкина, председателя горисполкома, высадившегося вместе с морпехами. И он узнавал людей, кричал женщинам: «Девочки, мы вам свежие газеты привезли!»

А женщины буквально висли на краснофлотцах, дети радостно орали и визжали: «Наши! Наши!»

Ровно в девять утра в евпаторийский порт подошли три военных транспорта, выгрузивших бронетехнику, артиллерию и основные силы 2-го полка морской пехоты.

Немецкая 77-я бомбардировочная эскадрилья, базировавшаяся в Саках, была послана на разгром русского десанта, но сразу же напоролась на огонь зениток с эсминцев и канонерок «Эльпидифор». Люфтваффе очень не любила воевать в такой нервной обстановке…

Лишь после полудня к Евпатории приблизился 70-й саперный батальон подполковника Хуберта Риттера фон Хайгля, но ни огнеметы, ни взрывчатка не помогли немцам – заняв Слободку, они попытались выйти на Красноармейскую, но там их встретил огонь «сорокапяток», простреливающих всю улицу.

В тот же день крейсер «Красный Кавказ» обстрелял аэродром в Саках, и весьма удачно – больше половины из двадцати бомберов превратились в лом.

Все события этого дня в своей совокупности являлись, по сути, началом освобождения Крыма от немецко-фашистских захватчиков. По крайней мере, западная группировка 11-й армии, и без того слабосильная, перестала существовать вовсе.

* * *

5 декабря, когда советские войска под Москвой перешли в контрнаступление, командующий Черноморским флотом выступил по радио. Его слышали в Керчи и Феодосии, в Евпатории и Ак-Мечети, в Красноперекопске, в Ялте, в Севастополе и Балаклаве, на всех кораблях флота.