Когда он вновь посмотрел на нее, глаза Энни были огромными от пережитых ощущений. Это доставило ему несравнимое удовольствие.

– Я хотел этого — не креветок, не омара. Не вина. — Он покрыл страстными поцелуями все ее лицо и услышал вздох наслаждения. Его зубы нежно покусывали мочку ее уха. — Вино может только ударить в голову. Но ты, Энни, ты ударяешь прямо в сердце.

Он вонзил язык внутрь ее рта, и маленькие острые стрелы пронзили ее тело. Она издала звук, который мог означать наслаждение или протест.

– Я больше не могу. — Бен легко провел руками по ее бокам, сжал бедра и притянул к себе. — Я хочу обладать тобой, Энни. Если нет — мое сердце не переживет этого.

Она стояла молча, широко раскрыв глаза. Она не могла пошевелиться. Не могла говорить.

– Наверное, нужны особые слова, да? — Он сжал ее лицо руками и поцеловал так осторожно и ласково, что казалось, это вообще не поцелуй. Нежный, как снежинка, сладкий, как единственная дождевая капля. Но эта сладость была ее погибелью. От прикосновения его губ она почувствовала, как кровь закипает, а пульс учащается.

Когда он поднял голову, она увидела, что его прищуренные глаза были одновременно умоляющими и озадаченными.

– Твоя очередь, Энни. Скажи мне, что тоже хочешь этого.

Слова согласия были готовы слететь с ее губ, но она словно приросла к земле. Энни не смогла пошевелиться, даже если бы попыталась. Конечно, у нее была, по крайней мере, дюжина веских причин, по которым ей следовало бы отвергнуть его предложение, но сейчас она не могла вспомнить ни одной.

Словно во сне, она обвила его шею руками, подставила губы для еще одного сладостного поцелуя и услышала свой охрипший голос:

– О, Бен. Я думала, ты никогда не решишься.

Какое-то мгновение единственными звуками было их прерывистое дыхание, шипение да потрескивание дров в камине. Он смотрел в ее глаза и видел то же горячее желание, которое сводило его с ума.

– Надеюсь, мне это не снится. — Он приник губами к ее рту и страстно поцеловал. Потом прошептал: — Если все же снится, не буди меня.

Он подхватил ее на руки и направился к лестнице. Поднявшись до половины, не смог больше ждать, мечтая снова ощутить ее вкус. И когда он прикоснулся к ее губам, то испытал потрясение, пронзившее каждую клеточку его тела.

Он не мог вспомнить, когда испытывал подобное желание. Вкушать. Прикасаться. Обладать.

Он устремился дальше по лестнице, молясь, чтобы ему хватило сил добраться до верха, прежде чем отдаться невероятной страсти, ослепляющей его. С огромным трудом Бен сдерживал себя. Потом он остановился, чтобы поцеловать ее еще раз. Ошибка, сразу понял он. Скорее бы добраться до спальни.

– Энни. — Прижимая ее к себе, он старался, чтобы поцелуй был нежным, как и предыдущие. Но это было невозможно. Желание гудело в нем, угрожая в любой момент вырваться наружу и разнести в клочья остатки самообладания. — Я не уверен, что мы сможем добраться до кровати.

– Ладно. Думаю, да. — Она попыталась засмеяться, но звук скорее напоминал сдавленный всхлип.

Его поцелуи уже не были нежными, как и руки, которые двигались по ее телу, взрывая снопы искр повсюду, где прикасались. Его неистовство пугало и возбуждало ее. Это уже был не тот обходительный, цивилизованный мужчина, который подавал ужин при свечах. Он был опасен, как пират, который меряется силами со штормом.

И каким штормом, тем, что выл и бушевал между ними, швыряя их в безумное неистовство, которого они никогда прежде не знали.

Рот Бена требовал, пожирал. Его руки метались по ней, властные, возбуждающие, заставляя дрожать от желания.

– Подожди. — Она уперлась рукой в его грудь. — Мне нужно перевести дыхание.

– Я не хочу ждать, Энни. — Он поднял ее руку к губам и поцеловал ладонь, потом запястье, потом выше, двигаясь к локтю. — Я не могу ждать.

– Я не могу… — В ее вздохе звучало отчаяние и наслаждение. Она слепо повернулась к коридору, в сторону своей спальни. — Мне нужно…

– Хорошо. — Чувствуя ее страх, Бен положил руку ей на плечо и пошел рядом с ней. Но уже через пару шагов он притянул женщину к себе и начал ласкать губами ее щеки, шею, губы, с наслаждением ощущая, как отзывается ее тело, — с таким же желанием, как и у него.

Она отступала, пока не уперлась в закрытую дверь своей комнаты. Но его руки по-прежнему обнимали ее, его губы по-прежнему были на ее губах.

Это был рот, созданный для наслаждения. Полные, сочные губы. И вкус — настолько сладостный, что он должен был все время возвращаться к нему, пробовать его снова и снова, и он никак не мог полностью насладиться ее вкусом.

Бен заставил себя снизить темп. Он увидел, как затуманились глаза Энни, когда он начал покусывать ее нижнюю губу, потом погрузил язык внутрь. Глаза ее, затрепетав, закрылись.

Он чувствовал, как она задерживает, потом освобождает дыхание, наполняя его рот своим вкусом. Сердце ее стучало так же сильно, как и его.

Он всегда контролировал себя, но сейчас, когда самоконтроль не срабатывал, он понял, что ему все равно. Единственным, что действительно имело значение, была эта женщина, это мгновение, эта всепоглощающая страсть, угрожающая поглотить их обоих.

– Кровать. — Не отрывая губ от ее рта, он нащупал позади нее ручку двери и повернул.

Когда дверь открылась, они оба чуть не упали в комнату. Только руки Бена удержали Энни на ногах. Потом притянули ее к нему, а его губы все наслаждались ее губами с жадностью, которая не уступала ее собственной.

От отчаяния мужчина вздохнул. Он хотел, чтобы она была обнаженной, отчаянно желая ощутить ее плоть. Подняв руки к пуговицам ее платья, он почувствовал, как она дрожит.

Дрожит? Это возбудило его, как ничто прежде не возбуждало. Хотя больше всего ему хотелось сорвать с нее одежду, он заставил себя подумать о ее желаниях, забыв на время о собственных.

С терпеливостью, которую от себя никогда не ожидал, он едва касался губами ее лица, покрывая нежными, тихими поцелуями ее лоб, щеки, кончик носа.

Она вздохнула. Долгий, продолжительный звук, который отозвался в его сердце.

Немного успокоившись, Бен начал расстегивать пуговицы ее платья. Сейчас он мог двигаться медленно и осознанно, не боясь порвать тонкую ткань. Он расстегивал их одну за другой не отрывая глаз от ее лица. Наконец, когда платье соскользнуло с ее плеч, он опустил свой взгляд.

Вид ее тела потряс его.

– Ты так прекрасна, Энни. Дух захватывает.

– Ты тоже, Бен. — Она помогла стянуть ему свитер через голову и отбросила в сторону, желая ощутить тепло его плоти. — Ты тоже прекрасен.

Он был действительно красив — твердое, мускулистое тело, отполированная солнцем кожа. Она гладила руками его волосатую грудь, плоский живот. Ей нравилось, как он подрагивал при ее прикосновениях. Ее руки лежали на его груди, и она ощущала, как их сердца бьются в унисон.