Теперь они уже не парили, отталкиваясь от стенок, а просто ползли, и успели преодолеть не менее двухсот метров, когда по проходу разнесся протяжный скрип, и Шон коротко шикнул «Замрите!». В этой секции перехода было холоднее, чем в отсеке со спящим, щели очередного люка оказались перед глазами Рока, и на светлом пластике сразу же проступило туманное пятно от его дыхания.

А потом, с еще одним жутким звуком, в пол снаружи впечаталось нечто громадное. Браслет Рока мигал, не переставая, но он уже успел вспомнить, куда они заползли, и застыл, вовсе не следуя приказу – потому что прямо над их прозрачным убежищем, поводя из стороны в сторону острым белым клювом, стоял «Сераф».

I.

Мириам проснулась от запаха кофе.

Она слышала его в третий раз в жизни, и узнала не сразу. Сначала, ей показалось, что пахнет блинчиками, со смутно знакомой горькой приправой, и мысль об этом разрушила ее сон. Во сне остался маленький Тони, пытающийся ей что-то сказать через прозрачную перегородку в огромной белой комнате. Девушка видела, как шевелятся его губы, и даже узнавала слова – но запах сбил ее, заставив вспомнить постоялый двор родителей. Горячее тесто, масло, и подгоревшее молоко…

Она открыла глаза.

Вкусный запах исходил от желтой фарфоровой кружки, уютно расположившейся в паре ладоней с тонкими пальцами, и блестящими черными ногтями. За руками располагалось нечто черное, кружевное, пушистое, будто рамкой обрамляющее бледное лицо с огромными, густо подведенными глазами.

– Монти? – Озадаченно спросила Мириам, и попыталась подняться. Это получилось не сразу – поверхность под ней была не твердой, как у нормальной кровати, а вогнутой, прогибающейся при каждом движении. Только ухватившись за пластиковую трубку на краю странного ложа, Мириам поняла, что это шезлонг – один из двух, стоящих на балконе отеля.

– Пей и просыпайся. – Ласково, но в то же время твердо сказал Монти. – Я не могу тратить на вас весь день.

Мириам взяла кружку, но не торопилась прикасаться к ней губами – та была горячей:

– А что случилось?

– Мари взорвала город.

– Что?! – Оттолкнувшись от прогибающейся рамы шезлонга, Мириам вскочила, отбросив тонкое пушистое одеяло. Плитка под ногами оказалась неожиданно холодной, как и положено ранним утром. Солнце уже виднелось за громадами шпилей на востоке, его лучи отражались в стеклах домов и стальных полосах на стенах, дробясь и увязая в тонких полосках тумана, окутывающих основания башен. Городская стена вдалеке казалась облаком, поддерживающим на себе пронзительно четкий горизонт – острое лезвие песка впивалось в туманное тело блеклого, почти ночного неба, покрытого бледными оспинами звезд. Мириам оглянулась, отыскивая следы взрыва, потом вопросительно глянула на Монти. Тот выпрямился – высоченный, тонкий, изящный – и терпеливо пояснил:

– Не буквально. Ее спектакль вчера – ты ведь смотрела его?

– Немного. – Мириам отпила кофе, чтобы скрыть смущение. Он оказался сладким, с сильным привкусом молока, и, кажется, вишни – вообще не похожим на тот, которым Ребекка угощала ее в Хоксе. – Мы посидели, а потом я вышла, потому что мне захотелось… нарисовать это.

– То есть тебе не понравилось? – Брови шута опустились. – Понимаю. Мы одели труппу в то, что нашлось, на площади было слишком шумно, и свет оказался хуже, чем я планировал. Но даже если бы Мари вышла на сцену в джутовом мешке, никто бы этого не заметил. Спектакль имел феноменальный успех, площадь ревела минут пятнадцать, а потом мы не могли пробиться к транспорту. Король приказал играть еще одно представление, сегодня же вечером, но на этот раз – у него, в Королевском шпиле.

– Это ее талант. Я знала, что так и будет – она мне показала. – Мириам подула на кофе. – А ее костюм – он действительно был не такой, как нужно. Как и одежда Моны.

– Они тоже так считают. Если бы вы еще могли объяснить, чего именно хотите… – Монти забавно всплеснул тонкими руками, отвернулся, и зашагал к выходу с балкона. – Сейчас мы едем на мою фабрику, и если Мари не найдет нужных слов, я одену вас всех так, как посчитаю нужным! Да, кстати, у тебя еще пять минут, чтобы принять душ, и пять на сборы!

– Почему? – Мириам поспешила за ним, стараясь не расплескать содержимое кружки.

– И ты еще спрашиваешь? – Едва зайдя в комнату, шут понизил голос до шепота, и повернулся к ней. – Собираешься присутствовать на спектакле у короля в таком виде?

– Нет, что ты… – Мириам глянула вниз, на свои босые ноги, и мятые белые брюки, в которых заснула. – Я надеялась, что ты нам поможешь.

– Вот именно вашей внешностью я и хочу заняться! – Отрезал шут. – Сейчас уже половина шестого утра, я приехал сюда десять минут назад, а вы до сих пор даже не все проснулись. Это невероятно! Как можно было, зная, что предстоит вам завтра, устроить подобное!

Он указал на Ланье, мирно спящего на диване, ближе к входной двери. Прозрачные столики рядом с ним были раздвинуты, на одном исходил паром огромный кофейник.

– Это Нильс. – Мириам задумчиво отпила из кружки. – Его внешностью ты тоже займешься?

– Не в этой жизни. – Процедил шут. – Почему я шепчу, по-твоему?

– Из-за нее? – Предположила Мириам, указав на Суонк, выглядывающую из боковой двери. Та провела рукой по светлым волосам, торчащим в стороны, надвинула на плечи одеяло с лиственным узором, и спросила хрипло:

– А кто меня раздел?

Шут возмущенно поднял брови. Суонк обвела номер сонным взглядом, и остановила его на спящем Ланье:

– О, братишка.

– Что? – Удивилась Мириам.

– Ты забыла, что ли? Мы братались. Или мне приснилось? – Она снова провела рукой по растрепанной шевелюре, и вздрогнула, когда дверь ванной рядом с ней распахнулась. Оттуда появилась Би – бледная, в черной майке и брюках – и бросила ей полотенце:

– Мыться. У тебя пять минут.

– Отлично. – Обреченно прошептала Суонк, набрасывая полотенце на плечи. – Еще солнце не встало, а уже мокнуть.

– Может пусть поспит? – Предложила Мириам, но Би покачала головой:

– Она едет с нами.

– Не хочешь ее оставлять?

Би искоса глянула на шута, и тот пояснил, снова всплеснув руками:

– Король потребовал присутствия всех, кто вчера прошел в ворота Атланты вместе со мной.

– Значит, Арго тоже там будет?

– Чемпиону не привыкать, а вот эта маленькая… леди. – Шут сморщился, будто попробовав что-то кислое. – Вам стоит выработать хоть какой-то план поведения на приеме. Чтобы не дать ей что-нибудь сломать, разбить, или, что самое страшное – открыть рот.

– «Вставить кляп?» – Предложила Вероника. – «Ночью у меня несколько раз возникала такая мысль.»

– Они не так плохо пели. – Понизив голос, возразила Би, наливая себе кофе. – Как для наемника и… леди. Ты совершенно прав, шут – нам нужно хорошо понимать, что мы делаем в этот вечер.