Причина в том, что в США еще с 1946 года начали работать над стратегическим бомбардировщиком с реактивным двигателем. Туполев же делать такой самолет отказался, поскольку счел, что дальность нельзя обеспечить из-за большой прожорливости турбореактивных двигателей. С.В. Ильюшин еще до начала работ над стратегическими бомбардировщиками заявил, что не имеет опыта работы с большими машинами. Остался Мясищев — человек, упорно утверждавший, что возможно создать в СССР самолет-бомбардировщик с ТРД, обладающий скоростью полета 800 км/час и дальностью полета 13000 км. В 1951 году вышло постановление правительства о создании ОКБ-23 и назначении Генеральным конструктором В.М. Мясищева.

Самолет Мясищева М-4 совершил свой первый полет 20 января 1953 года. Первая опытная машина с турбореактивным двигателем АМ-3 имела на скорости 800 км/час дальность полета 9050 км. На государственных испытаниях была зафиксирована дальность полета самолета М-4 в 9800 км. Последующими работами, проводимыми ОКБ по доводке самолета, удалось получить дальность в 10 500 км. Первый опытный американский самолет того же назначения ХВ-52 был закончен постройкой в ноябре 1951 г. Его первый полет выполнен 2 октября 1952 г. Первый полет второго опытного самолета УВ-52 выполнен несколько раньше — 15 апреля 1952 года. Опытные самолеты ХВ-52 и УВ-52 имели дальность полета 8360 км, серийные же самолеты B-52A имели дальность полета 11 500 км.

Таким образом, впервые после 1937 года СССР шел вровень с США.

Далее работы шли почти параллельно. В 1958 г. самолет ЗМ (развитие М-4) показал дальность полета без дозаправки топливом в полете 12 000 км, а его модификация ЗМЕ— 13 000 км, самолет B-52 — 12 500 км. Самолет ЗМ имел более мощное вооружение — 3 дистанционные 2-х пушечные установки (20 мм), самолеты B-52 только одну хвостовую с 4-мя крупнокалиберными пулеметами (12,7 мм). Немаловажным фактором было то, что пилоты имели катапультируемые кресла (летчики — вверх, остальной экипаж — вниз). Конечно, пилоты в случае войны отправлялись в полет без особой надежды на возвращение — на это не рассчитывались самолеты ни в СССР, ни в США, — но все же в мясищевском самолете летчик, катапультируясь, мог покинуть машину. В туполевском стратегическом Ту-95 был только люк, из которого на скорости 800 км/ час выбраться было невозможно, — воздух подсасывал обратно в кабину. Из американских Б-52 можно было катапультироваться только вниз — а это значит, что до высоты 300 м, то есть при взлете и посадке, пилоты были заложниками машины.

Стратегические бомбардировщики ЗМ состояли на вооружении дальней авиации СССР с 1958 по 1985 г., затем большая их часть была утилизирована в соответствии с пунктами договора ОСВ-2.

Мясищев, видя перспективы развития турбореактивных двигателей в сторону экономичности, обещал Сталину построить свой самолет, вопреки скептикам, — и он его построил. А скептиков было много. Настолько много, что развитие советской стратегической авиации очень долго шло через создание самолетов с турбовинтовыми двигателями. Винты требовали высоких шасси, что увеличивало вес и снижало дальность — но так получилось, что в СССР была создана очень объемная крылатая ракета. При Никите Сергеевиче Хрущеве любили гигантоманию, как, впрочем, и во времена, когда строили Царь-пушку, Царь-колокол, воздвигали Александрийский столп или сооружали самое высокое в мире здание Дворца Советов. А у самолета Мясищева было короткое велосипедное шасси, «Царь-ракету» подвесить под него было невозможно. Практичные американцы подвешивали несколько небольших крылатых ракет — это к тому же уменьшало возможность поражения этих ракет средствами ПВО.

И потому самолеты Мясищева начали понемногу переделывать в заправщики, а в советской стратегической авиации возобладали турбовинтовые машины А.Н. Туполева. К слову, мясищевские заправщики дали туполевскому Ту-95 практически неограниченную дальность полета. Тем не менее все дальнейшие проекты Мясищева новых турбореактивных машин оставались уже только проектами. В результате упрямого следования лишенной перспективы схеме началось отставание. В 1961 году серийный стратегический бомбардировщик США B-52H достиг дальности беспосадочного полета в 16 200—16 750 км, а Ту-95м задерживается на дальности 13200 км; только через 24 года транспортный самолет Ан-124 с 4-я турбореактивными моторами повторил достижение B-52H, пролетев в августе 1985 года 16 500 км. 10—11 января 1962 г. самолет B-52H установил мировой рекорд дальности — 20 163 км, и только через 25 лет самолет Ан-124 «Руслан» совершил полет по замкнутому маршруту дальностью 20 150 км.

Отставание в четверть века...

А теперь вернемся назад по времени, чтобы рассказать о судьбе одного из работников мясищевского тюремного КБ. О полулегендарном Роберте Бартини.

Двумя полюсами в его КБ были два человека — сам Мясищев и выходец из Италии авиаконструктор Роберт Бартини. Если Мясищев после ареста сохранил присутствие духа и стремился всегда выглядеть подтянутым и аккуратным, то Бартини арест потряс до такой степени, что он совершенно опустился. Итальянец ходил в ботинках без шнурков и повязывал на шею давно не стиранное вафельное полотенце (после Сибири у него болело горло). В тюрьму, сибирский лагерь, а потом в «шарашку» Бартини попал по обвинению, что продавал государственные тайны Муссолини. Приходя в волнение, Бартини переходил на итальянский. Очень часто звучало его «инконсептибиле» — «непостижимо».

На самом деле все было вполне постижимо. Бартини был подопечным Тухачевского, который активно поддерживал смелые пионерские идеи итальянского конструктора. И недаром — «Сталь-6» Бартини получился прекрасным самолетом. 6 августа 1934 года самолет «Сталь-6» установил советский рекорд скорости — 420 км/час. «Сталь-7» мог стать пассажирским самолетом, если бы ему дорогу не перебежал американский лицензионный «Дуглас DC-3». На основе «Сталь-7» можно было сделать дальний бомбардировщик — и Бартини уже брался за эту работу.

Но тут кто-то написал донос. Поскольку никаких доказательств связей Бартини с Муссолини не было, то, чтобы добиться признаний от самого подозреваемого, следователи сломали у Бартини пальцы.

Родился Роберто Оросо ди Бартини 14 мая 1897 года в семье секретаря итальянского посольства в Австро-Венгрии барона Лодовико ди Бартини. С детства Роберто проявил удивительную одаренность. Он легко учил языки, хорошо рисовал. Увидев демонстрационные полеты над морем русского летчика Харитона Славороссова на аэроплане «Блерио», Роберто буквально заболел небом. На 16-летие папа подарил ему аэроплан.

В 1916-м, когда Бартини исполнилось 18 лет, он поступил в офицерскую школу. Как одного из лучших курсантов его направили в летную школу. Прорыв Брусилова вынудил австрийцев бросить на фронт все силы, и скоро несостоявшиеся курсанты стали офицерами. Продвижение русских войск было столь стремительно, что подразделение Бартини оказывается в окружении под Буковинами и он попал в плен.

Долгих четыре года Бартини проводит в лагере под Владивостоком. Примерно там же и в это же время находится Иосип Броз Тито, тоже военнопленный австро-венгерской армии. Как и Тито, и многие другие, Бартини загорелся идеалами русской революции. Когда в 1920-м его репатриировали в Италию, сын барона был уже законченным коммунистом. Начав учиться в Миланском политехническом институте, Бартини вступил в Итальянскую коммунистическую партию. Скоро он участвует в первом серьезном деле комячейки. Накануне Генуэзской конференции группа русских эмигрантов под руководством Савинкова готовила теракт. Используя баронский титул и связи отца, Бартини вышел на Юсупова и умело расположил его к себе. Его привлекли к планируемому покушению на Г.В. Чичерина. Но перед самым покушением штаб заговорщиков и мастерская по производству бомб взорвались,