Для нее это только интрижка. Думаю о том, как сказать Мидори-сан, что очень заинтересован в сексуальных с ней отношениях, но параллельно убедить в том, что я болтать лишнего об этом не буду и сохраню все в тайне. Это, кстати, большая проблема, парни в этом возрасте обязательно расскажут своим друзьям, похвастаются. Для них важнее даже рассказать, чем сам факт события. А потом привлекают таких вот красавиц как Мидори-сан к уголовной ответственности. Бред, конечно. Этот акт можно приравнять к благотворительности и награждать медалями и …

— … сенсей? — Шизука наклоняет голову, внимательно глядя на меня. Надеюсь, у меня не текли слюни.

— Все понятно? — строгим голосом спрашиваю я у нее, и она снова кивает: — тогда не опаздывай! — она уходит, а я набираю еще один номер. Староста.

Глава 20

В полутьме горят свечи и на ковровом покрытии в гостиной сидят три девушки в черных полумасках. Они молчат и смотрят на меня. Ситуация немного похожа на какую-нибудь «Черную Мессу», где приносят в жертву мелких домашних животных и совершают ритуалы разной степени безобразности. Мне, тем не менее, нужна эта атмосфера. Маски на лицах — не для анонимности, каждый из сидящих тут может при минимальных усилиях вычислить остальных участников тайной вечери. Маски — для отрешения от своего привычного облика, для отрицания своей личности, для того, чтобы потом можно было сказать что «это была не я». И сказать это необходимо будет не городу и миру, не обществу и семье, а себе самому. Символизмом жестов и масок нельзя пренебрегать, это очень сильно воздействует на подсознание. Так что маски на лицах нужны нам всем для того, чтобы здесь не было больше Томоко, Шизуки и Наоми. Были только Первая, Вторая и Третья. Цифры прикреплены на масках, перепутать их невозможно. Я тоже в полумаске, но на ней нет цифры. Все знают кто я такой, но эта маска также не для сокрытия личности. Она для того, чтобы присутствующие девушки четко разделяли своего одноклассника Кенту-куна и таинственного Мастера. Чтобы не путать, так сказать, личную шерсть с государственной. Чтобы привычки и триггеры, которые происходят тут — не переносились на обычную школьную жизнь, а то может неудобно получится. Бывали прецеденты, да.

Я обвожу девушек в масках взглядом. Сидят спокойно, спины выпрямлены, только Наоми кусает губы от волнения. Челночная дипломатия убедила ее что познать что-то можно только путем принятия участия в этом чем-то. Ей любопытно, и она на самом деле интересуется именно БДСМ, я так полагаю, что наша староста хочет опуститься на самое дно колодца. К сожалению, я могу дать только то, что смогу. В отношения «мастер-личная рабыня» мне входить крайне неохота. Тот, кто думает, что в таких вот отношениях мастеру легко и приятно, знай только приказывай и удовлетворяй свои желания — жестоко ошибаются. Быть мастером — это ответственность за свою рабыню. Самый простой пример — вот связал мастер ее неловко, да нечувствительно пережал сонную артерию веревкой. Десять минут и все — уплыла твоя рабыня в страну Вечной Охоты. Даже если полиция вникнет, что она сама захотела, чтобы ее связали — ответственность все равно останется. В любом случае это убийство. Так что мастер, с одной стороны, постоянно беспокоится, как бы веревки не пережали что, как бы не затекли конечности, как бы не обжечь воском свечи слишком сильно, как бы не перешагнуть порог боли… и в то же время он никак не должен показать это свое беспокойство своей рабыне. Для нее он должен оставаться безжалостным и жестоким, но в то же время — думающем о ней. Лучше всего подходит аналогия с собакой — именно таким должен быть хозяин. Строгим, но все же иногда — чуть-чуть — думающем о ней. То есть эти отношения затягивают почище обычных романтических — тут тебе не в кино сводить и в кафе пироженку покушать, тут все серьезнее… и такого мне точно не нужно. Значит цель в отношении старосты сегодня — провести ее по краю и показать, что такое вот точно не для нее. Пусть себе в другом месте ищет, свои эксперименты продолжает. Она девушка умная, настойчивая, если хочет приключений на свою попу — то обязательно найдет.

Перевожу свой взгляд на полумаску с цифрой «1». Томоко. На самом деле она боится, что недостойна, что она — предает высокие моральные идеалы, установленные обществом и родителями. В то же время — ее тело испытывает естественную потребность в сексуальной разрядке, что выливается в такие вот формы… а потом идет раскаяние, закрепление убеждения что она недостойна и грязна и все по новой. Раскаяние-грех-раскаяние… хорошо, что от идеи спрыгнуть с моста мы ее отвлекли. Надо дать ей пищу для ума и указать нужное направление, выправить погнутую психику и дать цель в жизни. Если получится, то эта цель будет — обретение гармонии и счастья. Если не получится… тоже есть вариант. Придется подержать ее рядом, пока не выправится…

И наконец маска номер два. Шизука-тихоня. Девушка, которая пыталась выпустить мне кишки. Как приятно снова ее видеть, аж где-то в солнечном сплетении подсасывает от воображаемого хозяйственного ножа в животе. Шизука здесь за своим. Она хочет получить откровение, как и Наоми, у нее нет цели в жизни как у Томоко, она не получает достаточно любви и внимания от своих родителей и слишком социально неловка, слишком боится быть открытой, чтобы заводить нормальные отношения.

Моя же задача сегодня — показать им чудо. Теофанию, если хотите. Убедить неверующих. Заставить их поверить в себя. Только тогда я смогу влиять на них. Завоевать их доверие, а уже потом — злоупотребить им, вылепив из пластичной психики юных дев что, что я хочу. А я хочу, чтобы они стали людьми, которые в состоянии отслеживать свое собственное отношение и умели перестраивать его, управляя своим собственным счастьем. Ведь если человек умеет управлять своим отношением — то это уже его выбор — быть счастливым или нет. Да, с моей стороны чертовски лицемерно желать людям счастья, указывая тот путь, который я считаю верным. И да, это опасно. И профессиональный психолог никогда так бы не сделал. Но я — не врач. Я — шарлатан. У меня нет широкого стола, белого халата, книжки с рецептами и шкафа с лекарствами. В моем рукаве — лишь фокусы, трюки, иллюзии. Ловкость рук и никакого мошенничества. Кроме того я —