Я не собиралась ослаблять давления на Сербию после убийства Джинджича, иначе это можно было бы расценить как поощрение капризного ребенка за дурное поведение. Я собиралась использовать все возможности, возникшие вследствие этого преступления, чтобы добиться арестов Младича и Караджича, а также двадцати других обвиняемых, все еще находящихся на свободе в Сербии. Мне нужно было завершить формулировку обвинительных заключений против Станишича, Симатовича и других высокопоставленных сотрудников службы безопасности и руководителей армии. Кроме того, мы должны были как можно быстрее получить документальные доказательства причастности этих людей к преступлениям, совершенным в Хорватии, Боснии и Герцеговине и Косово.

Такая возможность вскоре представилась. После убийства Джинджича белградские власти развернули общенациональное наступление на организованную преступность. Операция получила кодовое название «Сабля». Полиция провела сотни арестов. Были раскрыты многие остававшиеся нераскрытыми преступления, в том числе политические убийства и убийства в гангстерском мире. Все эти преступления были связаны с Милошевичем, его женой и его ставленниками. Однако я с разочарованием узнала, что в результате операции «Сабля» не был задержан ни один из тех, кого разыскивал трибунал. Джинджич много раз обещал мне, что добьется ареста Младича. Меня беспокоило, что его преемник на посту премьера, Зоран Живкович, не захочет исполнять наказов своего предшественника.

2 апреля 2003 года Свиланович и министр внутренних дел, Душан Михайлович, человек, обещаниям которого я больше не верила, тайно прибыли в Гаагу. Мы встретились с ними в тот же день в официальной резиденции посла Белграда в Нидерландах. Услышав ритуальные заклинания «взаимная помощь», «общность интересов» и «сотрудничество», я совершенно не удивилась. Свиланович заявил, что властям Белграда и прокурорской службе нужно найти общие интересы. Ему нужна была помощь трибунала. Министр сказал, что настало время достичь взаимного соглашения относительно высокопоставленных лиц, являющихся объектами наших расследований. Пока мы разговаривали, госпожа посол принесла нам воду и сок. Судя по всему она не хотела, чтобы обслуживающий персонал слышал наш разговор.

Помедлив несколько минут, я согласилась назвать Имена тех, кому мы собираемся предъявить обвинения: генерал Павкович, генерал Джорджевич, генерал Лазаревич и генерал Лукич по Косово; Йовица Станишич, Френки Симатович и генерал Перишич по Хорватии и Боснии; Горан Хаджич по Хорватии. Следственные бригады уже готовят список второй очереди.

Свиланович спросил, не можем ли мы исключить Лукича, Павковича, Лазаревича и Перишича из своего списка или позволить судить их в Сербии. Я спросила, хочет ли министр оставить их безнаказанными. «Да», — ответил он. Свиланович сказал, что Белград еще даже не обсуждал возможности выдвижения обвинений против Лукича и Лазаревича, а Павкович необходим для того, чтобы обеспечить правительству поддержку армии.

Министр внутренних дел Михайлович повторил все то, что Джинджич говорил мне в феврале. Он настаивал на том, что сербское правительство не примет от трибунала никаких обвинений, основанных на «ответственности командования». Приняты будут только обвинения, основанные на «прямой ответственности», то есть обвинения против тех, кто отдавал непосредственные приказы о совершении военных преступлений. Но если трибунал выдвинет обвинения против высшего командования — Лукича, Павковича, Лазаревича и Перишича, — сербское правительство выступит против. Обвинения против Сретена Лукича и генерала Лазаревича могут иметь трагические последствия для Сербии.

Судя по всему, министры имели намерение направить дискуссию в определенное русло, чтобы предотвратить требования прокурорской службы об аресте и выдаче высокопоставленных офицеров армии и службы безопасности. Они пытались доказать нам, что «лучшее» — враг «хорошего», и хотели представить наше стремление выдвинуть обвинения против высшего командования как обычный каприз или прихоть. Было совершенно ясно, что попытки спасти Лукича, Лазаревича, Павковича и других генералов от ареста продиктованы исключительно соображениями политической целесообразности. Скорее всего, эти офицеры или их друзья принимали участие в полицейской операции, проведенной после убийства Джинджича. Когда любое правительство начинает борьбу с коррупцией с ареста полицейских с запятнанной репутацией, с некоторыми из таких людей происходят чудесные превращения. Возможно, в том, чтобы снять их с крючка и есть определенная политическая целесообразность. Но кто ответит за тысячи жертв этих генералов, которые, согласно обвинению, исполняли волю Милошевича?

Министры пытались убедить меня в том, что полиция и армия во время проведения операции в Косово стали всего лишь жертвами обмана, а реальными виновниками происходящего были Милошевич, Никола Шайнович, местные лидеры партии Милошевича и убежденные националисты всех рангов. Конечно, во всем был виноват Милошевич. Вторым главным виновником являлся министр внутренних дел Влайко Стоилкович, который годом раньше совершил самоубийство на ступенях здания парламента. Кроме того, вина лежит еще на двух министрах: руководителе службы госбезопасности Раде Марковиче, непосредственно связанном с Милошевичем; и руководителе службы общественной безопасности генерале Джорджевиче, по слухам, бежавшем в Россию. Михайлович Повторил, что Сретен Лукич, который, по нашим сведениям, командовал полицейскими подразделениями в Косово, был на «два или три уровня» ниже Джорджевича. Министр внутренних дел лично поручился за Лукича. «Мы уверены, — утверждал Михайлович, — что Лукич — честный человек. Он не обогатился в годы правления Милошевича». По его словам Лукич не входил в ближний круг Милошевича, и тот не выдвигал его на более высокие посты. Партия Милошевича обвиняла Лукича в том, что он защищает албанцев. Лукич не отдавал приказов, на основании которых его можно было бы обвинить в преступлениях, и лично арестовал убийц Зорана Джинджича. По мнению Михайловича, Лукич никоим образом не был связан с «красными беретами», виновными в убийстве Джинджича и во многих других политических убийствах.

Тут в разговор вступил министр иностранных дел Свиланович, и о генералах на время забыли. Он сказал, что правительство хочет как можно быстрее передать трибуналу двух разыскиваемых прокурорской службой лиц. Эти люди долгие годы командовали Луковичем и «красными беретами». Речь шла об Йовице Станишиче и Френки Симатовиче, арестованных в ходе операции «Сабля». «Мы не можем задерживать их долго, — сказал Свиланович. — Ускорьте процесс обвинения, чтобы мы могли отправить их в Гаагу». Свиланович объяснил, что парламент вскоре внесет изменения в закон о сотрудничестве с трибуналом и исключит из него статью, запрещающую арест и выдачу лиц, обвинение которым было выдвинуто после принятия закона. Я согласилась немедленно ускорить выдвижение обвинений против Станишича и Симатовича, но при этом категорически отказалась отзывать обвинения против генералов и других лиц.

Затем Михайлович сказал, что полиция использовала операцию «Сабля» для того, чтобы найти скрывающихся от трибунала на территории Сербии боснийских сербов. Он подчеркнул, что армия активно участвует в этом процессе под руководством генерала Крги и нового руководителя военной разведки. Разведка получила недвусмысленный приказ выявить всех разыскиваемых, имевших связи с армией, в том числе и двух офицеров армии боснийских сербов, которых обвиняли в том, что они принимали участие в резне в Сребренице: Любишу Беару и Винко Пандуревича.