– Здесь? Но ведь темно и зима.

– Да-да, но зачем же жаловаться на погоду? Идем!

Вдруг с ней что-то произошло.

– Нет, я не хочу. Я хочу поехать домой, Томми.

– Не будь такой чертовой занудой. – Он засмеялся и открыл дверь, обошел капот, направляясь к ее двери.

Анн Маргрет засуетилась, заперла дверь около ручки, стараясь скрыть нарастающую тревогу под натянутой улыбкой за стеклом. Томми постучал и близко наклонился к нему:

– Что такое, Анн Маргрет? Открой!

– Я хочу домой сейчас, Томми. Уже поздно, я замерзла и устала, – она в мгновение ока протрезвела.

Он сильно стукнул по стеклу.

– Не ленись, выходи, и мы выпьем.

Анн Маргрет смотрела на свои колени, плотно сжав губы.

Томми открыл дверь ключом дистанционного управления, который лежал у него в кармане, и дернул ручку. Анн Маргрет попыталась броситься на водительское место, но он схватил ее за руку. Женщина кричала, когда он вытаскивал ее из машины. Грязь со снегом на белых брюках. Томми отпустил ее. Анн Маргрет хотела было встать и побежать, но он легко поймал ее. До воды еще оставалось некоторое расстояние. Он принял решение, что это случится здесь.

Томми завалил ее на спину на траву, без сопротивления обхватил ее шею обеими руками и начал сильно сжимать. Анн Маргрет беззвучно произносила его имя. Он смотрел в сторону, дышал, уткнувшись себе в плечо.

В то время, как она барахталась и дрожала под ним, Томми Янссон решил бросить пить.

В гостиной горел камин.

– Почему Мальмё? – спросил Михаил со своего кресла.

– Не знаю, – ответила София. – Роланд сказал, что нужное нам место – многоуровневая парковка. Что я с Лотаром должна подняться на самый верхний этаж…

Она стояла, скрестив руки, двигала ногой по ковру и смотрела в пол.

– Что сказал Арон, когда ты сообщила ему о месте? – спросил Йенс из другого кресла.

– Ничего, просто ответил «да». Что они там будут.

– Никаких возражений?

– Нет.

– Что еще ты сказала?

– Что Гектор будет ждать на верхнем этаже, как мне сказал Роланд.

– И Арон просто принял это?

– Да.

– Как будет происходить обмен? – спросил Михаил.

– Я подожду, пока не появится Гектор, передам Лотара и уйду. Этажом ниже в машине будет ждать Альберт.

Йенс с Михаилом переглянулись. София это заметила.

– Что? – спросила она.

– Ничего. Просто все это кажется мне странным, – ответил Йенс.

– Назови что-то не странное, – сказала София.

– Сложно, – тихо произнес он.

Они на время замолчали.

– Вот теперь мы здесь, Йенс, – произнесла София.

– Где?

– Ты говорил, что, даже если я смогла бы передать Гектора Ханке, ты сомневаешься, что они отдадут мне Альберта.

– Гм, да, говорил.

– Ты по-прежнему так считаешь?

Йенс не ответил.

– Тогда что посоветуешь?

– У меня нет советов, София.

– Перестань, Йенс! Скажи, что мне делать, – она говорила с раздражением.

– У тебя есть вариант не ходить туда? – спросил он.

София покачала головой:

– Нет.

– Что ж…

– Мы планируем наши действия, исходя из того, что обмен произойдет. Что мы увезем оттуда Альберта, – подключился Михаил.

София стояла с закрытыми глазами, потом открыла их.

– Каковы наши действия? – спросила она.

– Мне нельзя светиться, – ответил Михаил. – Я – старый телохранитель Ханке, в меня начнут стрелять с обеих сторон. Я буду поблизости с машиной для бегства. Йенс будет контролировать этаж, где должна произойти передача Альберта. Вы с Лотаром делаете так, как вам сказали.

– Оружие? – спросил Йенс.

– Нет, не для нас, – сказал Михаил. – На этот раз мы нейтральны. Есть три группы – мы, Ханке и банда Гектора. Пусть они разбираются, а не мы. Быстро войдем, быстро уйдем, не нужно с кем-то ругаться без необходимости.

София стояла, обхватив себя руками и склонив голову.

– Пойду загляну к Лотару, – сказала она и вышла из гостиной.

Дрова в камине трещали и поскрипывали. Михаил почесал шею.

– Они прикончат Гектора на крыше парковки, – сказал он Йенсу.

– Арон ведь понимает это?

– Да. Он расставит снайперов поблизости.

– Что думают делать Ханке?

– Зависит от того, кто у них отвечает за операцию. Но – убить Гектора… Или взять его… Не знаю.

Горел огонь, приближался новый день.

Стокгольмская ночь. Теперь они могли передвигаться относительно свободно.

Майлз Ингмарссон и Антония Миллер шли в городской темноте. Он числился мертвым, она – в розыске.

Антония нашла кое-какую женскую одежду в квартире: лакированные туфли на высоком каблуке, серое приталенное пальто. Майлз надел красивый пиджак. Они шли под руку, словно пара, возвращающаяся домой с празднества. На улице Карлбергсвэген рядом с ними замедлила ход коповская машина; толстый полицейский в форме с неаппетитным гамбургером в руке уставился на них, потом машина газанула и уехала прочь.

Было три часа ночи, когда они оказались на улице Эрикбергсгатан, перед подъездом Софии Бринкман. Разносчица газет, девушка в спортивном комбинезоне, появилась через четверть часа. Майлз с Антонией притворились пьяными, как будто забыли код, и увязались за ней на лестницу; немного побродили, потом поехали на лифте наверх и увидели, как спускается разносчица.

Квартира Бринкман находилась на третьем этаже. Антония глянула через отверстие для почты: внутри железная решетка, взломать невозможно. Газета и письма горой лежали на полу.

– Не получится, – сказала она.

Они спустились вниз и вышли на улицу. Майлз сделал пару шагов назад, взглянул на фасад и указал вверх:

– Вон балкон ее квартиры. – Он перевел взгляд на водосточную трубу, закрепленную на углу здания. – Ты легко заберешься туда.

Антония глянула наверх. Высоко.

– Я? – спросила она.

Майлз показал перевязанную руку.

Она прикусила губу, скинула туфли и бросила пальто на землю. Два мощных рывка вверх – и карабкаться. Майлз следил за ней взглядом. У нее были сильные руки; она ползла все выше, ноги обхватывали трубу, как опору.