– Такое может сотворить и простой волшебник, – пророкотал он. – Если вы действительно магид, то способны на большее.

– Вы что, хотите полную церемонию?! – простонал я.

– О да, – проскрежетал он.

Для меня это было несколько слишком. Лично я никогда не встречал волшебника, тем более простого, который мог бы правильно призвать Бесконечность, однако я был не особо опытен, а Кнарросу и в самом деле предстояло принять весьма ответственное решение. Я вздохнул, жестом подозвал знак Бесконечности, чтобы он сиял у меня над головой, и медленно и старательно начал ритуал, который в последний раз проводил, когда Стэн поручился за меня перед Верхней палатой. Мне пришлось сильно сосредоточиться. Я не повторял ритуал три года. А сейчас меня отвлекал язвительный шелест богини-куста, а также крепнувшее чувство, что все это не просто лишнее, не просто выглядит довольно глупо, но еще и идет не по плану. Что-то сбилось, не сходилось, не вполне совпадало.

Кнаррос просто стоял и смотрел. За все время он подал признак жизни только один раз – раздраженно переступил задним копытом. Наконец я завершил ритуал и поклонился. Тогда Кнаррос снова коротко кивнул.

– Согласен считать вас магидом, – прогудел он. – Что вам нужно?

Я скрипнул зубами и учтиво повторил просьбу: наследники императорского престола, их имена, даты рождения, доказательства происхождения и все то же самое для детей, сосланных в мир под кодовым названием «Вавилон».

– Все это у меня есть, – сообщил Кнаррос. Но я даже не успел вздохнуть с облегчением, когда он все перечеркнул: – Однако у вас несколько неверные сведения. Настоящая наследница – старшая дочь императора, она человек. Здесь ее нет.

– Когда же она появится? – спросил я.

– На закате, – отвечал Кнаррос. Мы с ним одновременно посмотрели на северо-запад, за куст. Небо все было в красно-золотых полосах – самый пламенный образчик великолепных талангийских закатов. – Императрица будет здесь с минуты на минуту, – сказал Кнаррос. – Если вы подождете, я принесу вам требуемые доказательства.

– Благодарю, – ответил я, а про себя подумал: «Давно бы так!»

Кнаррос повернулся, снова рассыпав искры из-под копыт, и направился вниз к домику в дальней части поселения. Спешить он не стал. У меня было вдоволь времени, чтобы понять, что поперек дороги у него лежит мой рулон защитных чар и пройти сквозь них он, скорее всего, не сможет. Надо было так и оставить. Но мне до смерти надоело здесь торчать. Я бочком подскочил к рулону, взвалил его на плечи, а потом поднял повыше, чтобы Кнаррос прошел под ним. Затем я подбросил рулон и швырнул вниз по склону, на крышу здания, к которому направлялся Кнаррос. У меня мелькнула мысль, что божество из куста мешает мне, но от злости я не обратил на это внимания. И когда я только взвалил рулон на плечи, то готов был поклясться, что по нему что-то ударило, да так, что я пошатнулся. Я решил, что это камень, вырвавшийся из-под копыт Кнарроса, и тоже не обратил внимания. Еще я не обратил внимания на требование Кнарроса стоять на месте – а все от чистой злости и упрямства, признаюсь честно. Вместо этого я побежал назад через вершину холма, мимо алтаря и вниз, к воротам, чтобы спросить мальчиков, кого именно им велели ждать.

Я туда не дошел. Не успел я миновать алтарь, как позади послышалось глуховатое «треск-бум». Я развернулся и бросился мимо куста, бешено махавшего ветвями, к зданию, куда ушел Кнаррос. Ноги бешено молотили по брусчатке. Расшатавшиеся булыжники стукались друг о друга, в сумерках блестели искры. Я понятия не имел, что это за «треск-бум», только было до ужаса похоже на взрыв в каменоломне, и я помню, как удивился, что здание стоит себе целехонькое. По-моему, я подумал – если я вообще о чем-то думал, – что снял защитные чары в тот самый миг, когда Дакрос потерял терпение и открыл огонь.

Это здание было больше и немного лучше остальных, с большим высоким дверным проемом, чтобы кентаврам было удобно. Я ринулся туда – там было практически темно – и едва не упал, споткнувшись обо что-то, лежавшее на пороге. Я выставил вперед руки, чтобы не упасть, и нащупал пальцами грубую теплую шерсть. От этого я отпрянул, налетел на косяк, замер – и ощутил тепловатый запах дыма и мясной лавки. Тут я вызвал свет – в этом я тоже не очень силен, – и, когда у меня на ладони наконец разгорелся язычок свечного пламени и осветил каменные стены изнутри, я икнул, увидев распростертого на полу Кнарроса с неловко согнутой ногой, которую он сломал, когда падал. Он больше не был похож на гранитный памятник. Лица почти не осталось, а из шеи толчками вытекала красная кровь. У кентавров так бывает, у них же два сердца. Кнаррос был мертв – совершенно точно. Огромная серая рука сжимала револьвер, из которого он застрелился. А в дальнюю стену был вделан незатейливый сейф, где, должно быть, по-прежнему хранились необходимые мне доказательства.

Я глядел на сейф, и на ладони у меня все трепетал язычок пламени, и тут его толстая дверца медленно открылась. Я увидел, что там пусто. И снова опустил глаза и посмотрел на Кнарроса. Из револьвера, тупо подумал я. Прошла целая вечность, прежде чем я сложил два и два. Но на самом деле в такие минуты только кажется, что все кругом замедлилось.

– Господи, – сказал я. И выскочил наружу, на ходу вытаскивая из кармана свой пугач, имперский пистолет с толстым стволом, из которого удобно направлять луч, а не пулю, и тут же, едва очутившись под открытым небом, выстрелил в воздух – раз, и два, и три.

А потом помчался вдоль стены, огибая двор, и только и молился, чтобы не опоздать. На полпути ко мне присоединился юный кентавр Крис, который выскочил из другого дома с большими дверями, – он желал знать, что случилось.

На вид Крису было лет пятнадцать. В принципе он мог и сам застрелить Кнарроса, но мне не верилось, что он взял бы для этого земное оружие.

– Ты не слышал, тут никто не пробегал? – пропыхтел я на ходу.

Он непринужденно рысил рядом.

– С этой стороны – нет. Но я слышал шаги с той стороны двора.

– Вот черт! – простонал я. – Это точно был не я?

– Нет, я одновременно слышал, как ты бежишь там, сзади, – ответил он. – Пожалуйста, объясни, что случилось?

– Кто-то застрелил твоего дядю, – просипел я. – Кнаррос ведь был тебе дядей?

– Я сын его сестры, да, – ответил Крис. – Но… как же… что же?..

– Не хватает дыхания, – проговорил я и мрачно побежал дальше.

Я бы ни за что не допустил, чтобы он сейчас сам поскакал к воротам. А когда сам туда примчался, понял, что был прав. В свете от искр, вылетавших из-под моих ног и его копыт, я различил черный провал в стене – ворота были распахнуты. А внизу в сумерках виднелись два маленьких светлых бугорка.

– Опоздали! Пропади все пропадом, опоздали! – выдохнул я.

Соскользнул по брусчатке под уклон, рассыпая голубые искры, и перевернул ближайший бугорок. Старший мальчик. Хвостик прилип к огромной резаной ране на горле, когда я его перевернул. Лужа крови под ним хлюпнула, от нее слабо пахло. Он был еще теплый. Второй жалкий бугорок я трогать не стал и обернулся к юному кентавру.