Выбравшись из своей спальни, я пошёл в комнату к Урсе.

— Мамуль, ты не спишь? — тихо спросил я, войдя в комнату.

— После вчерашних твоих слов, думаешь, я смогу заснуть? — ответила Урса, открыв глаза.

— Свою любимую жёнушку я уже обработал, пришло время любимой мамочки. — подошёл я к кровати, и дотронувшись до Урсы, перенёс нас в домен, где кроме кровати ничего и не было, вот на неё я и улёгся, обнимая свою фигуристую мамулю, — Это место находится между миром людей и миром духов, здесь время течёт иначе, один день здесь, равен часу в обычном мире. — проговорил я, развязывая халатик Урсы.

— Хен, что ты хочешь сделать? — спросила покрасневшая от возбуждения Урса.

— Мамуль, думаю, ты уже и так поняла, я собрался любить тебя, как женщину. — ответил я, и приподнял лиф, освобождая грудь Урсы, а вот трусиков на ней и так не было, так что, раздвинув ножки Урсы, я увидел гладко выбритую сочащуюся нектаром киску, — Ты прекрасна, мамуль. — стал я сосать грудь Урсы… а сама Урса, не знала как на всё это нормально реагировать, и хоть она сейчас была в смятении, но стонать от удовольствия не забывала.

Немного вспомнив детство и пососав грудь мамули, я решил переходить к десерту, и поцеловав Урсу, одновременно стал входить в её киску своим членом, а из-за того, что рот Урсы был занят, никак возразить она просто не могла. Когда же я начал двигаться внутри горячего и влажного нутра мамули, удовольствие подавило любые возражения. Урса похоже смирилась с тем, что занялась сексом с сыном, и просто решила получать удовольствие и любовь… в её жизни этого всего было очень мало, и сейчас, Урса чувствовала себя невероятно хорошо, тогда как, последние несколько лет были наполнены отчаянием и страданием.

В Урсе я двигался неспешно, чтобы можно было удобно её целовать, обнимать и исследовать обнажённое тело мамули, полностью прижатое к моему телу. Лишь после нескольких оргазмов, когда Урса вошла во вкус, она сама прервала наш долгий поцелуй, и оседлав меня сверху, стала на мне скакать. Этим она дала понять, что хочет более активного секса, тогда-то я и принялся за мамулю серьёзно, как и за мою жёнушку Суюки. Урса полностью приняла факт инцеста между нами, и теперь хотела от всего это получить как можно больше удовольствия, так что, я постараюсь, чтобы мамуля ни о чём не жалела, и дам ей столько удовольствия, чтобы она от него сознание потеряла.

Хоть в последнее время Урса и занималась физическими тренировками, но всё равно, она была не слишком выносливой, сменив пару десятков поз и десяток раз финишировав, мамуля уже выдохлась, и хоть ещё продолжала стонать, но по ней видно было, что она слишком устала… Суюки в таком случае я всё равно продолжаю сношать, но вот мамулю можно и пожалеть, так что, доведя её до ещё одного оргазма, я сам обильно излился в Урсу, и уложив её рядом, просто продолжил её целовать, при этом не вынимая член из её уютной дырочки.

— Знаешь, мамуль, а инцест — это довольно занятная вещь, наше кровное родство придаёт нашему сексу немалую пикантность, и мысль о том, что я сплю с родной матерью, разжигает моё либидо до огромного неугасимого пламени. — проговорил я, наминая сочную попку Урсы.

— Хен… по сравнению с тобой, Озай просто импотент… — проговорила Урса, смотря на меня с огромной любовью.

— Приятно это слышать. Я до сих пор не понимаю, почему Озай относился к тебе с таким холодом, ты ведь просто мечта любого нормального мужчины. — прижал я к себе Урсу посильнее.

— Это… мне сложно это вспоминать, но я тебе расскажу причину. Когда-то, я жила в городе Хира’а, это был небольшой городок, больше похожий на деревню, мой отец, твой дедушка, Жинзук был управляющим этого городка, моя мама Рина, как я и говорила, была травницей, мы спокойно жили двадцать лет. В городе была лишь одна достопримечательность — это театр, где я была актрисой, мы там часто ставили пьесу «Любовь между драконами», я играла синего дракона, а моим партнёром по роли, был мой друг детства Икем… мы любили друг друга, но нам приходилось скрывать свои чувства, я была дочерью главы города, а Икем был лишь обычным актёром театра. Когда к нам пришёл Хозяин Огня Азулон вместе со своим сыном Озаем, и предложил свадьбу, по испуганным лицам отца и матери, я поняла, что мне нужно соглашаться. Когда я вместе с Азулоном и Озаем уезжала из родного города, то Икем встал на дороге, и начал требовать, чтобы я осталась. Для убедительности Икем даже вооружился двумя саблями… деревянными, из реквизита театра, он был так храбр, что смог с этим бутафорским оружием противостоять королевским стражам, но я не хотела, чтобы Икем как-то пострадал, и упросила Азулона и Озая его пощадить, после чего уехала в столицу, разбив Икему сердце… но я по-прежнему его любила и вспоминала. После свадьбы, Озай мне велел порвать какие-либо связи со своей семьёй, но я всё же писала письма родителям и Икему… я подозревала, что эти письма перехватывает Озай, поэтому в одном из писем, написала, что ты, Хен, сын Икема, а не Озая, Озай, как обычно перехватил письмо, и был просто в ярости от прочитанного… но, ты всё же сын Озая, Озай был моим первым мужчиной, и он это знал. После этого случая, Озай послал за Икемом убийц, и когда ему сообщили о выполнении приказа, Озай пришёл ко мне с письмом, рассказал о смерти Икема и пообещал мне обращаться с тобой так, как я написала в этом письме, то есть так, будто ты не его родной сын. Это произошло, когда тебе было шесть лет.

— Что-то я не почувствовал тогда особой разницы. Частично, конечно, Озая можно понять, но главная проблема не в том, что ты не могла забыть своего любимого Икема, а в том, что Озай и не пытался стать тем, кого бы ты смогла полюбить.

— Мне с самого начала дали понять, что от меня нужны лишь сильные потомки, Озай никогда не проявлял ко мне никаких тёплых чувств, я просто должна была родить ему сильного наследника… вся моя жизнь разрушилась в тот день, когда, в теплице матери, я встретилась с Азулоном и Озаем… я потеряла родителей, любимого, любимое дело, а взамен получила золотую клетку, из которой захотела сбежать, но угодила просто в клетку, откуда ты меня и