Так или иначе, образ жизни отразился на лице.

Сосудистые звездочки на носу и щеках и глубокие, будто прорезанные скальпелем, морщины под глазами.

Сжатые в кулаки руки лежали поверх одеяла, будто она готова драться со всем миром. Впрочем, как только взгляд уставших воспаленных глаз остановился на мне, стало ясно, что бойцовский запал почти иссяк. Врач объяснила, что промывание желудка удалило из организма снотворное, и теперь пациентку лечили от отравления угарным газом.

— Еще бы пару минут, и ее отправили бы прямиком в морг, — сказала врач. — Только не ждите от нее благодарности.

Кулаки Эстер разжались. На обкусанных почти до мяса ногтях не было следов зеленой краски от граффити на доме Блейка. Странно. Эстер поймала мой взгляд и снова сжала кулаки.

— Можно сесть? — спросил я.

Она равнодушно пожала плечами. Наоми села с одного бока от Эстер, я — с другого.

— Как ты себя чувствуешь?

— Твой голос… — произнесла она таким же продымленным баритоном, что и у меня. — Это ты меня вытащил.

Я кивнул.

— Зря.

— Я сегодня утром проснулся и подумал то же самое.

— Как все случилось? — спросила она с ирландским акцентом, не таким резким, как в «Корнер-Хаусе», но и не таким мягким, как в туалете больницы.

— Ты помнишь, что была в ночлежке «У Вэл»?

Эстер кивнула.

— Ты приняла слишком много снотворного.

— Это не…

— Кто-то совершил поджог, — сказала Наоми. — Бросил в окно бутылку с зажигательной смесью. Тебе жизнь спасли, а вот еще трое или четверо своей лишились.

— Из-за меня?

— Из-за того, что здание было опасным, — сказал я. — Выходы заколочены, пожарная сигнализация не работала. Но главным образом по вине того, кто это совершил, и только ты можешь помочь нам найти этого человека. Я детектив-сержант Уэйтс, а это детектив-констебль Блэк…

— Мы уже встречались, — сказала Эстер.

— Верно, это ты впустила нас в «Корнер-Хаус». И дала нам телефон.

— Не хотела вляпывать других в свое дерьмо. Но из-за вас нас выселили.

— Пожалуй, после вчерашнего мы квиты. Может, скажешь хотя бы, как тебя зовут?

— Я же уже говорила. Джаз.

— Не Эстер? — уточнила Наоми.

Девушка пожала плечами, и Наоми решила подвести ее к ответу:

— Про Эстер нам сказал человек по имени Кристофер Бокс, хотя тебе он, возможно, знаком под кличкой Полубокс…

Девушка хмыкнула:

— По-моему, его парикмахеру следует половчее обращаться с опасной бритвой.

— Он тебе не нравится?

— Дерьмо и то лучше.

— Но ты все равно с ним связалась…

— И что?

— Как и с остальными в этом деле, — сказала Наоми. — Ты встречалась с Мартином Виком, продала его фотографию Чарли Слоуну, показала ее Полубоксу, украла у Кевина Блейка телефон и сделала снимок. А теперь кто-то пытается заткнуть тебе рот.

Я взял пакетик с напитком Эстер и сделал глоток.

— Нам известно, что недели две назад ты проникла в дом Кевина Блейка. Это тот человек, который написал книгу о Мартине Вике и отправил его в тюрьму. Ты украла у него материалы дела. Используя полученную информацию, связалась с Чарли Слоуном из «Мейл» и предложила ему фотографию Вика на смертном одре. Зачем?

— Выжала пять штук из жирдяя…

Я покачал головой:

— Почему-то ты хотела, чтобы мир увидел Мартина Вика.

Эстер ничего не сказала.

Я понял, что попал в точку, и продолжил:

— Ты наклеила себе временные татуировки и ходила вокруг больницы, пытаясь подобраться к Вику. И уже после того, как сделала фотографию для Слоуна, все равно вернулась в палату Вика. Зачем?

Эстер ничего не сказала.

— Ты была здесь в ночь убийства. Видела, как перерезали горло полицейскому, как двое человек получили ожоги. Ты сбежала, подожгла угнанную машину, спряталась в «Корнер-Хаусе». Телефон Блейка привел нас туда, вас всех переселили в ночлежку, а потом кто-то ее спалил, чтобы ты не проговорилась. О чем, Эстер?

— Все эти разговоры про зажигательную смесь. Огонь и дым. Да я убить готова за сигаретку.

— Мы полагаем, что ты подкупила сотрудницу полиции Луизу Янковски, — сказала Наоми.

Я пристально наблюдал за Эстер, но она не пошевелилась.

— А также, возможно, констебля Майкла Ренника.

Эстер перевела недоуменный взгляд на мою напарницу. Будто впервые слышала это имя. Странно. Если Ренника не подкупили, как убийца подобрался к нему настолько близко, чтобы пожать ему руку? А потом зарезать.

— У тебя были какие-то отношения с Мартином Виком, — констатировал я.

Эстер резко взглянула на меня.

— Мы нашли твои селфи, сделанные в больнице, а сейчас изучаем переписку, которую он вел из «Стренджуэйз». Мы найдем связь, Эстер.

Она улыбнулась, обнажив сероватые, выщербленные зубы.

— Мартин был моим папиком, — сказала она.

— Как вы познакомились?

— Без комментариев.

— Тогда, может, расскажешь, что ты имеешь против Кевина Блейка? — спросила Наоми.

— Без комментариев.

— Злишься, что он упек за решетку твоего ухажера?

Эстер посмотрела мне в лицо:

— Ага. Злюсь.

— Но не только, да? Что такого между тобой и Блейком?

— Железобетонная стена, — заявила Эстер.

— А ведь он так и не заявил в полицию о том, что ты проникла к нему в дом. Мы случайно узнали. Он сказал, что забыл об этом происшествии, а телефон ему все равно не нужен. Вот только твои приятели из «Корнер-Хауса» говорят, что Блейк туда наведывался. Искал телефон. То есть тебя. Все это указывает на какую-то личную связь. Взаимную ненависть…

— Говоря о ненависти, — подхватила Наоми. — Луиза Янковски до смерти напугана тем, что ты расскажешь что-то о ее соучастии в деле. Так напугана, что вчера скрылась с заряженным табельным оружием.

— Не хотелось бы с ней встретиться, — вставил я, имея в виду скорее себя. — Я так понимаю, у тебя есть какой-то компромат на нее и на Блейка, раз они так нервничают. Скажи нам какой. И возможно, спасешь себе жизнь.

— Дурой последней буду, если спасу себе жизнь, — сказала Эстер. — Кевин Блейк, Луиза как-там-ее, вы двое… — Она посмотрела на Наоми, потом на меня. — Кто вы все? Представители закона. Так что не надо делать вид, что вы на моей стороне.

— Вот и поговорим про твою сторону. Мартин Вик. Ты видела его убийцу?