как море, водоемы,

Где обитают дивные драконы.

На шелковом песке, у плещущей воды,

Видны глубокие звериные следы:

Сюда прохладною вечернею порой

В спокойный, тихий час после заката,

Покинув логово, идут на водопой

Большие тигры в шубе полосатой.

Красив благоухающий покров,

Которым устланы крутые склоны,

Причудлив вид огромных валунов

И сосен, словно бурей искривленных…

Ну что ж, воистину

Сказать мы можем,

И слово искреннее

Не будет ложным —

Гора отвесная

С вершиной снежною,

Цветы прелестные,

Растенья нежные,

Плоды душистые,

Потоки чистые

Своих чудесных красок не теряют

Ни в зимний холод, ни в палящий зной, —

Над ними годы тихо протекают,

Но вид гора не изменяет свой:

Она, подобная бессмертному дракону,

Стоит в веках под вечным небосклоном.

Сунь У-кун долго не мог оторвать глаз от чудесной картины, открывшейся перед ним, затем медленно спустился с вершины и, углубившись в горные отроги, нашел узенькую тропинку. Только было он подумал, что не у кого спросить дорогу, как неожиданно увидел женщину, которая сорвала цветок душистой орхидеи под сенью сосны и, держа его в руках, грациозно шла ему навстречу. Сунь У-кун быстро шмыгнул за какой-то причудливый камень и, не сводя глаз, наблюдал за ней.

Если хотите знать, как выглядела красотка, послушайте:

Единым взглядом дивных глаз своих,

Таких зеленовато-голубых,

Таких глубоких, как вода речная,

Она способна царства покорить,

Привычный ход событий изменить,

Нарушить ход вещей, сама того не зная.

В своей неописуемой красе

Она походит на прелестную Ван-сэ,

Красавиц царства Чу осанкой превосходит,

Она нежна, как яблоневый цвет,

Подобно яшме, излучает свет,

Румяна, как луна, которая восходит.

Не больше розового лепестка

Ее легко ступающие ножки,

Обутые в парчовые сапожки

В вершок длиной от пятки до носка.

Причудлива ее высокая прическа,

Блистают на руках ее запястья,

Затейливо ее лазоревое платье

И шелковая юбка цвета воска.

Когда б взглянул на эту женщину Чжуан-ван,

То позабыл бы тотчас же девицу,

К которой шел когда-то в Гаотан38,

Чтоб красотой ее великой насладиться.

У этой, право же, уста алее,

Белее зубки, волосы длиннее

И гибче и стройнее тонкий стан.

Она прославленной Вэнь-цзюнь милее,

И несравненной Сюэ-тао нежнее,

Светлей и чище вод реки Цзиньцзян.

Когда женщина, медленно шагая, поравнялась с причудливым камнем, Великий Мудрец вышел ей навстречу и, совершив поклон, спросил ее, произнося слова нараспев:

– О бодисатва в образе девы! Куда путь держишь?

Женщина шла, рассеянно глядя вперед, но, услышав вопрос, быстро подняла голову. Перед нею стояло безобразное существо. Сердце женщины сжалось от ужаса. Она хотела было бежать, но не могла даже двинуться с места. Дрожа как в лихорадке, она с трудом проговорила:

– Откуда ты явился? И как смеешь обращаться ко мне с вопросами?

Великий Мудрец стал размышлять: «Что, если расскажу ей о том, что иду за священными книгами и сейчас мне необходимо достать волшебный веер? Нет, нельзя! Она может оказаться возлюбленной Князя с головой быка. Лучше прикинуться родственником и сказать ей, что я явился сюда с приближенными к князю. Так и сделаю!»

Тем временем женщина, видя, что незнакомец молчит, нахмурилась и начала сердито кричать:

– Ты кто такой? И как смеешь находиться здесь и заговаривать со мною?

Сунь У-кун изогнулся в низком поклоне и с улыбкой сказал:

– Я пришел сюда с горы Изумрудных облаков, в эти края попал впервые и не знаю дороги. Позволь мне спросить тебя, о бодисатва, не та ли это самая гора, которую называют горой Скопления громов?

– Она самая и есть! – отвечала женщина.

– Где-то тут есть пещера Скребущая облака. Не скажешь ли мне, как туда пройти?

– А зачем тебе понадобилась эта пещера? – спросила красавица.

– Видишь ли, – отвечал Сунь У-кун, – меня послала царица по прозванию Железный веер из Банановой пещеры на горе Изумрудные облака, она хочет видеть у себя Князя с головой быка.

Услышав о том, что царица Железный веер приглашает Князя к себе, красавица так разгневалась, что даже мочки ушей у нее покраснели.

Брызгая слюной, она стала браниться:

– Этакая подлая рабыня! Дура! Еще нет и двух лет, как Князь поселился у меня, а сколько за это время ей было послано драгоценных подарков: жемчугов, изумрудов, золота, серебра, шелков и атласов?! Ежегодно ей доставляется топливо, каждый месяц привозят крупу, у нее есть все, а она, этакая бесстыжая, вздумала еще звать его к себе… Для чего?

Сунь У-кун сразу же смекнул, что это и есть сама царевна по прозванию Яшмовое личико. Тут он нарочно выхватил свой посох с золотыми обручами и заорал во все горло:

– Ах ты, мерзавка! Подлая тварь этакая! Соблазнила своими богатствами Князя с головой быка и еще ругаешь других! Как же тебе не стыдно!

Увидев, как рассвирепел Сунь У-кун, женщина перепугалась и, не помня себя, в ужасе пустилась бежать, едва касаясь земли крохотными ножками. Сунь У-кун погнался за ней с гиканьем и улюлюканьем. Пещера Скребущая облака оказалась неподалеку от сосновой рощи. Женщина вбежала в нее, и ворота сразу же с грохотом захлопнулись.

Тогда Сунь У-кун убрал свой посох, остановился у ворот и стал разглядывать местность. Какая великолепная картина открылась его взору!

Вокруг раскинулись лесные чащи,

Пронзенные зубцами острых скал,

Подобных страже, на посту стоящей.

Похожие на неподвижных змей,

По камню стелются упругие лианы,

Среди бамбуков ищет путь ручей,

И пряный запах нежных орхидей

Струится в теплом воздухе дурманом.

Бьют родники из яшмовых расселин,

Журчанье их прозрачных, светлых струй

Напоминает песенку свирели.

Уж астры расцвели, и лепестки

Укрыли землю радужным узором,

Вдали видны пещеристые горы,

Шумят в сырой прохладе тростники,

И в песнь единую слились все птичьи хоры.

Луна и солнце смотрят с высоты,

Попеременно озаряя небо

И облака чудесной красоты.

Покоем дивным дышит темный лес,

И скалы, и зеленые долины,

И снежных гор туманные вершины,

И все, что расстилается окрест.

Воистину прелестен этот вид,

И взоры он