Долго сдерживаемые слезы теперь покатились по лицу Карен. Все казалось таким печальным. Она думала обо всех разъединенных матерях и дочерях и их безрезультатных поисках друг друга. Спокойным, естественным движением мистер Центрилло открыл ящик и достал из него упаковку с салфетками. «Как психиатр», — подумала она. Слезы продолжали катиться из ее глаз. Она долго рыдала, выплакивая накопившиеся за долгие годы слезы. Наконец она вытерла щеки и сумела выговорить:

— Все это так грустно. Очень и очень грустно.

Она высморкалась.

Мистер Центрилло перегнулся через стол, достал клинекс из упаковки и тоже высморкался. Он шумно вздохнул.

— Что же, так оно и есть…

Какое-то время они сидели в тишине, освещенные солнцем. Потом Карен сделала глубокий вздох, потянулась к сумке, вытянула из нее блокнот Файл-о-фэкс и ручку Мон Блан.

— Хорошо, — сказала она, — продиктуйте все, что вам нужно для поисков моей матери.

После обсуждения списка требований и платы за работу Карен поискала в сумке конверт, в который она заранее положила деньги, чтобы расплатиться с детективом. Центрилло аккуратно заполнил расписку в получении денег, затем встал, проводил ее к двери и задумчиво глядя на чистый деревянный пол, тихо сказал:

— Миссис Коган. — Он придержал ее за локоть. — Позвольте мне задать вам еще один вопрос. Вы отдаете себе отчет, что вы ищете? Потому что, даже если мы найдем вашу мать, это может оказаться не то, что вам хочется.

Она пожала ему руку. Как ему объяснить, что с ней сейчас происходит?

— Пусть будет как будет, — сказала она.

Шофер Корман ждал ее в вестибюле конторы.

— Прошло ровно полчаса, вы велели зайти к вам.

Она только тряхнула головой и позволила ему помочь ей добраться до машины. Сейчас она не отказалась бы ни от какой помощи.

Утро превратилось в сплошной трезвон телефонных звонков с поздравлениями от работников компании. Каждый звонивший говорил одно и то же: обычно они не смотрят телевизор, но вчера, проходя мимо открытой двери… так уж получилось, что они настроились на программу Эл Халл и… Карен могла только посмеяться. Столь же забавно было наблюдать, как Жанет и другие секретарши, а вместе с ними и миссис Круз и даже Кейси, смотрят на нее с необычайным почтением. Похоже, что во власти телевидения наложить на вас лоск престижности и придать особую значительность, стоит вам только появиться на голубом экране. Неподвластными косметическому очарованию телеэкрана оказались лишь Белл и Джефри.

Она решила не обращать на мужа внимания, пока тот не извинится перед ней. Несмотря на болезненный осадок после скандала, она продолжала РКО — работать как обычно. А работа включала, в частности, подгонку с помощью булавок завертывающейся юбки, облегающей стройную талию Тангелы под наблюдением Стефани. Карен тщательно и несколько раз проверила, не была ли девушка под наркотиком, но пассивное недовольство Тангелы казалось вполне обычным. Карен собралась было отпустить ее на перерыв, когда зазвонил телефон.

— Кто это? — громко спросила Карен, зная, что Жанет была на интеркоме.

— Пожалуйста, под-дите к телефону, — попросила Жанет с бронковским акцентом, тяжелым, как дом.

Стоя на коленях с полным ртом булавок, в разгаре борьбы с непокорной материей, Карен совсем не была готова бежать к телефону. Жанет должна бы знать это.

— Кто звонит? — снова спросила Карен с раздражением.

— П'жалуста, под-дите к телефону, — повторила Жанет.

Со вздохом недовольства, который был слышен по интеркому, Карен тяжело поднялась на ноги и пошла к рабочему столу.

Она слишком постарела для того, чтобы чувствовать себя удобно, сидя на полу. Боже, как она устала! Карен схватила трубку.

— Кто… твою мать, это? — бросила она Жанет.

— Билл Уолпер. Я думала, вы не хотите, чтоб об этом знали другие. Вы всегда психуете, когда он звонит.

— О да. Спасибо. Соедини меня с ним, — попроси ла Карен, признав ее правоту.

Она попыталась собраться с мыслями и привести себя в форму. Неужели просмотр телепрограммы подвигнул его сделать, наконец, предложение? Нет, не может быть. В этом случае он бы звонил Джефри. Или этим звонком он пытается смягчить свой отказ иметь с ними дело? Мысль о том, что она отвергнута, вызывала ощущение холода в животе. Ведь то, что она не хочет принять предложение, еще не означает, что она не хочет, чтобы оно было сделано. Хорошо. Пусть им отказывают. Все-таки рада она этому или нет? Раздался щелчок телефонного аппарата. Глубоко вздохнув и сконцентрировав столько энергии и энтузиазма, сколько можно вложить в одно простое слово, она сказала:

— Алло! — и продолжила: — Билл, как приятно вас слышать!

— Пожалуйста, подождите. Мистер Уолпер снимет трубку, — раздался резкий, сухой ответ секретарши с того конца провода.

Дерьмо! Карен бесил подобный телефонный снобизм. Этот ход в их игре она проиграла. Карен попыталась взять себя в руки и подготовиться к разговору.

— Карен? — На этот раз она слышала голос Билла Уолпера. — Вы очень заняты? Не хотите ли вместе позавтракать?

— Когда? — спросила она, припоминая намеченные на эту неделю дела, связанные с подготовкой к шоу в Париже.

Не забывай и о том, насколько ты сейчас измотана, предупредила себя Карен.

— Сегодня. Прямо сейчас. Скажите «да», и моя машина заедет за вами минут через двадцать.

Мужик спятил и к тому же оказался удивительно наглым. Не похоже ли это на приглашение девушки на пятницу с просьбой остаться до субботы? Но полегче, ты не Коко Шанель.

Карен строила всю свою жизнь через «да», когда другие отвечали «нет». Она задумалась даже не на секунду, а на мгновение, не взять ли с собой Джефри, но поняла, что не знает, где его искать. Его присутствие и не предполагалось…с ним! Он взбесится, что она не позвала его. От уязвленного самолюбия или от зависти? Ей все равно.

— Ну что ж, пожалуй.

— Мой шофер будет ждать вас в двенадцать тридцать. — В тоне Билла слышалось одобрение. — Вас устроит «Льютис»?

— Замечательно, — промурлыкала она в ответ.

Это был наилучший маленький ресторан Нью-Йорка.

Не задаваясь больше никакими вопросами, она повернулась к племяннице и крестнице:

— Представление окончено, я сматываюсь.

Она перегнулась через рабочий стол, чтобы дотянуться до своей сумки, достала из нее стодолларовую купюру и отдала Тангеле. Карен не обмолвилась с ней ни словом по поводу ссоры с Дефиной. Но ей хотелось подчеркнуть свое хорошее отношение к крестнице.

— Можешь просадить на ланч, — сказала она, и Стефани хихикнула, распознав в тоне тетки интонации Белл.