– Знаю, знаю: вы, конечно, по чисто деловому вопросу – о выращивании нового домика. Не стану скрывать: мне очень приятно, что решили обратиться именно ко мне.

Уморт открыл было рот… Но Грушкинс подскочил жизнерадостным мячиком и пухлым пальчиком погрозил прямо перед самым его носом:

– Ни слова! Ни слова не дам вам сказать, покуда не отведаете моей замечательной шампанеллы! Сам король Эль уже заказал тридцать бочек этого лакомства! Не без гордости могу сказать, что это далеко не вершина моего творчества. Вы удивлены? И хотите со мной поспорить? Непоколебимо убеждены, что цветоводство – грубое ремесло? Напрасно, напрасно, любезнейший! Меняйте поскорее свои взгляды! Цветоводство – это поэзия!..

Последние слова донеслись до них уже откуда-то с верхнего этажа, куда жизнерадостный толстяк упорхнул через дверцу в потолке.

Заметив, как тревожно дёрнулся было мурр вслед хозяину, волшебник решительно придвинул ему стул:

– Садись лучше. Всё равно не сможешь так изящно воспарить к потолку. Ты ведь хотел его предупредить?..

Усевшись друг напротив друга, маг и мурр посмотрели друг другу в глаза.

– Рад видеть тебя живым и здоровым, Тоурри, – произнёс Уморт.

– Правда?.. – поднял брови тот.

Маг хитро прищурился:

– Я тебя, забыл уж, когда в последний раз видел. Да! Привет тебе от деда и сестрёнки.

– Что с ними? – вырвалось у Тоурри. – Где они?

– У меня в замке, – загадочно улыбнулся волшебник. – Не беспокойся, они в целости и сохранности.

Мурр задумчиво опустил зелёные глаза. Потом поднял снова:

– А по какому случаю…

– По примерно тому же, что и ты, – заверил Уморт. – Не будем играть в прятки. Ты отлично знаешь, почему я здесь. По твоему уверенно-спокойному виду я делаю вывод, что книги здесь уже нет. Так?

Не дождавшись ответа, Уморт сделал вывод:

– Значит, действительно, так. Иначе дом был бы оцеплен лучшими воинами короля Эля. М-да… А тебя тут оставили одного – охранять господина цветовода. Тоурри! Друг мой! – сочувственно посмотрел он на сидевшего напротив элегантного мурра. – Ты хоть умеешь защищаться? Ну-ка, скажи не, друг мурр, в какой руке нужно держать нож?

Вошедший с подносиками Грушкинс застал гостя рассказывающим Тоурри что-то забавное. Тот же сидел задумчиво и внимательно слушал.

– Не буду утомлять вас описанием сложного рецепта шампанеллы, тем более что это всё равно секрет, – беспечно щебетал цветовод, расставляя вазочки и втыкая ложечки в ароматно-золотистую массу. – Я вижу, дорогой гость – сам эльф, и оценит по достоинству новинку кулинарии. Ну же, не стесняйтесь, начинайте!

– Дорогой гость не любит сладкого, – усмехнулся Тоурри, наблюдая, как брезгливо Уморт смотрит на вазочки.

– Неужели?! – изумился Грушкинс.

– Нет, почему же, – возразил тот, – просто я страдаю непереносимостью сладкого: даже от маленькой ложечки варенья у меня всё тело сразу идёт пятнами.

– Боже, какое несчастье! – ужаснулся королевский цветовод. – Какая мрачная у вас должна быть жизнь, милейший – никогда не есть сладкого! Но попробуйте хотя бы пол-ложечки: от пол-ложечки, может быть, ничего и не случится…

– Кроме того, – сказал Уморт, решительно отодвинув вазочку, – мои товарищи уже заждались меня на улице.

– Ах, почему же вы оставили их за дверью! Я сейчас же их позову! – Цветовод бросился к окну.

– Не утруждайтесь, – остановил его Уморт. – Они слишком большого роста и напрочь разрушат ваш домик, если войдут. – Он многозначительно посмотрел на Тоурри.

Тоурри напрягся.

– Собственно, я тут даже не по поводу выращивания домика из цветов, – взял маг разговор в свои руки. – Я просто ищу своих друзей. Я был уверен, что они у вас…

– Ваших друзей?.. – переспросил добродушный толстяк. – А-а! Не про Тома ли и Катарину вы спрашиваете?

– Именно, – подтвердил Уморт. – Я давно жажду с ними встретиться.

Тоурри встал.

Уморт поднялся тоже.

– Как же, как же! – болтал ничего не подозревающий толстяк. – Они были у меня два дня назад, угостились шампанеллой, очень мило поиграли с моими детьми…

Грушкинс, довольно улыбаясь, указал пальцем в потолок: с верхних этажей доносились громкие визги разыгравшихся детей.

– Ури и Лури – гордость и надежда счастливого отца! Вы знаете, – доверительным шёпотом сообщил он, – Ури уже проявляет интерес к разведению цветов. Да-да! На днях он спрашивал…

– Просто великолепно, – прервал Уморт. – Так как же насчёт Тома с Катариной?

– Их уже нет в моём доме, – развёл руками цветовод. – Они пробыли у меня, к сожалению, совсем недолго: очень торопились. Забрали свою книгу и скорей бегом в…

Тут Грушкинс внезапно замолчал. Удивлённо посмотрел на собеседников, похлопав глазками. Пощупал свой рот. Нет, рот не исчез – всё на месте. Почему же он не слышит собственного голоса? Может, он оглох?.. Грушкинс озабоченно схватился за уши и потёр их – не помогло.

Виновник этого маленького недоразумения стоял у окна, скромно потупив зелёные глаза.

– Ах, хитрюга! – бросился к нему Уморт. – Я и забыл, что вы все – маленькие фокусники! Сейчас же верни ему дар речи или… – Нож метнулся к горлу мурра.

Тоурри застыл в неподвижности, с опаской косясь на острое лезвие.

– Вы его так напугали, – невинно возразил мурр, – что он уже всё понял и не расскажет ничего.

– Тогда расскажешь мне всё ты. – Уморт крепче сжал кинжал – на белоснежной манишке Тоурри проступило алое пятно. – Ты знаешь: твои фокусы на меня не действуют.

Внезапный грохот заставил волшебника обернуться: бледный, как мел, королевский цветовод покоился на полу в обмороке.

– Наш цветовод оказался чересчур чувствителен. …Давай, давай, поторапливайся, Тоурри, у меня нет времени, – настаивал Уморт. – Говори, где книга.

Мурр отрешённо молчал. В комнате царила тишина. Сквозь раскрытое окно можно было услышать доносившуюся с улицы музыку. Похоже, целая толпа эльфов-музыкантов веселилась сейчас на крыше соседнего дома.

Маг устало вздохнул.

– Знаешь, Тоурри, я очень зол на тебя. Мало того, что ты помог выкрасть скрипку, ты ещё и развеял по ветру половину моих коршунов. В замке я бы тебя красиво подвесил к потолку за хвост. Здесь придётся довольствоваться тем, что есть, – Уморт поудобнее перехватил нож. – Ещё минута тебе на раздумье – и можешь попрощаться с жизнью.

Мурр горестно вздохнул и воздел глаза к потолку из тигровых лилий.

Огненно-полосатые лилии взволнованно смотрели на него широко разинутыми чашечками: что будет, что будет!..

А потом… потом вдруг с громким чириканьем ринулися вниз!