…И осеклась, встретившись взглядом с Умортом.

Волшебник шагнул к Катарине.

– Где скрипка? – спросил он, схватив её за плечи.

– Отпустите ребёнка! – вмешался король Эль.

– Где скрипка? – в бешенстве повторил Уморт, встряхнув Катарину так, что в глазах у неё потемнело. Девочка испуганно молчала.

Отбросив её в сторону, Уморт кинулся к двери.

– Очень сожалею, – весело произнёс Изри, в один прыжок оказавшись между ним и дверью, – но здесь вам пройти не удастся.

Откуда-то раздавался голос Родерика, отдававшего приказ своим эльфам стеречь остальные двери и окна.

– Мальчишка! – вскричал Уморт, выхватывая меч. – Не рассчитывай, что я пощажу тебя только потому, что у тебя глаза твоей матери!

– Изри, это нечестно! Я – старший! – поспешал к ним Родерик. – Дай мне с ним сразиться!

– Не суйся, Родерик, – оттолкнул его озёрный король. – У меня с ним свои счёты. Обожди немного, у тебя ещё будет возможность отомстить за мою смерть.

Взволнованная Катарина схватила за рукав молодого короля.

– У него на шее… – шепнула она, – свисток… он вызывает им троллей!

– Замечательно, – улыбнулся тот.

Королевская зала огласилась звоном скрестившихся мечей.

* * *

Прижимая к себе скрипку, Том мчался по путаным коридорам цветочного дворца. Вот, наконец, и дверь их с Катариной комнаты. Том торопливо приложил ладонь к нарисованной на ней рожице спящего эльфа – рожица зевнула, открыла глаза и дверь распахнулась.

Том влетел в комнату… и остановился как вкопанный. В кресле, развалившись, сидела знакомая тряпичная кукла и с интересом перелистывала книгу.

Ветроногий не подвёл своего господина. Как и полагается всякой магической игрушке, он обладал кое-какими ценными свойствами – например, умел делаться невидимым, а также обладал невероятным чутьём, помогавшим ему легко находить искомое. Без труда, проникнув во дворец, он довольно быстро нашёл комнату, в которой жили дети. Ему даже повезло: книга запросто валялась на столе.

…Довольный паяц весело поднял глаза на вошедшего мальчика:

– Ух, ты! Даже и скрипку принёс! Ну, давай её сюда скорее!

Том отступил к двери.

– Ну же! – улыбаясь до ушей, паяц выжидающе протянул руку с кинжалом.

За спиной у Тома выросла могучая фигура Тропотора. Глаза гнома горели опасным огнём. Оттолкнув мальчика, он взмахнул топором.

Промахнуться было невозможно. Гордо выпрямившись в руке гнома, топорик с боевым свистом пролетел в воздухе и… впился в спинку кресла. Ветроногого больше там не было.

Его не было вообще нигде… Тропотор оглянулся.

В наступившей тишине вдруг прошуршала просыпавшаяся пыльца в углу, там, где росли ярко-оранжевые «язычки». Быстро выдернув топорик, Тропотор повернулся лицом к качающимся цветам.

И рухнул на колени, пронзённый кинжалом.

…Прошло, наверное, не более минуты, когда Том, нёсшийся по коридорам дворца, услышал за собой шаги. В груди похолодело: паяц без усилий нагонял его. С каждым прыжком расстояние между ними резко уменьшалось.

Том бежал из последних сил. В боку невыносимо кололо. От волнения и быстрого бега в глазах темнело. Впереди из примыкавшего коридора метнулись крылатые тени…

Эльфы окружили мальчика защитным кольцом, направив стрелы в сторону паяца. Кукла тут же пропала. Лишь книга странным образом повисла в воздухе. …А потом полетела вдоль по коридору, вверх по лестнице – всё дальше и дальше и выше и выше, сопровождаемая хвостом летевших следом эльфов.

* * *

Битва между чёрным и белым эльфами была достойна кисти художника. Оба противника не только кружили по зале, но и взлетали в воздух и бились под самым потолком. Скрежет мечей сопровождался не замолкавшим свистом крыльев.

Уморт дрался неистово. В глазах его горело не оставлявшее сомнений желание без всякой жалости прикончить вставшего на пути эльфа. Движения его были стремительны и молниеносны. Длинный меч всякий раз кровожадно целил в живот или в грудь противнику. И только прирождённые быстрота и вёрткость спасали Изри от, казалось бы, неминуемой смерти.

Хлопанье крыльев и звон мечей перекрывали друг друга. Замерев в волнении, эльфы, не отрывая глаз, следили за поединком, готовые каждую секунду прийти на помощь своему королю.

Сквозь плотные ряды лесных стрелков, стоявших на охране дверей, протиснулся цветочный эльф. Разыскав глазами своего короля, он приложил руку к груди:

– Ваше величество, мы просим подкрепления! Волшебная книга – у паяца-невидимки. Мы окружили его на крыше, но этот бес страшно вёрткий… – Эльф с трудом перевёл дыхание.

Глаза волшебника, слыхавшего весть краем уха, сверкнули торжествующим огнём. Необходимо было помочь верному слуге. Уморт быстрым взглядом окинул залу.

Трепетный страх перед злым магом жил в крови у каждого жителя Цауберляндии. Когда грозная чёрная фигура оказывалась слишком близко, эльфы невольно шарахались в сторону. Заметив такую реакцию на своё появление, маг коварно прищурился. Он сделал хитрую петлю, отлетев далеко от противника, и, оказавшись у окна, внезапно ринулся в самую гущу охранявших его эльфов.

Как он и рассчитывал, толпа отважных стрелков в ужасе отпрянула, освободив путь. Уморт беспрепятственно вылетел на улицу.

Здесь ярко светило солнце, и по всему саду разносился аромат тысячи цветов. Маг нащупал на шее свисток. Как жаль, что нельзя им сейчас воспользоваться. Можно было бы сразу положить всему конец. Значит, надо как-то продлить бой до вечера. А после захода солнца…

Сзади налетел Изри.

– Подарите ваш свисток мне, – предложил король, обхватив Уморта за шею. Цепочка лопнула, и свисток полетел в траву.

Уморт яростно повернулся к Изри, замахнувшись мечом. На левом рукаве белого эльфа расплылось алое пятно.

* * *

Оказавшись на крыше, Том спрятался за одной из башенок, увитой какими-то удивительными белыми цветами с глазами – явным произведением Грушкинса. Разделяя интерес мальчика, цветы с любопытством наблюдали сценку, происходившую на крыше: важные с виду эльфы, находящиеся, между прочим, на королевской службе, резво, как мальчики, носились за книгой, бегавшей от них по всей крыше. Были бы у них рты, цветы бы обязательно укоризненно вздохнули. Но ртов им Грушкинс ещё не придумал, и они просто молча покосились на мальчика: ну-ка, объясни-ка нам, друг золотой, что всё это значит?

Впрочем, что эльфы – народ чрезвычайно легкомысленный, они уже давно поняли. Вон, пожалуйста: на крышу, привлечённая интересной игрой, мчалась новая команда эльфов. Двое из них, одетые с интересным контрастом – в белое и чёрное – ещё и ухитрялись на лету биться на мечах. А вот это уж совсем опасно – возмущённые цветы осуждающе покачали головками. Укоризненно вздохнуть, однако, опять не получилось: лоботряс-Грушкинс до сих пор не придумал рты.