— Мне бы самой хотелось посмотреть, как его танцуют, — призналась Элис. — Танец, который с такой яростью осуждают ревнивые поборники нравственности, должен быть особенным.

Все веселой гурьбой повалили в гостиную — даже Уильям, которому еще рано было ложиться спать. Элис принялась рыться в нотах, разыскивая заказанные Мерри из Лондона вальсы. Неожиданно Реджи ее остановил:

— Питер тоже хочет научиться танцевать вальс, так что вы потребуетесь в качестве партнерши. Аккомпанировать буду я.

— Я не знала, что вы умеете играть на фортепьяно, — удивленно пробормотала Элис.

— Не торопитесь с выводами — сначала послушайте, — ответил Дэвенпорт, усаживаясь за инструмент.

Реджи оказался очень хорошим пианистом. Длинными сильными пальцами он сначала уверенно пробежал по клавиатуре, проиграв несколько гамм, а затем стал так же уверенно с листа исполнять вальс. Элис невольно задумалась о том, как при его образе жизни он мог выкраивать время, чтобы практиковаться в игре на рояле.

Присоединившись к остальным, Элис наблюдала за Джулианом, демонстрировавшим туры и па вальса. Педантичный и щепетильный, он сначала протанцевал его с Мерри, затем с Элис. Питер тем временем пытался копировать его движения с той из партнерш, которая была свободна. Через каких-нибудь полчаса по гостиной кружились в вальсе две пары, а Уильям взирал на танцующих с нескрываемой скукой.

Элис была в полном восторге. Она в юности обожала танцевать, несмотря на высокий рост. К счастью, теперь она должна была появиться на балу в роли сопровождающей, в обязанности которой входило надзирать за воспитанницей, значит, ей не придется позориться на глазах у многочисленной публики.

Накануне бала Элис случайно встретилась на конюшне с Реджи. Начался сезон ежегодной стрижки овец, и Элис поинтересовалась:

— Ну, как идет стрижка?

— Чтобы стричь овец, требуется гораздо больше умения, чем для их купания, — ответил Реджи, снимая с гнедой кобылы, на которой он приехал, седло и попону. — Известно ли вам, к примеру, что для того, чтобы обработать переднюю ногу овцы, надо надавить на определенную точку под ее плечом — и тогда нога выпрямится так, что состричь с нее шерсть не составит никакого труда? Страшно интересно… Ну да, конечно, вы об этом знаете, — снова заговорил он, увидев, что Элис улыбнулась. — Я тоже когда-то об этом знал, но забыл. Гейб Митфорд потратил порядком времени, объясняя мне основы мастерства стригаля, но по выражению его лица я понял, что оказался не на высоте. Каждый раз, когда я случайно наносил животному порез, он кривился так, будто я испортил все руно.

— В этом деле действительно легко напортить, а овечья шерсть — один из главных видов продукции, производимой в имении, — заметила Элис. — Вы действительно не испортили ни одного руна?

— Ну, разве что одно или два, — неохотно признался Реджи. — Правда, Гейб сказал, что для новичка я управлялся не так уж плохо.

Обойдя кобылу с другой стороны и взяв в руку пучок чистой соломы, Дэвенпорт принялся обтирать пот и пену с шерсти животного.

— Вам по-прежнему удается не пить? — подчиняясь какому-то внутреннему импульсу, внезапно спросила Элис. Дэвенпорт смерил ее ледяным взглядом:

— Думаю, это не ваше дело.

Элис почувствовала, что краснеет.

— Разумеется, не мое. Я ведь всего-навсего служу у вас и должна терпеть вспышки раздражения хозяина.

Резко повернувшись, Элис направилась к выходу. Дэвенпорт тихо сказал у нее за спиной:

— Простите меня, Элли. Я был излишне резок. Вы этого не заслужили.

Элис постояла, пережидая, пока утихнет гнев. Обернувшись, она увидела, что Дэвенпорт, положив ладони на спину лошади, задумчиво смотрит на нее.

— Я знаю, что в последнее время со мной трудно общаться. Я старался помалкивать, чтобы не срывать злость на других. Ну как, вы меня прощаете?

Элис знала, как тяжело бывает признавать свою не правоту; ей и самой извинения давались с большим трудом.

— Прощаю, и будем считать, что все плохое забыто. Пару раз я сама была виновата, поскольку вела себя слишком дерзко.

— В таком случае мы квиты, — улыбнулся Реджи. — Пожалуйста, наденьте сегодня на бал золотистое платье вместо вашего старушечьего темного.

Элис удивленно подняла брови:

— У вас получается прямо как в Библии — дерзость за дерзость.

— Что поделаешь, говорить дерзости я умею гораздо лучше, чем стричь овец, — резонно заметил Дэвенпорт.

— С этим спорить не приходится, — согласилась Элис и вышла из конюшни. Если честно, ей было приятно, что Реджи неравнодушен к тому, как она выглядит.

На публичные балы в Дорчестере собирались не только сливки местного общества, но и семьи мелкопоместных дворян, чиновников, преуспевающих торговцев. Зал, где они проходили, завсегдатаю столичных балов показался бы весьма невзрачным.

Однако Элис эта просторная комната, без особых затей украшенная цветами, показалась великолепной. Она уже не в первый раз вывозила в Дорчестер Мерри, но сегодня все выглядело как-то по-особому празднично и нарядно. Возможно, это ощущение было вызвано присутствием Джулиана Маркхэма. Джулиан был настолько красив свежей красотой юности, что, когда «делегация» из Стрикленда вошла в зал, взгляды всех женщин обратились на него. Впрочем, вполне возможно, что они смотрели на Реджи — высокого, темноволосого, статного. Во фраке он был дьявольски хорош. Что уж говорить о Мерри — в своем простом муслиновом платье с голубой отделкой, прекрасно гармонировавшей с цветом глаз, она выглядела поистине великолепно. Притягивала к себе взоры гостей и Элис. Золотистое платье с глубоким вырезом, надетое по просьбе Дэвенпорта, было самым красивым и смелым из всех, которые она когда-либо носила. Мерри зачесала ей волосы назад и стянула в свободный узел. Мередит нарочно не закрепила одну прядку, кокетливо спускавшуюся на обнаженное плечо ее приемной матери. Придирчиво оглядев свое отражение в зеркале, Элис с удовлетворением отметила, что она совершенно не похожа на воспитательницу и опекуншу.

Спускаясь в гостиную, Элис нервничала и чувствовала себя не в своей тарелке, но, едва увидев ее, Джулиан и Питер рассыпались в комплиментах, и она немного успокоилась. По-настоящему же ее обрадовало то, что Реджи одобрительно улыбнулся. Да, это в самом деле был особенный вечер.

Элис и Мерри были знакомы почти со всеми, кто собрался в бальном зале. Мередит мгновенно окружил целый рой поклонников. Элис тоже пользовалась вниманием, хотя ее и считали слишком экстравагантной, чтобы служить примером для молодых девиц. И все же на этот раз она была в центре внимания. Матери девушек на выданье одна за другой подходили к ней, выражая сочувствие в связи с пожаром, и с надеждой ожидали, что их познакомят с Джулианом и Реджи, самыми заметными из всех присутствующих на балу мужчин и самыми выгодными женихами.