Согласно директивам Кагановича, ПУРа Наркомзема СССР, руководства ОГПУ начальники политотделов и их заместители должны были оперативно информировать центральные органы обо всех фактах проявления «национал-шовинистической пропаганды» в подведомственных немецких колхозах и о настроениях там колхозников. И директивы эти, судя по изученным документам, неукоснительно выполнялись. Например, 22 ноября 1933 г. начальник политотдела Кичкасской МТС Покровского района Средне-Волжского края Киммен направил спецсообщение в вышестоящие инстанции, в котором проинформировал их об усилении эмигрантских настроений в немецких колхозах в связи с недородом, о массовом желании колхозников «выехать на Украину» в связи с тем, что Поволжье «ожидает голод, хлеба нет, а на Украине урожай хороший»[383].

Поскольку ситуация в немецких селениях СССР оставалась тяжелой и в 1934 г., то их жители, в большинстве своем колхозники, продолжали писать письма родственникам и общественным организациям в Германию, германским консулам в СССР с просьбами о помощи. ОГПУ и политотделы отслеживали эти письма, пытались контролировать все контакты между авторами писем и адресатами, всячески противодействовали им. Показательной в этом плане является информация о действиях заместителя начальника политотдела Буденовской МТС Донецкой области УССР по ОГПУ по выявлению и ликвидации в колхозах МТС группы немцев-колонистов – «агентов германского консула в Харькове». О ее деталях сообщил своему руководству заместитель начальника 5-го отделения СПО ОГПУ СССР Герасимов в спецсообщениях от 1-го и 7 марта 1934 г.

В первом из них указывалось, что в ходе оперативной работы было установлено, что 80 % хозяйств хутора Клинкина «получают помощь из Германии». Было перехвачено восемь писем немецких колонистов из этого хутора, адресованных в Берлин с просьбой об оказании помощи. Все они, как показала экспертиза, были «одного содержания и написаны одной рукой», но исходили от разных лиц «с жалобами на чрезвычайно тяжелое материальное положение и просьбами об оказании помощи»[384]. Проведя расследование, заместитель начальника политотдела Буденовской МТС по ОГПУ установил, что «подавляющее большинство» обращающихся за помощью к германскому консулу были «материально обеспечены», «заработали по 2–3 тонны зерна и от 350 до 1000 руб. деньгами», имели коров, домашнюю птицу, свиней, приусадебную землю[385].

В рамках данного расследования был выявлен «нелегальный представитель» германского консула в Харькове по Буденовскому району, житель хутора Клинкина Константин Колоковский, который получил от консула установку: «форсировать эмиграционное движение из СССР в первую очередь поданных Германии и во вторую очередь – немцев – советских граждан». Причем лицам, желающим выехать из Советского Союза, должно быть оказано содействие в получении документов, а также и материальная помощь[386].

Во втором спецсообщении от 4 марта 1934 г. отмечалось, что «национал-шовинистическая пропаганда в немецких колхозах Буденовской МТС в последнее время заметно усилилась»[387]. Произошло это благодаря активизации связи вышеупомянутого «нелегального представителя» германского консула в Харькове, жителя хутора Клинкина Колоковского с германской подданной, «доверенным лицом германского консульства в Харькове» А. Б. Берр, через которую передавались в Германию адреса колхозников, письма и т. д. Эти письма Колоковский забирал у хуторян во время их посещения организованных им тайных собраний на его квартире. Из Харькова он привозил на хутор для колхозников полученные от германского консула деньги, одежду и литературу. Наряду с колхозниками-немцами хутора Клинкина Колоковский через германского подданного Крига собирал письма в Германию для германского консула в Харькове от колхозников-немцев, проживавших в Старо-Коранском и Федотовском районах Донецкой области. В спецсообщении делался вывод, что «система оказания денежной помощи колхозникам значительно распространена», и они ее получают «от разных заграничных обществ и харьковского германского консула»[388].

Наряду с ситуацией в колхозах Буденовской МТС заслуживают внимания и факты, изложенные в другом спецсообщении начальника 5-го отдела СПО ОГПУ СССР Герасимова, на тему противодействия заместителей начальников политотделов МТС по ОГПУ «национал-шовинистической пропаганде». Датированное 22 марта 1934 г., оно содержит информацию об обстоятельствах срыва сверхраннего сева в немецком колхозе «Новая Жизнь» Люксембургского района Днепропетровской области УССР, которую предоставил в своем донесении Герасимову заместитель начальника политотдела Розовской МТС по ОГПУ Майзер.

В донесении сообщалось, что в первый день сверхраннего сева в немецком колхозе «Новая жизнь» 27 колхозников не вышли на работу. Было установлено, что это произошло по причине «обработки» колхозников членами колхоза Малахинским и Малиновским, которые на организованных ими «сборищах для картежной игры» обещали им «гитлеровскую помощь» при условии, «если они выйдут из колхоза». Также они советовали колхозникам писать письма в Германию и «просить помощи», говоря им, что Гитлер помогает для того, «чтобы здесь были его люди на случай переворота, так как эта власть существовать не должна». После ареста на допросе Малиновский «сознался», что «писал коллективные письма об оказании „гитлеровской помощи“ в Швейцарию своему родственнику – пастору Малиновскому»[389].

В вышеупомянутом спецсообщении от 22 марта приводится еще один характерный пример работы заместителей начальников политотделов МТС по «немецкой проблеме». В частности, сообщается, что заместитель начальника политотдела по ОГПУ Остгеймской МТС Донецкой области Пешков «разрабатывает группу немцев, через которых германский консул в Харькове провоцирует антиколхозные и эмиграционные настроения немецких колхозников» из колхозов им. Розы Люксембург, им. Блюхера, «Коминтерн» и «Нейгем». Ее возглавил бывший председатель колхоза «Нейгем» Кибке, «советский гражданин», который заявлял колхозникам: «Гитлер взял на себя обязательство кормить всех колонистов»[390]. Ему удалось «сагитировать 30 членов колхоза из 32», «написать индивидуальные и коллективные заявления германскому консулу с просьбой о помощи». Получив по пять рублей с каждого колхозника, Кибке уезжал в Харьков, где передал консулу письма и привез каждому писавшему их колхознику по 200 марок на едока. В результате в колхозах «усилились антиколхозные настроения». Несколько членов колхоза «Коминтерн», «германские подданные», отказались выходить на работу и подали заявление о выходе из колхоза, заявив: «Съездим к консулу и будем получать марки». Как установил заместитель начальника политотдела Пешков, «ходатаем по делам немцев – членов колхоза им. Блюхера» являлся германский подданный Коленковский, «неоднократно ездивший в Харьков и возивший германскому консулу письма от колхозников». Ему удалось добиться получения документов на право эмиграции в Германию трем членам колхоза[391].