действовать, при этом он категорически запретил наносить упреждающий удар артиллерией по районам скопления противника.

Положив трубку телефона, полковник закурил. Разговор с министром обороны разозлил его. Упрек в трусости и паникерстве, не давало ему успокоиться, даже сигарета не помогала. На душе было муторно от услышанных слов. До этого момента, за все долгие годы службы еще ни разу его так не оскорбляли.

В дверь постучались. Вошел радист с листком бумаги в руках. Глаза его были расширены, рука державшая лист, мелко дрожала.

— Товарищ полковник, есть перехват разговоров командиров армянских подразделений. Они докладывают на позывной «Коммандос», что вышли на исходные позиции и ждут команды для атаки. На их запросы поступил вот такой ответ, — радист посмотрел на бумагу и стал, запинаясь, читать;

— Всем ждать приказа, пока нет команды из Еревана и Москвы. Москва молчит, но это уже не имеет значения, атакуем город сегодня.

Радист не дочитал донесение. Разрыв артиллерийского снаряда дрожью прошелся по оконным стеклам. Гулко ухнула ракета «Алазань». За ней второй и третий разрыв слился в сплошной гул. Сомнений не осталось, армяне по всему фронту перешли в наступление. Полковник потянулся к рации, она молчала.

Годами выработанная привычка, сохранять спокойствие при любой обстановке, спящая до этого времени, вернулась. Он постучал по клавише, услышал характерное шипение рации.

— Всех командиром ко мне, — твердым голосом полковник отдал распоряжение, чувствуя, как просыпается в нем решительность и хладнокровье.

В кабинете стояли, срочно вызванные Джахангиров, Тофик Огуз и Фахратдин Сафаров. Полковник стоял у окна и не отвечал на приветствия офицеров. Его слух в этом момент был сосредоточен на разрывах снарядов, доносившихся с центра города. На стенах противоположного здания отражались языки пламени, охваченных пожарами домов. Он медленно перевел взгляд на настенные часы. Шел третий час ночи.

Полковник повернулся к командирам, в глазах его не было ни гнева, ни горя.

Первым не выдержал Сафаров: — Товарищ полковник, город горит, пока бежал к вам, видел, что обстрел ведется с нескольких направлений. Значит, правду вы говорили, пошли все-таки эти сволочи в наступление.

— Пока не пошли, только пристреливаются. Идет огневая подготовка атаки, так что слушайте приказ:

— Поднять все войска по тревоге, занять оборону по направлениям. Тофик, ты с Сафаровым отвечаете за оборону «Нижней Заправки» и Тар-цех. Джахангиров, выезжаешь в батальон Эльчина Мамедова и поставишь ему задачу:

— Удержать дорогу на Лачин, не допустить, захвата высот Беюк Кирс. Держаться до последнего патрона. На «Нижнюю Заправку» пришлешь один танк и БМП, для огневой поддержки батальонов Сафарова и Гамбарова. Потом поезжай к Наилю Казимову — его «бандитов» пошлешь на посты в Набиляр, и пусть ценой жизни удержат позиции.

Без стука в кабинет ворвался начальник разведки батальона, Рустамов.

— Армяне бомбят Халфяли, Гайбалы, Набиляр в горах над Косаларами видны пожарища, там уже два часа идет бой, оттуда только что прибыл посыльный от Фазили.

— Сам я, — полковник обвел присутствующих внимательным взглядом, — выезжаю на Косаларское направление, — возьму с собой гранатометчиков из Сумгаитского батальона и Гридасова с минометной батареей. Надо любой ценой остановить наступление армян, чтобы они не смогли окружить нас, тогда город можно будет удержать. Полковник повернулся к разведчику:

— Рустамов, возьми свой разведывательный взвод, Гридасовских минометчиков в машину, едим в Косалар, там мы нужнее.

Командир взвода разведки батальона только теперь, увидел собравшихся командиров, ему стало неловко за свою несдержанность и панику. Комбриг держал нити событий в руках и его спокойный голос придал ему уверенность.

— Есть, — только сказал разведчик и стремглав выскочил за дверь.

Полковник подошел к офицерам и стал прощаться с ними. Вдруг, какая-то неведомая сила толкнула его к Тофику Огуз. Он крепко обнял его.

— Я надеюсь на тебя, брат, — тихо сказал он ему на ухо. Тогда полковник еще не знал, да и не мог знать, что это последняя их встреча. Через каких-то пару часов Тофик Огуз погибнет и останется в памяти полковника, в чистом камуфляже, надетым на сверкающую белизной рубашку, воротник его будет стягивать красивый галстук.

Вопросы есть? — нет, тогда АЛЛАХ АКБАР. Он перевел дыхание, — берегите себя, мужики, бой будет долгим и жарким.

Все заспешили исполнять последние приказания комбрига. Когда закрылась за ними дверь, он снял с вешалки армейский бушлат, автомат и нагрудник. Стал одеваться. С улицы доносились команды офицеров, торопящие своих солдат.

Закинув автомат на плечо, подхватив вещевой мешок с несколькими запасными магазинами, полковник вышел на улицу.

Разрывы снарядов доносились со стороны, где находился штаб батальона Эльчина Мамедова, куда поехал Джахангиров, передать приказ.

— Лишь бы Магеррам успел довести распоряжение, — подумал полковник, садясь в машину.

— В Косалар, — только успел он сказать, как водитель рванул машину с места так, что пришлось схватиться за поручни, дабы удержаться на сидении. В центре города горела пятиэтажка, люди в ужасе выскакивали на улицу, держа полураздетых детей на руках. Кто-то выносил вещи, кто-то пытался оттащить женщин, рвущихся в дом. По дороге на «Нижнюю заправку» бежали вооруженные люди. Впереди всех полковник заметил Фахраддина с ручным пулеметом.

На войне люди нередко подвержены случайностям, вот и сейчас водитель свернул не на ту улицу, и им пришлось делать круг, чтобы выехать на косаларскую дорогу. То ли ошибка водителя, или чистая случайность спасла их. Огневой залп, выпущенный из сорокаствольного «Града», накрыл именно ту дорогу, ведущую на «Верхнюю Заправку», по которой они должны были выехать из города. Темная майская ночь укрыла их от смертельной опасности, запутала в узких улочках, пока снаряды перепахивали косаларскую дорогу. Полковник торопил водителя, заставляя выжимать из двигателя все его «лошадиные силы».

Стрелка температуры воды на панели приборного щитка, зашкалила за красную черту. Водитель, показывая на нее, говоря, что сейчас заклинит мотор, но полковник не обращал на это внимание и только неустанно повторял.

— Скорей, дорогой, скорей, там люди гибнут, понимаешь, — кричал он на водителя. Рой трассирующих пуль, бороздя ночное пространство и свечой улетая ввысь, указывали на то, что бой за деревню Косалар в самом разгаре.

Вот и последний спуск, а там уже недалеко, подумал полковник.

Навстречу им из леса шли люди. Притормозив у дороги, он выскочил из машины, чтобы узнать, куда это бредут люди. Впереди всех шел староста села, вот к нему и подошел полковник,

— Почему уходите, почему не деретесь за свою деревню, — на ломанном азербайджанском языке допытывался он, смешивая слова с отборным русским матом. Старик, посмотрел на него и, не скрывая злости, сказал,

— С кем воевать, вот с этими несчастными женщинами, да? Где твоя армия, почему не пришли на помощь, когда вас об