это не торопясь и по всем правилам чайного искусства, так что получившийся напиток поражал богатством вкуса.

За обедом Саймон украдкой бросал взгляды на висящую на стене каюты гитару с богато украшенной перевязью. Заметивший эти взгляды Ян Кортис спросил:

– Хотите сыграть?

– А можно?

– Почему бы и нет? Если вы хорошо играете.

Для Саймона это прозвучало как вызов. Бард встал из-за стола, шагнул к стене, взял гитару. Накинул перевязь на плечо, обнял инструмент, погладил струны, отозвавшиеся на ласку его рук тихим мягким переливом. И зазвучала музыка. И было в мелодии что-то такое, что брало слушателей за душу. Было в ней море в жаркий полдень, крики чаек над волной, солнце в голубой вышине… музыка постепенно ускоряла темп, становилась громче… набегающие волны, крепчающий ветер, полет буревестника… громче… пена на гребнях волн, рокот приближающейся бури… еще громче… прокатывающиеся через палубу бурлящие валы, треск молний и мощь урагана были в ней. Внезапно, на самом пике напряжения, Саймон резко прижал струны ладонью. Полминуты он, не глядя на слушателей, просто сидел, низко склонившись над гитарой, так, что распущенные волосы полностью закрыли лицо. После чего аккуратно щипнул одну струну, другую, третью… Коснувшись так всех струн, бард медленно поднял глаза.

Несколько минут все присутствовавшие молча смотрели на Саймона. Первым смог нарушить молчание капитан:

– Это… великолепное исполнение, сударь. Я думаю, аплодисменты не смогут выразить наше восхищение тем мастерством, которое вы продемонстрировали. Это было неподражаемо. Спасибо.

Обед закончился, офицеры разошлись по своим постам. Лайза и Саймон вышли на палубу. Вокруг корабля раскинулась водная ширь. Далеко сзади еще виднелся берег, но «Арголессум» продолжал удаляться от суши на юг, стремясь в родную стихию, оправдывая свое имя.

– Знаешь, я уже слышала твою игру раньше. Но это было поистине великолепно.

– Благодарю.

Какое-то время спутники молча стояли, облокотившись на фальшборт, и смотрели в морскую даль.

– Кстати, Лайза, меня на допросах спрашивали о каком-то убитом революционере. Это было одним из обвинений. Ты ничего об этом, случайно, не знаешь?

– Понятия не имею, – сухо ответила чародейка. – Мало ли что там на тебя повесить хотели эти любители красных бантиков. Это все их дела, и тебе не стоит о них беспокоиться.

День 40

Шел третий день увлекательного плавания.

– Лайза, можно тебе задать личный вопрос? – голос Саймона вывел чародейку, стоявшую у борта недалеко от носа корабля, из созерцательной задумчивости.

– Да, конечно. Задать можно.

– Скажи, ты не скучаешь по дому? У тебя ведь он есть где-то?

Чародейка внимательно посмотрела на спутника.

– Мой дом там, где я.

– Понятно.

Ничего больше не сказав, бард развернулся и пошел назад. Лайза проводила его долгим взглядом, после чего повернулась обратно к морю.

День 41

Ранним утром чародейка вышла из каюты на палубу и с наслаждением потянулась. Легкий ветер брызнул ей в лицо капельками воды. Лайза улыбнулась и посмотрела вокруг. Лигах в двух по левому борту виднелся берег. Серо-желтая равнина уходила вдаль, на горизонте заканчиваясь высокими горными пиками, чьи вершины терялись в облаках.

– Интересно.

Девушка нашла вахтенного и поинтересовалась у него про окружающие места.

– Это район Ашарры, – последовал ответ матроса, обрадовавшегося компании. – Здесь язык Великой Пустыни вытягивается до самого океана. А дальше, в сотне лиг от берега, начинаются горы Сай. Вскоре можно будет разглядеть пик Дженнингон, самый высокий среди этих гор, а может, и на всем материке. Что еще интересного в этих местах, так это то, что почти точно на восток находится знаменитый горный храм Кноу, где монахи хранят великие знания. Некоторые говорят, что там есть записи, оставшиеся аж с первой эпохи! Но это, наверное, только слухи. Хотя что-нибудь из эпохи Древних вполне может там быть.

– Да? Как интересно. А где бы мне найти капитана?

Через десять минут Лайза уже была в каюте и расталкивала спящего барда:

– Вставай, мы сходим.

– Куда?

– На берег. Собирайся.

Еще через двадцать минут спутники уже стояли на палубе. Лайза, одетая в свои любимые брюки и водолазку, беседовала с капитаном.

– Вы уверены, что хотите высадиться именно здесь?

– Абсолютно.

– Что ж, как скажете. Но вам придется идти через пустыню.

– Не страшно. Только скажите, там можно идти днем или все-таки лучше по ночам?

– Что вы! Ночью. Днем жарко.

– Спасибо за гостеприимство.

– Не за что.

Вскоре от борта «Арголессума» отвалила шлюпка и, подгоняемая движениями четырех пар весел, направилась к берегу. Саймон и Лайза сидели на скамье и смотрели на удаляющийся корабль.

Через треть часа лодка ткнулась носом в землю, оставив небольшую борозду в песке. Спутники выскочили на берег, замочив ноги в набежавшей волне. Шлюпка отошла в море, развернулась и начала возвращаться на корабль.

Путешественники молча пронаблюдали, как поднимают на борт шлюпку, как "Арголессум", отсалютовав флагом, продолжает свой путь, и развернулись к пустыне. Берег представлял собой ровное, слегка возвышающееся пространство неопределенного серого цвета. Песок, мелкие камни, еще что-то. Дальше, в глубь суши, песок уже приобретал легкий желтый оттенок. Начинались песчаные холмы. Кое-где виднелись растения: неприхотливые вьющиеся колючки и высокие стебли пустынника, серые и сухие, похожие на камыш.

Лайза повязала на голову мокрую тряпку.

– Предлагаю отойти немного от берега, пока не станет уж совсем невыносимо жарко, и тогда устраиваться на отдых. Дальше пойдем уже по ночам.

– Полагаюсь на тебя, у меня нет большого опыта путешествий в пустынях.

– Да у меня, честно сказать, тоже не особо много.

Жара пришла очень быстро. Лайза огляделась по сторонам, прикрывая глаза ладонью, и направилась влево, где виднелась небольшая группа стеблей пустынника.

Спутники бросили на растения отрез парусины, взятый с корабля, соорудив вполне приличный навес, который давал столько тени, что в ней могли с удобством разместиться два человека. На песке расстелили второй кусок ткани.

Лайза сделала пару глотков из своей фляжки, легла и быстро уснула. Саймон некоторое время посидел, глядя на океан, после чего тоже лег, глядя на полотно навеса. И уснул, неожиданно для себя.

Ночь 41

Коар уже наполовину скрылся за горизонтом, когда Лайза открыла глаза. Жара быстро спадала. Чародейка растолкала барда и принялась скатывать навес. Через пару минут спутники направились к горам.

– Видишь эту звезду? – поинтересовалась девушка через какое-то время. – Нам следует идти так, чтобы она была над левым плечом. Ну, это так, на всякий случай. Хоть тут и видно горы, но чтобы не заплутать.

Саймон вначале шагал рядом с девушкой и глазел по сторонам. Пустыня вокруг оправдывала свое название и была пустынной.