— Так, дайте-ка сообразить, — пробормотала под нос Амиэль, останавливаясь. — Вот от этого белого камня... сюда.

Она свернула с тропинки, казалось, в сплошные заросли. Однако, как оказалось, густые ветви образовывали свод, под которым можно было пройти.

— По-моему, садовники даже не догадываются о его существовании, — сказала Амиэль. — Я нашла этот проход совершенно случайно, недели две назад. Уронив браслет, я нагнулась, чтобы его подобрать, и увидела просвет среди кустов.

Мы пошли следом за ней по узкому зеленому коридору. Он привел нас к изумительному естественному гроту. От него вниз к небольшой полянке уходили каменные ступени. Мы стали спускаться, утопая по щиколотку во мху. По сторонам лежали большие валуны. Струйка воды, выбивающаяся из расселины в скале, превращалась в тоненький ручеек, бегущий от запруды к запруде и скрывающийся под землей.

Казалось, здесь должно было быть темно и сыро, но на ковре зеленого мха дрожали отблески газовых светильников, спрятанных за деревьями. На поляне, полностью защищенной от ветра, царила приятная прохлада. Это был крохотный обособленный мирок, отрезанный от окружающей действительности.

— Разве здесь не чудесно? — спросила Амиэль. — Здесь уютно, если мы захотим пить, тут есть вода, здесь светло и даже слышна музыка.

До нас доносились слабые звуки оркестра, играющего во дворце. Я расстелил на земле наши плащи, и мы уселись рядом, молча наслаждаясь ночью, наслаждаясь друг другом. Амиэль положила руку на мое плечо, и мне стало тепло и уютно. Маран прижалась к подруге. Так мы и сидели, не произнося ни звука, чувствуя, как ласковыми волнами разливается по нашим телам и душам чудодейственное снадобье.

— Я хочу танцевать, — вдруг объявила Амиэль.

Не прибегая к помощи рук, она грациозно поднялась и вышла на середину полянки. Я уже упоминал о том, что у нее было тело профессиональной танцовщицы; и действительно, до брака Амиэль занималась хореографией.

Повернувшись к нам лицом, она поклонилась, проводя руками по своему телу, а затем протягивая их вперед, предлагая себя. Затем Амиэль начала двигаться в такт отдаленным звукам музыки.

Постепенно ее тело слилось с мелодией, превратившись в кружащийся пурпурный вихрь.

У Маран участилось дыхание.

Поднеся руки к груди, Амиэль медленно пробежала пальцами по цепочке пуговиц. Сбросив платье, она осталась в одних сандалиях и продолжала танцевать, неторопливо, изящно.

Мое естество налилось так, что мне стало больно. Маран провела по нему ногтем и, улыбнувшись, отвернулась, наблюдая за танцем подруги.

Амиэль кивком подозвала ее к себе, и Маран шагнула к ней, грациозная, словно молодой олень. Юные женщины начали двигаться вместе, не касаясь друг друга.

Мое сердце бешено колотилось; я чувствовал, что сам тоже сливаюсь с мелодией, с танцем.

Амиэль дотронулась до Маран, и та остановилась. Закрыв глаза, она стояла совершенно неподвижно и ждала. Амиэль провела по ее спине, по лицу кончиками пальцев. Никогда в жизни мне не доводилось видеть такое прекрасное зрелище. Рука Амиэль скользнула к пряжке на платье Маран, и моя жена тоже осталась обнаженной.

Амиэль выпрямилась, протягивая вперед руки. Маран подошла к ней вплотную, и подруги слились в долгом страстном поцелуе. Затем Маран прошлась губами по шее Амиэль, спустилась к груди, дразня соски зубами.

Маран опустилась на колени, скользнув языком и губами по животу своей подруги, отыскивая треугольник страсти. Обхватив руками ягодицы Амиэль, она, помяв, раздвинула их, проникая в образовавшуюся расселину пальцами, а ее язык очутился между ног подруги.

Амиэль сдавленно застонала. У нее подогнулись колени, и она осела на мох, раздвигая ноги.

— Дамастес, — едва слышно прошептала Маран, но ее слова прозвучали так отчетливо, будто она стояла рядом, — Дамастес, дорогой, раздевайся.

Я подчинился, уверенно разбираясь с застежками и пуговицами.

— А теперь, любимый мой, радость моя, иди сюда. Иди к нам. Возьми нас — сделай то, о чем мы с тобой так часто мечтали.

Медленно ступая по густому мху, я направился к ним.

Амиэль поднялась на колени и, лаская одной рукой мошонку, обхватила другой мой член, а затем, подавшись вперед, поцеловала его в головку. Ее язык, скользнув по крайней плоти, спустился к основанию.

Я тоже опустился на колени и, поцеловав Амиэль в губы, проник языком ей в рот, сплетаясь с ее языком. У меня в голове мелькнула странная мысль: «Если не считать моей жены, больше чем за девять лет это первая женщина, которую я целую». Гортанно вскрикнув, Амиэль обвила меня руками. Уложив ее на мох, я снова поцеловал ее в губы, потом в нежную шею.

Маран легла рядом с ней с другой стороны.

— Я столько мечтала об этом, — повторила она, приподнимаясь на локтях и целуя меня.

Ее язык, стремительно ворвавшись мне в рот, тотчас же убрался назад. После чего Маран поцеловала Амиэль так же, как целовал ее я, — в губы, в шею, а затем прошлась поцелуями по упругому животу подруги к нежному треугольнику, покрытому вьющимися волосами.

Застонав, Амиэль раздвинула ноги. Сняв с подруги сандалии, Маран улеглась на нее, раздвигая пальцами ее чрево. Ее язык, поласкав наружные губы, проник внутрь. Амиэль обвила Маран ногами, привлекая ее к себе, а ее руки тем временем ласкали пряди моих волос.

Я продолжал целовать ее страстно, пылко, а поцелуи Амиэль стали совсем неистовыми. Ее тело, откликаясь на язык Маран, выгнулось дугой и задрожало. Влажный рот широко раскрылся, жадно ловя воздух. Поднявшись с земли, я прикоснулся головкой члена к опущенным векам Амиэль, а затем погрузил его ей в рот.

— Давай, — простонала Маран. — Давай, муж мой. Возьми ее!

Встав, она взяла ноги Амиэль за щиколотки, раздвигая их и приподнимая так, что ягодицы графини оторвались от мягкого зеленого ковра.

Проникнув Амиэль между ног, я на мгновение застыл, глядя на прекрасную женщину, мечущуюся на подушке собственных волос. Приоткрыв глаза, она посмотрела на меня. Я резко подался вперед, и Амиэль, вскрикнув, прижала меня к себе.

Я отпрянул назад, почти покинув ее чрево, и снова погрузился в него. Амиэль дрожала, пытаясь повернуться, вырваться, но Маран крепко держала ее. Руки Амиэль вцепились в густой мох. Я судорожно дернулся, разряжаясь у нее внутри, и через миг она тоже застонала, познавая блаженство.

Маран отпустила ноги подруги, роняя их на землю. Я бессильно рухнул на Амиэль, извергая в нее семя.

Маран улеглась рядом, не отрывая от нас серьезного задумчивого взгляда.

— Я тебя люблю, — прошептала она.

— И я тебя люблю, — ответил я.