— Скажи мне, — томным голосом произнесла она, — почему мне сейчас так приятно?

— Возможно, потому, что ты думаешь о том, к чему это приведет.

— Значит, сейчас ты больше не Дамастес Прекрасный, а Дамастес Мудрый?

Именно Амиэль дала мне это прозвище, к моему смущению, попавшее в информационные листки.

— К чему это приведет, — повторила она. — Как интересно!

Мои пальцы, опустившись ниже, на мгновение проникли в нее. Тело Амиэль откликнулось на это прикосновение; по мышцам живота пробежала сладостная дрожь.

— А теперь... а теперь моя очередь, — прошептала она.

— Но я уже вымылся.

— Я вижу, одно место ты пропустил. Неторопливо намылив мне грудь и живот, Амиэль взялась за мой член. Покрыв его слоем пены, она сжала большой и указательный пальцы, окольцовывая меня.

— В самый раз, — обрадовалась Амиэль. — Быть может, он чуть длинноват, но зато таким можно достать... до самой сути. А теперь, сэр, позволяю вам потереть мне спинку, а также все остальное, что сочтете нужным.

Она развернулась, и я стал намыливать ей спину. Когда я опустился ниже, Амиэль раздвинула ноги и подалась вперед, опираясь руками о край ванны. Ее идеальная попка, гладкая и скользкая, поднялась над водой. Я засунул в нее покрытый пеной палец, и Амиэль заерзала в сладостной истоме.

— Вижу, — прошептала она, — ты позаботишься о том, чтобы я стала чистой во всех местах.

— Это моя обязанность.

— А ты, насколько мне известно, всегда очень прилежно выполняешь свои обязанности, не так ли, граф Аграмонте?

Я ввел в нее два пальца. Ее мышцы, на мгновение расслабившись, тотчас же крепко их стиснули.

— Верно, — сказал я. — Но для этого места у меня есть специальная чистящая принадлежность.

— Будь любезен, продемонстрируй мне ее.

— Пожалуй, я удовлетворю твою просьбу, — согласился я, намыливая член.

Едва я прикоснулся к ней, как Амиэль, расслабившись, раскрылась предо мной. Я проник в нее, и она, ахнув, подалась на меня. Мы стали двигаться вместе; при этом я ласкал ей грудь, а Амиэль удерживала меня в себе. Вдруг она застонала и, дернувшись пару раз, обмякла. Я, еще не разрядившись, продолжал движения, медленные, нежные, и Амиэль снова возбудилась. Подавшись вперед, она распласталась животом на скамейке возле ванны и раздвинула руками свои ягодицы.

— А теперь, Дамастес, — простонала она, — возьми меня. Возьми быстро, грубо. Разорви меня.

Я повиновался, пронзая ее твердым как сталь членом, погружая его по самое основание. Амиэль вскрикнула, и мы одновременно достигли вершин наслаждения.

Нам потребовалось какое-то время, чтобы отдышаться.

— Мне так очень понравилось, — наконец прошептала Амиэль. — Иногда бывает немного больно... но зато я чувствую все гораздо острее. Порой так мне нравится даже больше, чем наоборот. — Она прижалась ко мне. — Но и наоборот тоже очень хорошо. Наверное, нет ни одного плохого способа заниматься любовью. Бедная Маран, — вдруг едва слышно прошептала Амиэль, и я понял, что она не собиралась посвящать меня в свои сокровенные мысли.

Притворившись, что я ничего не услышал, я выскользнул из нее и начал торопливо менять воду в ванне. Мне вспомнился первый муж Маран, то, с каким презрением он к ней относился, как мало любви в жизни она видела. Но это оставалось в прошлом; отбросив печальные мысли, я повернулся к Амиэль, грациозно выбравшейся из одной ванны и погрузившейся в другую.

Мы нежились в теплой воде, умащенной благовониями, когда в комнату вошла сонная Маран, протирая глаза.

— Вы так шумели, — недовольно пробурчала она. — Вы меня разбудили.

— Не думала, что тебя может хоть что-то разбудить, — усмехнулась Амиэль. — Ты храпела так, словно пыталась проглотить собственный нос.

— Я никогда не храплю!

Я рассмеялся. Изящно опустившись на край ванны, Маран плеснула водой мне в лицо и, высунув язык, повернулась к Амиэль.

— Ты мне что-нибудь оставила? — спросила она.

— Тебе придется самой проверять, — ответила Амиэль. — Если нет, я постараюсь выплатить щедрую компенсацию.

— Хорошо, — хрипло произнесла Маран — Да, так мне нравится.

Опустив в воду ногу, она нащупала мой поникший член.

— Там какая-то вареная макаронина, — нахмурилась Маран, не обращая внимания на мои возражения. — Придется тебе решать мои проблемы.

Расстелив на полу полотенце, она растянулась на нем животом вверх. Амиэль, блестящая, словно от масла, вылезла из ванны и принялась поглаживать моей жене бедра изнутри. Обе не отрывали от меня глаз, ожидая увидеть одобрение или потрясение теперь, когда действие снадобья завершилось.

— Знаешь, — сказала Маран, — мы с Амиэль уже бывали близки. Такое случается нечасто, но когда ты в отъезде...

Умолкнув, она раздвинула свое влагалище. Амиэль стала ласкать ей клитор большим пальцем.

— Впервые увидев Маран, я ее захотела, — призналась Амиэль. — Это было еще до того, как она познакомилась с тобой. Но тогда ничего не произошло.

— Почти ничего, — поправила ее Маран. — Кажется, я позволила Амиэль поцеловать себя пару раз, а затем притворилась, что была пьяной и ничего не помню. Мне было страшно. Первый раз мы по-настоящему занялись любовью после того, как я потеряла... как я потеряла нашего ребенка. Ты тогда отправился на войну.

Я сразу все понял. В течение нескольких недель после выкидыша я получил от жены всего две короткие записки, а затем внезапно последовало длинное письмо с извинениями, и мне очень хорошо запомнились слова Маран, что она «всегда будет в долгу перед своей лучшей подругой Амиэль», утешившей ее после смерти нашего сына.

Вероятно, мне следовало рассердиться, испугаться. Я так бы и поступил, если бы моя жена завела себе любовника. Но сейчас я был рад за Маран, и рад за ее подругу.

— Знаешь, — продолжала Маран, — Амиэль второй человек на свете, кто способен затронуть мне душу, подарить верх блаженства. С тех самых пор, как мы с ней стали близки, мы постоянно говорили о том, чтобы затащить тебя в постель с нами обеими. Мы мечтали об этом. Если честно, отправляясь к провидице Синаит за снадобьем, мы надеялись, что произойдет именно это. Каждый раз, занимаясь любовью с Амиэль, я чувствовала себя так, словно изменяю тебе, и мне хотелось с этим покончить. И я воспользовалась единственным выходом. Я знаю, что не могу отказаться от Амиэль.

— И я тоже не смогла бы без тебя жить, Маран, — добавила Амиэль. Она хихикнула. — Не говоря уж о том, что с тех пор нам удалось заняться любовью всего три — может быть, четыре раза. Мне этого никак не хватает.

— Да, — подтвердила Маран, — этого совсем недостаточно. Теперь я это хорошо понимаю. О Амиэль, не останавливайся. Ни в коем случае не останавливайся!