- Я не могу тебе сказать, с кем встречалась ночью, - твердо произнесла я, глядя во влажные глаза Габриэль, - прости.

Она ничего не ответила, отвернулась. Начала одеваться, зло втискиваясь в вещи. А я вспомнила, что и мне не мешало бы одеться, потому что в трапезной сбор. В душе все болело и ныло, а еще не отпускало предчувствие, что эта история может задеть и меня. В самом деле, раз уж даже Габриэль поверила в сплетни, и знает, что меня ночью не было в комнате… Остальные точно поверят.

Так, с тяжелым сердцем, я дошла до трапезной. Там уже бурлило: ученики, охрана в черном по периметру. Я невольно поискала взглядом Клайса, все еще не могла принять, что его убили, наткнулась на мрачного Бриста. Рядом, как ни странно, стоял Альберт и что-то говорил наставнику. Я поежилась. Неужели прямо сейчас, в эту самую минуту, Альберт рассказывает о том, что ночью меня не было в комнате, а вернулась я через тайный ход?

К слову, в трапезную я шла одна, Габриэль пробурчала что-то невнятное и задержалась в комнате. Впрочем, ничего удивительного: если она меня подозревает, то конечно уж не захочет со мной никуда ходить. Как жаль, что я снова осталась одна…

Долго предаваться печали мне не позволили: наставник Брист махнул рукой, подзывая. Альберт все так же стоял рядом и, пока я подходила, смотрел нечитаемым взглядом.

И я уже готовилась услышать нечто вроде «где ты была ночью, Ильса?», но вместо этого мастер Брист тихонько полюбопытствовал:

- Ильса, скажи по секрету, ты боишься мертвых?

Это оказалось неожиданно, так, что я даже отшатнулась. Потом глянула на Альберта. Он без улыбки смотрел на меня и, казалось, что-то взвешивал в уме. Так, выходит, он ничего такого не рассказал наставнику? Но… он ведь точно видел, что меня не было, и точно знал, что вернулась я отнюдь не через дверь…

- Ильса? – голос Бриста продирался словно сквозь ватное одеяло, - тебе нехорошо?

А я все смотрела, смотрела на Альберта. Кто ты такой, хорши тебя дери? Что делаешь в Бреннене? Почему молчишь о том, о чем мог бы рассказать?

- Я… - потупилась, - не знаю, наставник. Наверное, я не очень боюсь мертвых. Чего их бояться? Опасаться надо живых.

И Альберт криво усмехнулся, как будто подтверждая мои слова.

- Отлично, - Брист кивнул собственным мыслям, - тогда идем со мной. У тебя очень низкий порог чувствительности, как у сноходца. Поможешь нам кое-что понять.

Я передернулась, чувствуя спиной устремленные на меня взгляды. В трапезной как будто тише стало, и мне даже не надо было оборачиваться, чтобы понять: многие смотрят на меня – с подозрением, и даже обличающе. И Габриэль наверняка смотрит. И Аделаида. Наверняка она тоже перешептывалась у меня за спиной. Габи верно сказала: такое внимание Клайса не может остаться незамеченным.

- Ильса, идем, - прозвучал над ухом голос Альберта.

Он мягко взял меня за руку и повел следом за Бристом.

Я покорно шла, глядя в широкую спину наставника, затянутую черным сюртуком, и мне хотелось плакать. Так горько, когда ты ничего не сделала, а от тебя отворачиваются самые дорогие люди – ведь я успела прикипеть к моим подругам, они казались мне… такими добрыми, открытыми. Мне хотелось верить, что это навсегда. Но, как частенько бывает, «навсегда» - слишком красивое слово для нашей жизни.

- Куда вы меня ведете? – мяукнула я, наконец осознав, что мы уже в старом, неухоженном крыле замка.

- Ведут – преступников, Ильса. – назидательно проговорил Альберт, - но ты же не преступница, м-м?

Мне почудилась усмешка в его голосе, я повернулась, чтобы увериться в том, что он надо мной смеется – но нет, парень был предельно серьезен.

- Нет, я не убивала мастера Клайса, если ты об этом, - прошептала я, качая головой.

- Я знаю, - тут Альберт действительно улыбнулся, - я знаю это, Ильса. От тебя требуется другое. Обещай только, что не будешь падать в обморок, ну и все эти ваши женские штучки, типа истерик…

Мы пришли в крыло замка, где я никогда не бывала раньше. Здесь было мрачно, сыро, холодно, словно никогда не топили. Кое-где штукатурка пластами отваливалась от стен, встречались пятна зеленой плесени. Все это навевало темную, болезненную тоску и неясное беспокойство, словно кто-то стоит и невесомо дышит в затылок.

Мастер Брист остановился перед закрытой дверью, повернулся ко мне.

- Ильса, никаких обмороков, договрились? Еще не хваталось тебя в чувство приводить. Тут и без тебя… - вздохнул и дернул на себя тяжелые створки.

Альберт аккуратно подтолкнул меня в спину.

Я выдохнула. А как вдохнуть – забыла.

Никогда раньше я не была в подобных местах. Наверное, это была специальная аудитория, где парты ярусами поднимались кверху, окружая центральную площадку. Окна – высокие, в пол, давали достаточно света, так что не осталось сомнений в том, что – или кто – лежал на длинном столе, окруженный цветными склянками и холодно поблескивающими инструментами. На серой простыне, которой было накрыто тело Кодеуса Клайса, кое-где проступили грязно-бурые пятна, и я, сглатывая горькую слюну, кое-как сообразила, что это кровь из тех ран, от которых глава замка и умер. Судя по всему, били его в живот, много раз, как будто убийца потерял рассудок и никак не мог остановиться.

- Ильса, послушай, - голос Бриста глухо звучал над самым ухом, и я отстраненно подумала о том, что он мягко приобнял меня за плечи и медленно ведет к страшному столу, - у тебя недостижимая для нас чувствительность, девочка.

Скажи нам, где сейчас душа Клайса. Ты ведь сможешь понять, если его душа находится в Долине?

…Да, наверное, смогу. Об этом нашепчут мне алые веревки, мерзкие, как насосавшиеся крови пиявки.

- Не бойся, - мастер поставил меня аккурат перед столом, прямо напротив кровавых пятен.

Я сжала челюсти, потому что к горлу подкатил горький комок тошноты.

- Возьми его за руку, не бойся, - доносилось словно издалека.

Мне под пальцы сунули что-то холодное… неживое…

Я зажмурилась, чтобы не видеть ни комнаты, ни закрытого тканью тела. Хотелось убежать, не знаю как и куда… но чтобы не было ничего этого, чтобы не подгибались колени от противной слабости, чтобы тошнотворный запах крови не лез в ноздри…

- Ильсара, пожалуйста, - шелестел над ухом мастер, - это очень важно. Попытайся почувствовать. Ну, ты же умеешь…

Мне все еще хотелось сбежать. А пальцы механически сомкнулись на твердом ледяном запястье Клайса. И перед глазами – то, как он, устраиваясь среди подушек, достает небольшой томик в темном переплете, раскрывает его… Клайс приходил и ночевал со мной рядом, когда мне было плохо. Берег меня… от кого? И вот, в результате…

Я всхлипнула. Наверное, мне будет его не хватать, хоть и не было между нами ничего, о чем шепчутся недалекие ученицы. Я судорожно стиснула его запястье, глядя куда-то поверх ярусов парт, в светлые квадратики оконных стекол.