Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Официант приходит совсем неожиданно и тихо, потому что я настолько погружена в свои ощущения, что ничего не слышу. Перед нами расставляют блюда. Я слышу лишь звон тарелок и столовых приборов. Официант предлагает помощь, от которой Стас отказывается. Он соглашается и говорит, что его всегда можно вызвать, нажав на кнопку под столом.
Мы благодарим его за обслуживание и снова остаемся одни. Тишина, на удивление, совсем не давит, наоборот, помогает почувствовать момент, прислушаться к ровному дыханию Стаса, к своему биению сердца, которое в его присутствии ускоряется. Мы практически наощупь едим. Я накалываю что-то на вилку и отправляю в рот, ощущая целый бум вкусовых ощущений: соленое, слегка кисловатое и… скользкое.
— Что у тебя? — спрашивает Стас.
— Осьминог, — останавливаюсь почему-то именно на нем.
— А у меня баранина. Все слишком предсказуемо, — вроде бы с нотками разочарования, но довольно весело произносит Стас. — Выпьем? Правда, не уверен, что получится соприкоснуться бокалами.
Я шарю рукой по столу, натыкаюсь на бокал, удерживаю его, чтобы не пролить заказанное вино на стол и поднимаю, кажется, не слишком высоко.
— Я готова.
— И я, — шепчет Стас. — Давай аккуратно, чтобы не разбить?
— Ага.
Мы таки соприкасаемся бокалами, аккуратно, едва слышно, но звон все равно ощутим. Наверное потому что обострены ощущения.
— До дна?
— Постараюсь, — отшучиваюсь и пригубляю вино, пробуя его на язык.
— Только не залпом, — предупреждает Стас. — Ты должна распробовать каждый глоток. Ко дну раскроется весь букет напитка.
Я безоговорочно верю Стасу, делаю маленькие глотки и жду того самого момента, когда вино раскроется, но в конце лишь ощущаю что-то холодное, что коснулось губ и со звоном вернулось на дно бокала. Сглатываю, чувствуя, как сердце разгоняется до максимальной отметки. Барабанит о грудную клетку так сильно, что мне становится трудно делать вдох.
Это же не…
Это…
Я выпиваю вино до дна и достаю изо рта что-то металлическое, круглое, шероховатое с небольшой выпуклостью и пустым пространством внутри. Сглатываю и понимаю, что Стас с замиранием прислушивается ко мне. Его дыхание из спокойного становится слегка напряженным, шумным, с долгими задержками и громкими выдохами.
— Стас, — мой голос звучит растерянно и обескуражено.
— Выйдешь за меня? — уверенно спрашивает, будто ни секунды не колеблется с вопросом. Впрочем, как тут колебаться, если он заранее все спланировал, решил, подумал, что ему действительно это нужно.
Я растеряна. Понимаю, что мечтала об этом, думала и даже представляла, но никогда даже не предполагала, что мой самый важный день в жизни произойдет в кромешной темноте, когда я не могу видеть эмоций и чувств собеседника. Впрочем, это и не нужно, потому что я внезапно ощущаю на своих руках его горячие ладони. Стас уверенно забирает из рук кольцо, нащупывает безымянный палец и ждет моего ответа.
— Да, — произношу на выдохе. — Конечно, я выйду за тебя.
Стас надевает кольцо на мой палец, и поглаживает подушечками ладонь. Я не успеваю ничего понять, как он садится рядом. Просто двинется ко мне по круглому дивану, обнимает за талию, прижимая настолько сильно, насколько это вообще возможно. Целует. Медленно, растягивая удовольствие и пробуя на вкус, раскрывает языком мои губы, ласкает, дразнит. Эмоции на пределе, я не могу видеть его, но чувствую вкус, запах, его дыхание щекочет мне кожу. Я изучаю его руками, касаюсь плеч, шеи, прощупываю каждую мышцу и сглатываю, когда его ладони касаются моего оголенного живота.
— Я волновался, — признается, с трудом оторвавшись от меня. — Не был уверен в положительном ответе.
— Я была настолько холодной?
— Нет, ты была горячей, — он смеется. — Просто… я слишком сильно тебя люблю, чтобы не переживать и воспринимать все равнодушно.
Это его первое признание мне в любви. Эти слова вместе с тем, что я испытала в последние минуты просто окончательно вгоняют меня в состояние эйфории. Я улыбаюсь, трогаю кольцо, надетое на палец и пытаюсь свыкнуться с мыслью, что совсем скоро стану Анастасией Лебедевой. Женой отца своего ребенка, которого безумно люблю.
— Кажется, тебе полагается на радостях ответить мне тем же.
— Конечно, люблю, — шепчу уже сквозь слезы, потому что не могу справиться с нахлынувшими эмоциями. — Люблю, — выдыхаю ему уже в губы.
И пусть у нас еще так много тем для обсуждений, мне ведь еще есть что ему сказать, объясниться, доказать, но мы заслуживаем шанса подарить друг другу счастье. Стать двумя половинками единого целого.
Я как-то слишком быстро поплыл. Кажется, что еще вчера был свободным мужиком и думать не думал о серьезных отношениях, а вот сейчас готов жениться. И я действительно готов. Надеть на палец кольцо, вынести ее из ЗАГСа на руках, фотографироваться и целовать ее под нелепые крики “Горько!”. Конечно, лучше обойтись без этого, но если Настя захочет. Я согласен.
Как-то две недели назад, когда предлагал ей к себе переехать, а она соглашалась, думал, что этого достаточно. А на утро озарило. Неправильно. Мать бы не одобрила. Отец, конечно, промолчал бы, но тоже был недоволен. У нас сын, я определенно что-то к ней чувствую, да и она ко мне. Нам бы стать нормальной семьей, а я предложил начать с переезда. Сколько помню мои родители были консервативными. Им мои отношения с девчонками не нравились, они мечтали, чтобы я остепенился и обзавелся детьми, а они — внуками. Мать не раз говорила, что такими темпами не доживет.
Грустно осознавать, что она была права. Как и то, что для обретения счастья мне было достаточно приехать к ним на похороны. Зато сейчас у меня есть Настя и Даня. Переезд я больше не планировал, решив повременить. Сказал, что у меня ремонт и как только он закончится, они смогут ко мне переехать. Я безбожно врал, думая, как сделать ей предложение. Вчера давай съедемся, сегодня мыслю над предложением. Так и живем.
Сейчас я не могу оценить ни ее выражение лица, ни то, довольна ли она предложением, рада, хочет этого или, напротив, не особо? Вроде взрослый, самодостаточный мужик, а волнуюсь, хотят ли за меня замуж. Смешно.